Гладиаторы «Спартака» - Миронов Георгий Ефимович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/133
• Следующая

— К этому еще вернемся. А пока, напоминаю тебе, картина такая: убит крупный коллекционер. Похищена редкая работа, оцениваемая — даже по стартовой цене на европейских аукционах — не менее чем в 50-70 тысяч долларов. Убийство совершено с помощью спецсостава, которым пользовались французы как во время военных действий за пределами страны, так и в ходе миротворческих операций за рубежом.

— Яд какой-нибудь?

— Нет, вполне на первый взгляд мирное вещество. Но у здорового человека оно сильно стимулирует работу сердца и помогает пережить болевой шок, резкое истощение организма в результате острой потери крови и т.д. А вот на больное сердце...

— Ты же говорил, что у твоего коллекционера было здоровое сердце, — напомнил Петр.

— Здоровое в сравнении с предынфарктными сердцами многих его сверстников, — уточнил Егор. — Но, как показали наши консультации с его лечащим врачом, у него было повышенное давление — гипертония второй степени и стеноз четырех сосудов: обеих аорт и сонных артерий. Как сказали специалисты, в обычной ситуации — не смертельно. Он мог бы жить с этой формой ишемической болезни сердца еще лет десять-пятнадцать, если и бывали легкие приступы — то лишь при резкой физической нагрузке или остром стрессе.

— А препарат этот...

— Как раз и создавал такие психические и соматические перегрузки. Причем в очень короткий промежуток времени. Сердце не успело адаптироваться. И практически здоровый — если учесть 70-летний возраст — человек скончался. Кровь рванула сквозь зажатые стенозом сосуды, сорвала сгусток со стенки, тромб пошел в сердце и — инфаркт.

— Ты прямо специалистом стал по этой части,... — усмехнулся Петр.

— Может, что-то и не так изложил из того, что сказано в медэкспертной справке, но приблизительно, близко к тексту, как говорится, — пожал плечами Егор.

— Хорошо, старик убит...

— Ничего тут хорошего нет, — сказал Патрикеев, вытирая потное тело черным махровым полотенцем.

— Я не в том смысле, а в смысле приближения тебя к разгадке преступления. Старик убит. Ясно — от чего. На кого падают подозрения?

— Тебя интересует портрет преступника?

— Ну, что-то вроде того...

— Это человек, — не спрашивай, как это определили, но за точность я ручаюсь, — лет 35-40, с хорошо развитыми мышцами либо в прошлом спортсмен, либо, учитывая, что упомянутым выше составом пользовались солдаты и офицеры французских спецвойск, — ветеран такого подразделения. Скорее всего — брюнет, национальность — француз или итальянец. В момент преступления был в парике темно-каштанового цвета, лайковых перчатках, поверх которых были натянуты хирургические. У него отличное зрение, очков во всяком случае не носит и контролирует предметы на расстоянии 20-30 метров. Физически силен. Находчив...

— Погоди, погоди... — покрутил головой Петр. — Что находчив, понятно. Придурка на такое задание не пошлют...

— Это — логика. А есть еще анализ действий преступника на месте происшествия. Он нашел в квартире все имевшиеся там тайники. Их обнаружили и наши сотрудники. Но они — профессионалы.

— Он тоже профессионал.

— Он — по другой части.

— А скажи, разве не могли это спецсредство дать не бывшему французскому спецназовцу, а обычному киллеру?

— Могли. Но обычные киллеры не способны, как правило, сделать укол так мастерски, как обученный этому для действий в экстремальных ситуациях спецназовец.

— Значит, в квартире были тайники? Ну, действительно детектив. И что же в них обнаружили твои парни?

— А ничего. Или почти ничего.

— Все унес киллер?

— Если бы. У нас есть такие технологии, что можем определить, какие предметы хранились в тайнике и, более того, когда их оттуда вынули.

— Фантастика...

— Не большая, чем новые поколения твоих компьютеров.

— И что же?

— Установили, что вещи, хранившиеся в тайниках, были вынуты оттуда задолго до появления в квартире этого таинственного убийцы.

— Ты сказал, ребята из Мосгорпрокуратуры «почти ничего» не нашли. Значит, что-то все-таки нашли?

— Да, скорее всего они нашли как раз то, что искал преступник.

— И что же это было?

— Уникальная брошь работы середины ХVIII века. Судя по всему, наводка бандита была как раз на две вещи: рисунок Хогарта и эту брошь, — констатировал Патрикеев.

— Только на них? — удивился Петр.

— А ты сам посуди. На стенах остались нетронутыми ценнейшие картины и рисунки, среди которых — подлинники Леонардо да Винчи и Рубенса.

— И?..

— Миллионы долларов стоила вся коллекция. Если ее продавать на аукционе. Если же коллекционерам или держателям тайных коллекций...

— Есть и такие?

— Есть. Это те богатые люди, которые в страстном желании завладеть каким-то раритетом сами инициируют ограбления музеев и частных коллекций или просто покупают явно краденые раритеты. И после этого, естественно, никогда не дают сведений в мировую искусствоведческую печать, никогда не выпускают полных каталогов своих коллекций.

— Собаки на сене?

— Что-то вроде того. Гобсеки от искусства. Так вот, если продать коллекцию таким тайным собирателям, то и того больше.

— Но почему же убийца и грабитель, так рискуя, все же взял лишь рисунок Хогарта и...

— И хотел взять еще и уникальную брошь? Да потому, что у него заказ был на рисунок и брошь.

— А брошь-то что, редкая и дорогая?

— Сами камни — не очень дорогие. Хризолиты, бриллианты, аквамарин, кораллы, топазы, гранаты, альмандины, гиацинты. Хотя, конечно, очень хорошей огранки. Но тут еще ценится работа...

— Ты же, кажется, говорил, что это вещь неизвестного мастера...

— Что совсем не значит, что он не известен как мастер.

— Поясни.

— Специалисты знают множество произведений искусства — скульптур, картин, рисунков, украшений с драгоценными камнями, авторы которых не известны. По каким-то причинам мы не знаем их имен, не можем точно восстановить их биографии. Но сохраняется несколько, иногда — довольно много работ, которые объединяются по специфическим приемам мастера, по его живописной или графической манере, по подбору камней в украшениях, приемам обработки золота, привычке компоновать камни в украшениях так, а не иначе. И мы в каталогах или на табличках под картинами и рисунками пишем: «Работа неизвестного мастера». Однако мастера-то профессионалы знают очень хорошо, известны все его сохранившиеся работы. А вот имени его — не знаем, действительно. Во всяком случае — пока, — терпеливо пояснил Егор.

— Значит, если это работа известного неизвестного мастера, то и стоить она должна прилично.

— По моей оценке, а я, ты знаешь, считаюсь одним из ведущих экспертов Европы по драгоценным камням и украшениям с ними, — если бы эту брошь продавали с аукциона «Дом Друо» в Париже, вполне можно было за нее выручить до 500 тысяч долларов.

— Да, когда речь идет о таких раритетах, о крови не думают. Интересная история, — подытожил Зрелов.

— Она еще интереснее, чем тебе кажется. Я расскажу тебе ее конец, или точнее — продолжение. Только я уже продрог немного после нагрузки, не пора ли в сауну?

Они вышли из тренажерного зала, прошли по узкому коридорчику, уютно обитому приятно пахнущей свежей «вагонкой» и, раздевшись в предбаннике, вошли в жаркую истому сауны.

— Ах, хорошо!.. — фыркнул Петр и повернулся к другу. — Ну, так чем кончилась история и, напомню все же, какое отношение она имеет ко мне?

— После множества, как у нас говорят, следственных действий, — спокойно продолжил Егор, — удалось однозначно доказать: у коллекционера, так хитроумно убитого в своей закрытой изнутри квартире, было два «букета» знаменитого мастера ХVIII века из драгкамней. Один «букет» все же, скорее всего, удалось найти и похитить преступнику. Второй он не обнаружил. Его нашли наши парни.

— Тебе удалось выйти на преступника?

— Если ты имеешь в виду исполнителя, то нет, да это и не важно.

— Как так не важно? — возмутился Петр. — Если вам удалось даже установить внешний вид и кое-какие факты его биографии...

• Предыдущая
• 34/133
• Следующая