Боруэлла - Евдокимова Наталья - Страница 21

• Предыдущая
• 21/52
• Следующая

— Как где? У школы, конечно же!

— Аня, — внушительно сказала я. — Я, конечно, ещё маленькая, и многого в жизни не знаю. Но одно знаю точно. Это другая школа.

Аня почесала затылок, посмотрела на меня, на школу, снова на меня, улыбнулась виновато:

— Да?

Я ударила себя в грудь кулаком и надрывисто произнесла:

— Поверь мне, дитя моё! Покайся!

— Каюсь… — робко сказала Аня.

Я резко развернулась и широкими шагами пошла в обратную сторону, сильно размахивая руками. Аня побежала за мной и затараторила:

— Элька ну я же не думаю в школу, что вот, школа в той стороне, мне туда идти, я просто иду, и вот тут тоже шла и тоже не думала, ну подумаешь, пришла к своей школе, принципиальной разницы нет, школы и есть школы, там одинаковые учителя и оболтусов везде хватает, в нашей школе их ещё больше, наверное, так сказать, оболтусово-показательная школа, и вообще ты не в ту сторону идёшь, Элька, стой!

— Р-р-р! — крикнула я, мотнув головой.

Потом оказалось, что до Борькиной школы идти совсем не далеко, чуть больше пяти минут. Это Аня разговорами меня отвлекала от координации скорости. Я-то думала, что мы прошагали километра три, как минимум!

…У Вадика оставался ещё один урок. Значит, у Борьки — на два-три больше. Это хорошо. Наверное.

Мы пришли как раз на перемену и завернули к младшеклассникам. Я удобно устроилась на подоконнике, а Аня всё шипела: «Слезь, в школах это не одобряется!». Вадик нас сразу увидел и, слегка подпрыгивая, подбежал.

— Привет, Элька, — радостно сказал он, сложил руки за спиной и стал покачиваться на носочках. — Пожалуйста, передай привет Ане.

— Аня, — немного удивлённо сказала я. — Вадик тебе привет передаёт.

— Спасибо, Элька, — сказала Аня и протянула монетку. — Вот тебе чаевые за работу.

— Вадику что-нибудь передать? — поинтересовалась я. Потом раскрыла ладонь и увидела, что протянутая монета — всего одна копейка! — Хотя за такую плату выполнение поручения не гарантирую.

Вадик потянул меня за рукав:

— Ты, Элька, не думай, что мы поссорились. Мы просто поспорили, что сможем полгода не обращаться друг к другу. Мы даже уточнили, что только напрямую нельзя. А кто проспорит, тот… тот…

Вадик замялся, засопел. Стал нервно чесать переносицу.

— И? — нетерпеливо спросила я. — Тот будет год мыть пол перед подъездом?

— Нет, — смущённо сказал Вадик. — Тот…

— Тот какашка, — бесцеремонно сказала мне Аня.

Округлив глаза, я вопросительно посмотрела на Вадика. Тот кивнул.

— Понимаешь, — доверчиво сказал Вадик. — Не так страшно проиграть, как важно выиграть.

— Может быть, вам стоит хором что-то сказать? — предложила я.

— Чтобы было две какашки? — хмыкнула Аня. — Нет уж. И нам всего месяц осталось продержаться. Лично я как-то потерплю. Передай Вадику, если он хочет говорить хором, пусть говорит один.

Внезапно лицо Ани стало мрачным, будто вместо меня и Вадика она увидела не меня и Вадика. А когда люди беспричинно вот так вот омрачаются — это признак! Правда, непонятно чего…

— Аня! — бодро сказала я. — Наконец-то ты предстала перед общественностью в истинном облике!

Аня свела брови:

— Не мешай. Я вывожу мысль на лицо.

— Заметно. Видимо, мысль отчаянно сопротивляется, — добавила я.

Но Аня не обратила никакого внимания на моё замечание.

— Слушай, Элька, — осторожно сказала она. — Ты сама до дома дойдёшь?

— Смотря до какого дома, — с сомнением сказала я. — А вообще я собираюсь Борьку дождаться.

— Вот и хорошо, — сказала Аня. — Попрощайся за меня с Вадиком. Я побежала.

Она и правда побежала! Правда, сначала примирительно щёлкнула меня пальцами по кепке.

— Аня! Не бросай меня на произвол Борьки! — крикнула я вслед, пытаясь ухватиться за рукав Аниной рубашки. — Ты куда?

— Потом расскажу! — крикнула Аня и растворилась в толпе школьников.

Вадик вздохнул, подняв и опустив плечи, подпрыгнул и уселся рядом на подоконнике.

