Шкура неубитого мужа - Михалева Анна Валентиновна - Страница 33

• Предыдущая
• 33/73
• Следующая

За шаткой дверью, прекрасно пропускающей не только сквозняки, но и звуки из другой части офиса, он услышал телефонный разговор своей секретарши, от которого у него в момент началась резь в животе.

— Ты себе не представляешь, нашего охомутали! — пожаловалась та невидимой слушательнице и принялась излагать подробности:

— Девица.., не то чтобы очень, хоть и в брюликах. Я ее фотку в Британском неге откопала. Дочь лорда. Но что нам с тобой лорды. Просто нужно знать, где водится крупная рыба. Лично я начинаю ходить по посольствам — там всякие приемы, вечеринки. Я тебе так скажу: аристократы эти — сущие телки. Только нужно ухватить за веревочку, и все.

Сэр Доудсен схватился за голову. Девушка была права — он телок. И будет телком до конца своих дней. А куда ему деваться со своей фамильной честью?

К концу дня вдруг позвонил Бобров. Голос его показался Александру усталым.

— Это правда, о чем вчера в посольстве говорили?

Я как-то не смог с тобой пообщаться, дела… — туманно изрек он.

— Правда.

— Что-то нет в тебе должной радости.

— Да как вам сказать… Я не то что стремился к этому браку. Я даже не понял, как все вышло. Раз — и все уже поздравляют с помолвкой.

— Ну-у, братец, — как-то невесело хохотнул Серж, — теперь-то я точно знаю, что жениться нужно по любви, — он смущенно кашлянул. — Опыт, как-никак!

— Или когда нет другого выхода, — молодой аристократ вздохнул.

— Слухай, если девица Харингтон тебе не нравится, пошли ты ее ко всем…

— Не забывайте, Серж, — поспешно предостерег его сэр Доудсен, не желая, чтобы этот разговор стал их последним, — мы говорим о моей невесте. Она замечательная девушка и все такое, но я несколько обескуражен. Это объясняет мою меланхолию. А в остальном жизнь ведь прекрасна, не так ли? — Последнюю фразу он произнес бодро, душа в себе внутреннее сомнение.

— Говори о себе, — буркнул меценат. — У меня кругом одно дерьмо. Хочешь выпить?

И впервые со дня их знакомства потомок аристократов с искренним энтузиазмом ответил на этот вопрос:

— Еще бы!

Меценат хмуро оглядел рюмку с водкой, а потом вдруг поставил ее на стол.

— Чо-то не пьется, — признался он, храня на красной физиономии печать мрачной тоски.

Александр не склонен был разделить с ним эту точку зрения. Ему, как раз наоборот, казалось, что этот вечер весьма подходит для того, чтобы залить свои страхи и горести хорошей дозой алкоголя. Он подозвал официанта и заказал ему еще графин.

— Не понимаю я тебя… — Серж, свесив голову набок, прищурился, разглядывая его внимательно, словно забавный выставочный экспонат какой-нибудь галереи современного искусства. — Ты богатый, молодой и, что уж там говорить, в общем, по всем статьям бабам нравишься. Женишься на… — поймав вмиг потемневший взгляд «экспоната», он смущенно кашлянул. — Одним словом, женишься. Значит, любовь?

— Конечно, — поспешно ответил сэр Доудсен, удивляясь, с чего это его грубоватый приятель, начисто лишенный каких-либо сентиментальных наклонностей, вдруг завел столь задушевно-романтическую беседу.

— А как это.., ну, у вас принято? Объясняться и все такое… — Серж опустил голову, с интересом уставился на полную рюмку. — Вот представим, нравится тебе девушка, как ты ей это даешь понять?

— Гм. — Потомок аристократов задумался, пытаясь припомнить, когда это он давал понять о своих чувствах какой-либо барышне. После недолгих размышлений он пришел к печальному выводу: все его романтические похождения сводились как раз к обратному действию — как бы ненароком не дать понять девушке, что она ему нравится. Проще говоря, в его опыт входило только поспешное бегство от любой заинтересовавшейся им особы. — Мой дядя Реджинальд как-то советовал мне, что лучше всего отвести девушку на рододендроновую аллею, схватить в охапку, прижать к груди и, признавшись в пылкой страсти, покрыть ее чело поцелуями. К сожалению, я не знаю эффекта от таких действий. Ни разу не удалось предпринять что-либо подобное. Правда, дядя клянется, что сам-то он не раз использовал этот метод, и всегда успешно. — Он попытался представить себе дядю, среди рододендронов сжимающего в любовных тисках тетю Алису, и поразился смелости этого человека. Ведь тетя Алиса далеко не эфемерное создание, готовое растечься в сироп от страстей какого-то там Реджинальда Блэра. Неуемную охотницу тетю Алису, поговаривают, панически боялось все живое население окрестных лесов. Да и странное исчезновение Эдгара Шатающегося — привидения фамильного поместья Блэров, терзавшего многие поколения это знатное семейство, — случилось как раз после появления в доме новой хозяйки. И уж если на то пошло, Александр скорее согласился бы выпить горячий свинец, нежели заключить тетку в объятия. Хотя, разумеется, о вкусах не спорят.

— Нет, мне нужно что-нибудь романтическое… — Бобров вздохнул. — Такое, от чего душа бы пела.

— Гм, — опять ненадолго задумался сэр Доудсен. — Один мой приятель в Оксфорде подарил девушке томик Алфреда Теннисона, заложив поэму «Мод» цветком ириса, что на языке цветов означает «Послание вам». Девушку звали как раз Мод.

— И что?! — меценат вскинул глаза от рюмки.

— Не очень хороший пример. Она была официанткой в кафе. Вышла замуж за бакалейщика. Не оценила ухаживания моего приятеля. Ему ведь дальше ирисов продвинуться не удалось. Сдается мне, что та девушка не слишком ценила поэзию Теннисона и сережки бакалейщика пришлись ей куда более кстати.

— А… — разочарованно протянул влюбленный. — С цветами всегда так. Я цветы дарить не умею. Я вот что подумал.., ты ведь не откажешься мне помочь? — он с надеждой взглянул на собеседника.

Александр смутился:

— Я бы с радостью, но я далеко не ас в таких делах.

— Ладно, рассказывай, — тут же надул губы Бобров. — Ты ж вон какую барышню окрутил. Я видел, как она тебе в локоть вцепилась. Ты же волк в овечьей шкуре.

— Вы меня явно переоцениваете, — с грустью заметил сэр Доудсен.

— Да от тебя же ничего такого и не потребуется. Я вас познакомлю, а ты уж поговори с ней, как умеешь, вежливо, обходительно, одним словом, вотрись в доверие. Расспроси, там, то да се: что ей нравится.., ну, книжки там, театры. Можь, у нее какое желание есть особенное. Ты выяснишь, а я уж по горячим следам начну как подорванный. А то она меня не слишком близко к себе подпускает.

Я с ней как на минном поле: шаг влево, шаг вправо — облом. А при моем-то знании всех любовных дел это ведь форменная катастрофа. У меня опыт-то какой: вижу — девка красивая, подхожу и говорю: мол, мадам, ваши глаза заставили трепетать мое суровое сердце…

Александра невольно перекосило.

— Вот-вот, — понимающе закивал меценат. — Самому противно. Я ж человек особенный. У меня профессия такая, что бабы сами гроздьями на шею вешаются. А если ни одна для вечера не подходит, так в бане всегда…

— Серж… — Молодой аристократ предостерег его от дальнейших рассказов. — Я попробую вам помочь.

— Вот если я ей букет пришлю, как думаешь? Да чтоб не простой, а какой-нибудь эдакий, утонченный, а?

— Для начала нелишним будет выяснить, нет ли у вашей дамы элементарной аллергии на цветы. У моего приятеля была пренеприятнейшая история: он дарил цветы девушке, а она при виде их неизменно бледнела. Проходя на следующее утро мимо дома возлюбленной, он видел подаренные цветы в корзине для мусора. Потом, решив растопить ее сердце, он подарил ей породистого котенка, которого она вернула ему с гневным посланием о расторжении всяческих отношений. Оказывается, шерсть животного усугубила урон, нанесенный ее организму букетами, и девушка попала в больницу.

— А хорошие истории у тебя есть в запасе? — неожиданно обозлился Серж. — Просто ангел смерти какой-то!

«Что может быть связано хорошего со свадьбой!» — тоскливо подумал про себя сэр Доудсен. Он действительно ничего приятного для слуха влюбленного припомнить не мог.

— Ты пойми, я ведь тебе одному и могу доверить свое сокровище. — В глазах Сержа засветилась мольба. — Она красавица, умница, каких мало, а ты человек без пяти минут женатый…

• Предыдущая
• 33/73
• Следующая