Век перевода (2006) - Витковский Евгений Владимирович - Страница 7
- Предыдущая
- 7/105
- Следующая
Изменить размер шрифта:
7
ЭНТОНИ ЧАРЛЬЗ ДИН{17} (1870–1946)
Баллада о «Бабнике Билле»
Корабль славный боевой, он звался «Бабник Билл»,
Тринадцать моряков на нем, команда хоть куда!
Пожалуй, маловато, но против супостата,
Естественно, ребята завсегда!
Корабль славный «Бабник Билл», он в Плимуте стоял,
И все тринадцать моряков пошли по кабакам.
Ребята пили, пели — не девы ж, в самом деле! —
Но сбор сыграли бравым морякам.
Лишь только утро занялось в заливе Саламандр,
Француз — полдюжины судов — их начал окружать.
(Вы скажете, немного? Читатель, ради Бога —
Я напишу: их было двадцать пять!)
Поморщился Лорд Адмирал: «Неравные составы!»
Но юнга вдруг с советом влез бестактным (вот пассаж!):
Чтоб не было конфуза, давно бы взять француза
И вместе обратиться в арбитраж!
Лорд Адмирал ответил: — Тьфу! Ты, парень, трусоват! —
И долго сплевывал еще наш храбрый Адмирал:
Ну как же я поэта оставлю без сюжета?
Не дам ему геройский матерьял?
Немедленно, — воскликнул он, — свистать стенографистку!
Сейчас ей надиктую в подробностях во всех,
Как ладим аркебузу и лупим по французу,
Как нам всегда сопутствует успех! —
Здесь строф на двадцать можно дать эпическую сцену,
Живописать подробно бой: кто, как, куда палил,
Но нам важны итоги, кто смело сделал ноги, —
Так вот, взял в плен эскадру «Бабник Билл».
Да, этот подвиг не умрет в сердцах британцев пылких,
Пока морями правим мы, Британии — ура!
Нам вечно будет сниться истории страница,
Как будто это было лишь вчера!
P.S. Я много критиков читал в газетах и журналах,
Всё ждал, когда ж писаки напишут про меня?
И понял: им охота увидеть патриота,
А как он пишет — это всё фигня!
Всего-то: взять наш славный флот, совсем простых парней,
Добавить много страшных ран и героизма всем,
Конечно, нашу веру, балладного размеру —
Получите шедевр без проблем!
А дальше надо сочинить Собранье Сочинений,
Прикинуть, чтобы разошлось, какой с него навар.
Чего ж я? Надо браться! Патриотизм, братцы, —
Великолепный, знаете, товар!
ГЭВИН ЮЭРТ{18} (1916–1995)
Общежитие, каникулы, опустевшая комната
Общежитие, каникулы, опустевшая комната.
Он думал: год закончился, вспоминал школу,
Где ребята вокруг так и не стали друзьями.
Было тошно, хотелось хоть что-нибудь изменить.
Вдобавок теперь он один на один с летом.
Проживет он его у окна опостылевшей комнаты,
Чувствуя, как проходит еще одно лето.
Но, может, жизнь уже чуточку изменилась?
Ему казалось даже — он любит школьных друзей,
И даже — что сумел позабыть о школе.
А мир за окном? Неужели такая же школа?
С правилами, которые тоже не изменить,
Своей любовью, поджидающими друзьями?
Нынешние, взяв чемоданы, вышли из комнаты —
Вот каникулы и у него, вот и лето.
Неужели он сторож своей одинокой комнаты
От страхов, болезней, слов «привязанность» и «друзья»?
Неужели жизнь за окном никогда не изменится?
Отчего так тяжко дружить и жить каждым летом?
Он не знал, он ведь только учился в школе.
Время открытых окон — вот что такое лето.
А еще — любви и переоценки друзей.
Их существованье — тоже хорошая школа.
Но как ему выбраться из общежитской комнаты!
А ветры шептали, что можно всё изменить.
Его измучило слово «любовь», глагол «изменить» —
Сколько новых значений им придавало лето!
А сами слова вырастали до фраз «о, моя комната»
Или «открой же окно». Слова становились школой,
Учившей: вот — грамматика, а вот — истинные друзья.
Заседание
Если спросите откуда
Этот крик и шум откуда —
Он из зала заседаний,
Бесконечных заседаний.
Там кричали о порядке,
Меньше стало там порядка;
Выражений не жалели,
Нервов тоже не жалели,
Страсть над всем возобладала,
Потому что так бывает.
Обсуждали по два раза,
По четыре даже раза:
И повестку, и регламент
(Стал резиновым регламент) —
Он распух, не сокращался,
Слов поток не сокращался.
Так размазывают масло,
Тонкой пленкой мажут масло:
Вроде чем-то всё покрыто,
Чем покрыто — непонятно.
Поругались об отставках,
Всех заело на отставках,
А достойнейшую группу
Обвиняли в групповщине.
Не забавно это было,
Просто драмой это было,
Целым телесериалом,
Очень скучным сериалом, —
Даже речи прокурора
Всем нам ближе и роднее.
Не жалели оскорблений,
Недозрелых оскорблений;
Всех понос прошиб словесный,
Сильным был понос словесный;
По макушкам били словом,
Под ребро втыкали слово;
В общем всех поубивали,
В общем скучно это тоже.
Ну а те, кто в зале выжил,
Будто в битве страшной выжил.
Там, как на море, штормило,
Там от лексики штормило;
Кое-кто мечтал о бренди,
О далекой рюмке бренди;
А еще — что за заслуги
Им бы орден «За заслуги»,
Ведь они прошли сквозь смуту,
Усмирив мятеж и смуту,
И отныне мир повсюду,
Тишина, что очень странно.
Головой лупили в стену —
Больно головой о стену!
Но потом какая радость,
Что лупить не надо — радость:
Тихо так, и в этом — счастье;
Голове и стенке счастье!
Хорошо козла убрати,
Заседания убрати,
И теперь — хоть прямо в Царство
Бесконечной, вечной жизни!
7
- Предыдущая
- 7/105
- Следующая
Перейти на страницу:
