Пленить сердце горца - Монинг Карен Мари - Страница 61

• Предыдущая
• 61/73
• Следующая

Она мечтательно вздохнула. Джиллиан Аланна Макиллих. На слух это было какое-то нагромождение благозвучно перекатывающихся звуков «л». У нее не было сомнений в том, что Гримм женится на ней, как только они устроятся.

Гримм сжал ее руку и шепнул ее имя, чтобы привлечь ее внимание.

— Джиллиан, где бы ты сейчас ни была, вернись. Бальдур покажет нам наши покои, и тебя обогреют и накормят.

— О, я чувствую себя намного лучше, Гримм, — рассеянно отозвалась она, восхищаясь прекрасной скульптурой, украшавшей зал.

Под руку с Гриммом она бодро шла за Бальдуром и стайкой служанок.

— Замок такой огромный — дух захватывает. Как он мог тебе показаться темным и жутким?

Гримм угрюмо глянул на нее.

— Не имею ни малейшего понятия, — пробормотал он.

— Вот твоя комната, Гаврэл… — начал Бальдур.

— Гримм.

— Парень, — Бальдур посмотрел на него в упор. — А Мэри покажет Джиллиан ее комнату, — подчеркнуто выразительно сказал он.

— Что?

На какое-то мгновение Гримм опешил. Теперь, когда Джиллиан принадлежала ему, как мог он провести ночь без нее?

— Ее комнату, — Бальдур раздраженно взмахнул, рукой. — А здесь — твоя.

Он резко повернулся к миниатюрной служанке.

— А Мэри покажет Джиллиан ее комнату.

В его голубых глазах заблестел холодный вызов.

— Я сам провожу Джиллиан в ее комнату, — недовольно молвил Гримм после напряженной паузы.

— Пожалуйста, парень, но только если выйдешь из нее. Вы не женаты, так что не думай, что сможешь вести себя по-прежнему.

Джиллиан покраснела.

— Это к тебе не относится, девушка, — поспешил заверить ее Бальдур. — Я вижу, ты порядочная леди, но этот мальчик крутится вокруг тебя, как козел вокруг капусты, и это всем видно. Если он ищет радостей супружества, то должен обвенчаться с тобой. Без венчания никакого блаженства он не получит.

Гримм тоже покраснел.

— Достаточно, Бальдур.

Бальдур выгнул дугой бровь и нахмурился.

— И попытайся быть чуточку любезнее со своим отцом, парень. В конце концов, этот человек дал тебе жизнь.

С этими словами он повернулся и шумно прошествовал в коридор, гордо неся приподнятый подбородок, похожий на нос корабля, разбивающий волны.

Гримм подождал, пока Бальдур скроется из виду, затем расспросил у служанки, куда идти.

— Я проведу Джиллиан в ее покои, — сообщил он похожей на фею Мэри. — А стайке служанок он велел: — Позаботьтесь, чтобы у нас была горячая ванна и… — он озабоченно взглянул на Джиллиан. — Какую еду вытерпит твой желудок, девочка?

«Какую угодно», — подумала Джиллиан. Она так проголодалась!

— Всего, и побольше, — лаконично ответила она.

Гримм улыбнулся и, закончив давать распоряжения служанкам, повел Джиллиан в ее комнату.

Когда они вошли в комнату, Джиллиан восторженно вздохнула. Ее покои были столь же роскошно обставлены, как и весь Мальдебанн. В западной стене спальни красовались четыре высоких окна, в которые можно было любоваться солнцем, садящимся за горами. Полы устилали снежно-белые овечьи шкуры. Кровать была вырезана из полированной вишни, начищенной до блеска, и накрыта балдахином из легкого льняного полотна. В огромном камине весело горел огонь.

— Как ты себя чувствуешь, Джиллиан?

Гримм закрыл дверь и притянул Джиллиан к себе.

— Сейчас намного лучше, — заверила она.

— Знаю, все это, должно быть, довольно ужасно…

Но Джиллиан поцеловала его, не давая ему договорить. Гримм, казалось, был потрясен этим, затем он ответил на ее поцелуй так пылко, что у нее от предвкушения блаженства подогнулись ноги, и она вся отдалась этому поцелую, продлевая его, насколько было возможно, стараясь передать через храбрость и любовь, — ибо она подозревала, что они скоро понадобятся ее возлюбленному. Но вскоре она позабыла о благородных намерениях — между ними вспыхнула страсть.

Резкий стук в доверь мгновенно отрезвил их.

Гримм отстранился и подошел к двери, и совсем не удивился, обнаружив стоявшего на пороге Бальдура.

— Забыл сказать тебе, парень, ужин у нас в восемь, — промолвил Бальдур, заглядывая ему за спину. — Он целовал тебя, девушка? Ты только скажи, и я его проучу.

Гримм молча запер дверь. Бальдур за дверью вздохнул так громко, что Джиллиан чуть не рассмеялась.

Когда Гримм снова подошел к ней, она внимательно взглянула на него. Напряжение дня, очевидно, сильно подействовало на него: даже его обычно гордые плечи казались сутулыми. Когда же она представила себе, через что ему пришлось пройти за последние несколько часов, то пришла в ужас.

И сейчас он заботился о ней, когда самому, вероятно, очень хотелось бы побыть наедине с собой, чтобы разобраться с потрясениями, которые выпали ему в этот день.

— Гримм, — провела она легонько рукой по его щеке, — если не возражаешь, я могла бы немного отдохнуть, прежде чем встречаться с кем-либо еще. Может, мне можно будет пообедать сегодня в своей комнате, а завтра познакомиться с замком?

Она не ошиблась. В выражении его лица отразилась смесь тревоги и облегчения.

— Ты уверена, что хочешь побыть одна? Уверена, что чувствуешь себя достаточно хорошо?

— Гримм, я чувствую себя удивительно. Не имеет значения, что было со мной этим утром, — все прошло. Сейчас мне бы хотелось просто расслабиться, подольше полежать в ванной и поспать. Подозреваю, здесь есть такие люди и места, с которыми ты хотел бы возобновить знакомство.

— Ты удивительная! Ты знаешь об этом, девочка?

Проведя рукой по ее волосам, Гримм отвел выбившуюся прядь за ухо.

— Я люблю тебя, Гримм Родерик, — прочувствованно сказала Джиллиан. — Ступай и встреться со своими людьми, и осмотри свой дом. Не торопись. Я всегда буду тебе рада.

— Чем я заслужил тебя? — вырвались у него слова.

Джиллиан слегка прикоснулась губами к его щеке.

— Я все время задаю себе этот же вопрос.

— Я хочу быть с тобой сегодня, Джиллиан. Мне это необходимо.

— Я оставлю дверь незапертой.

И она подарила ему ослепительную улыбку, обещающую ему весь мир, — если только он придет.

Гримм бросил на нее нежный взгляд и вышел.

— Пойди к нему. Я не могу сам этого сделать, настоятельно попросил брата Ронин.

Оба мужчины смотрели через окно на Гримма, сидящего на валу, окружающем замок, и глядящего на деревню. Наступила ночь, и крохотные огоньки окон мерцали, как отражения звезд, усеявших небо. Замок был сооружен так, чтобы с него открывался вид на всю деревню. По его периметру проходила широкая каменная терраса, спускающаяся уступами к крепостным стенам. Терраса была окружена валом такой высоты, что, стоя на нем, можно было смотреть прямо на долину. Гримм в одиночестве сидел на стене вот уже несколько часов, переводя взгляд то на замок за спиной, то на долину внизу.

— Что бы ты хотел, чтобы, я ему сказал? — проворчал Бальдур. — Он твой сын, Ронин. И тебе когда-нибудь придется поговорить с ним.

— Он меня ненавидит.

— Значит, поговори с ним и постарайся помочь ему преодолеть эту ненависть.

— Это не так просто! — раздраженно бросил Ронин, но в его голубых глазах Бальдур увидел страх. Страх того, что в результате разговора с сыном Ронин может снова потерять его.

Бальдур вздохнул:

— Я попробую, Ронин.

Гримм наблюдал за долиной, готовившейся к ночи. Жители начали зажигать свечи и закрывать ставни, и до него доносились голоса родителей, зовущих детей в уютные домики, и фермеров, загоняющих на ночь скот. Картина покоя и гармонии. Он несколько раз поглядывал через плечо, но там из темных углов не косилась на него ни одна химера. «Возможно, — подумал он, — в четырнадцать у меня было слишком живое воображение». Возможно, что за те годы, пока он был в бегах и скрывался, его тогдашние ощущения извратились настолько, что все стало казаться пустым и разоренным, даже прошлое, некогда такое яркое. Его жизнь так резко изменилась в тот роковой день, что воспоминания вполне могли стать ложными.

• Предыдущая
• 61/73
• Следующая