— Это у неё опять фраза какая-то появилась, да? — спросила я.

— Опять, — тихо подтвердил Вадик.

Улыбнувшись, я толкнула Вадика плечом, тот сдержанно захихикал, прикрывая рот ладошкой.

— Вадик, давай ты урок прогуляешь? — предложила я. — А то мне тут в полном одиночестве сидеть придётся. А это небезопасно… для окружающих.

— Ты что? Я не могу…

В ответ на это я попыталась изобразить только что увиденное «проступание мысли на лицо».

— Я правда не могу, — виновато сказал Вадик. — Ладно, подожди.

Он резво спрыгнул с подоконника и побежал навстречу какой-то великовозрастной девчонке.

— Светлана Львовна, — обратился он к ней, наклонив вбок голову. — Можно, я урок прогуляю?

— Вадик? — ошарашено сказала та. — Ты это серьёзно?

— Я серьёзно, — подтвердил Вадик. — Ведь это один всего разочек! И… чтение же.

— Читаешь ты, конечно, отлично, — сказала Светлана Львовна. — Но кого мне в твоё отсутствие в пример другим ставить?

— Себя, — сказал Вадик и широко улыбнулся.

— Это непедагогично, — несерьёзно сказала Светлана Львовна. — Беги уж. А то кто-то из-за любопытства сейчас с подоконника свалится. Надеюсь, отдаю тебя в хорошие руки?

— В замечательные! — крикнула я.

После того, как прозвенел звонок, мы немного посидели молча, провожая взглядом каждого Вадькиного одноклассника, скрывающегося за дверью. Те оглядывались на нас немного завистливо. Когда Вадик отворачивался, я показывала его одноклассникам язык.

А потом стало очень тихо. В прошлый раз я не обратила внимания, что в этой тишине почти всё старается молчать и ждёт следующего звонка, чтобы ожить. Как будто каждый урок для всего классов — это недолгая зимовка…

Вадик поднял руки и положил их на колени.

— А у меня — трагедия, — наконец сказал он. — Чёрт побери.

Ну вот представьте себе Вадика и это его «Чёрт побери»! Естественно, у меня отвалилась челюсть, и ничего сказать я не смогла. Но Вадик выручил меня и продолжил сам:

— От меня партнёрша ушла…

— Кто-о-о?

— С бальных танцев ушла. С которой я танцую… танцевал. Скоро соревнования, а она ушла. Без-воз-вратно.

— Ну и что? — сказала я. — Подумаешь! Вооружись дубинкой и отбери другую у кого захочешь!

Вадик поднял голову и смахнул ладонью светлую чёлку:

— Ты не понимаешь, Элька. Мы же с ней долго танцуем, с самого начала, а это как… Если два дерева рядом совсем растут, а одно потом вырывают. И если какое ещё дерево не сажай, то так хорошо они вместе уже не будут расти. Или если у картины вырезают половину, и засовывают туда эту… репро…репродукцию. Или…

— Понятно, — вздохнула я. — А почему она? Переезжает или что-то похуже?

— Похуже, — согласился Вадик. — Она теперь просто не хочет танцевать. А танцует она талантливо. Все так говорят.

— У неё изменились жизненные принципы?

— Элька, — осторожно улыбнулся Вадик. — Ей семь лет! Она всего на два года старше тебя.

Вадик погрустнел и стал в подоконнике пальцем ковырять. Я тоже сразу замолчала. Мне стало жалко и Вадика, и подоконник тоже. Они оба ни в чём не виноваты, просто так сложились обстоятельства! Если бы рядом вместо Вадика сидел Борька, я бы сказала «Так тебе и надо, от тебя кто угодно сбежит», и всё тут. Только чувствовала — надо сказать что-то утешительное, но у меня как будто словарь с утешительными словами, фразами и междометиями, потерялся. Вадик вздохнул, и я тоже вздохнула. Если бы он только сказал, как ему можно помочь! Что угодно сделаю, только пусть он не грустит…

И, будто в ответ на мои мысли, Вадик тихо сказал:

— Я подумал, может быть, ты будешь вместо неё? Я попрошу, тебя возьмут. А научишься ты быстро, я знаю…

И тут я, похоже, временно позабыла русский язык. Я сидела с открытым ртом и моргала, ничего не видя перед собой. На секунду появилось и исчезло видение — рыжая, бледноватая девочка в бальном платье собирает со зрителей входную плату, протягивая каждому бейсболку… Я сглотнула и с трудом произнесла два слова:

• Предыдущая
• 21/52
• Следующая