Солнечные дети тёмной планеты - Лавров Владимир - Страница 69

• Предыдущая
• 69/91
• Следующая

Как же теперь это всё пригодилось! Найва зашила рану на голове тоненькой иголочкой, промыла кипячёной водой, смазала лечебным бальзамом из подорожника на барсучьем жире и перевязала бинтами, нарезанными из тканей ведьм. Кровь вскоре перестала течь.

— Несложный случай. Даже череп особо не пробит. Вскоре будет ходить. Мы забираем её на мой корабль. Давайте носилки, — сказала Найва, с трудом поднимаясь с колен. Охотницы смотрели на Найву очень круглыми глазами. А потом поклонились, как положено кланяться чародейке — учёной, и кинулись мастерить носилки. Найва пошла лечить девочку, на которую медведь напал первой. У той была сломана нога. С ней Найва закончила за пять минут.

Всё это время я смотрел на Нишизуму и думал о том, сколькими ещё жертвами будет оплачено моё желание попасть домой или хотя бы просто к людям. За печальными раздумьями я даже не заметил, что мой корабль Найва теперь нахально называет своим кораблём.

Мясо медведя стало добавлением к ужину. Найва осталась верна себе и потребовала вытопить медвежьего сала. Сказала, что при ранах или как основа для лечебных бальзамов оно очень полезно. Правда, медведь был очень старым и тощим, так что больших запасов Найва не сделала. Похоже, только от отчаяния мишка и решился на такое нападение.

Вечером мы спустили корабли на воду. Предполагалось, что мы перед началом движения сделаем мачты и поставим паруса. Но всем почему-то хотелось поскорее оказаться подальше от того места, где разыгралась трагедия, и мы налегли на вёсла сразу, как только сбросили колёса. Всем казалось, что на середине реки мы будем в большей безопасности, чем на берегу.

Примерно за час до полуночи я в очередной раз обернулся, чтобы оглядеть строй кораблей. Строй был безупречен, течение реки ровно несло нас по середине. Немногие гребцы — рулевые отказались сидеть без дела и понемногу гребли, что, тем не менее, увеличивало скорость движения очень заметно. Корабли оказались на редкость хорошими ходоками. Ими можно было любоваться, но над последним кораблём… Над последним кораблём снижался дракон!

Крылья дракона казались такими широкими, почти в ширину реки! Его лапы были хищно вытянуты. Похоже, он принял наш корабль за настоящего мамонта и собирался обеспечить себя едой на пару дней вперёд.

— Разворачивай! — еле смог пропищать я. Голос от волнения отказал. Гребцы замерли — они не знали, в какую сторону разворачивать. Я показал рукой направо. Они спешно заработали вёслами. Я кинулся к баллисте.

К счастью, стрелок на последнем корабле не дремал. Из всех наших мамонтов только у одного баллиста была установлена в корме. На этом корабле дежурили по очереди, он всегда был замыкающим. Дракон получил стрелу в правое крыло, прямо около рёбер. Удар перевернул его, он шлёпнулся в воду, но не утонул. Мы как раз находились на перекате, глубина реки здесь была минимальной. Дракон высунул голову на длинной шее над водой и, шумно разбрызгивая воду, ринулся на обидчика. В этот момент наш корабль наконец-то повернулся так, что я мог стрелять. Моя стрела попала дракону в левую часть шеи, оторвала кусок мяса и отлетела в сторону. Дракон взвыл и на секунду застыл. Поднятые по тревоге девчонки уже крутили колесо лебёдки баллисты, натягивая трос для нового выстрела. Остальные корабли продолжали движение вперёд, на них не сообразили вовремя, в чём дело. Там тоже все уже проснулись, мелькали вёсла, разворачивая носы кораблей на дракона.

— Не успеем. Мы не успеваем, — успел подумать я.

На последнем корабле нашелся кто-то с головой. Из-за борта высунулась рука и кинула в дракона разгорающийся в воздухе шар. Вообще-то пропитанные растительным маслом и смолой пучки трав предназначались для распугивания той крупной живности, которая не боялась баллист. Мы заготовили их некоторое количество ещё на ферме, но никто не считал их серьёзным оружием, поэтому их было мало. Стрелять ими предполагалось из баллист. Тот, кто бросил в дракона горящий шар вручную, поступил гениально: свет ударил по уязвимым глазам дракона, что дало нам ещё несколько секунд. Пока дракон бил крыльями по слепящему шарику, все корабли развернулись, а последний перезарядил баллисту. Следующие три стрелы попали в шею и почти оторвали голову. Огромное тело рухнуло в воду и затихло.

Все замерли. Мы подстрелили дракона! Никто из взрослых никогда не мог похвастаться, что подстрелил дракона. Никто никогда даже не слышал про то, чтобы кто-нибудь когда-нибудь мог подстрелить дракона. А мы это сделали!

— Можешь установить на сегодняшний день праздник, день ПВО, — пошутил Андрей и засмеялся. Я шутки не понял.

Я попросил гребцов приотстать, чтобы пропустить все корабли. С замыкающего ответили, что у них всё нормально, никто не ранен.

— Кто додумался кинуть шар — та умница и поклон её земной! — крикнул я. В корабле засмеялись.

Мы ускорились и заняли прежнее место во главе колонны. Больше в эту ночь нас никто не тревожил. Примерно через час после схватки над рекой промчалось несколько драконов. Они спешили к месту гибели своего собрата, чтобы уничтожить людей, бросивших им вызов. К счастью, мы были уже далеко. Ближе к утру я сдал вахту Серому и пошел спать. А утром мы вплыли прямо в стадо хищных ящеров.

Стадо из десяти или двенадцати особей мирно плескалось на отмели, когда из-за излучины на них вылетела колонна наших «мамонтов». Возможно, удивившиеся ящеры и не тронули бы наши корабли, но у девчонок не выдержали нервы, и в ящеров полетели стрелы. Тревогу объявили уже после того, как стрелы были спущены, собственно, от резкого удара челнока баллисты я и проснулся. Все гребцы только протирали глаза, пытаясь сообразить, в чём дело. Боевая команда уже накручивала зарядное колесо и вопила на всех, чтобы быстрее начинали грести. Серофан метался с борту на борт и кричал дежурным гребцам: «Правее! Левее!», очевидно, чтобы увернуться от очередного удара. Я кинулся к носовым щелям.

Четверо хищных ящеров были повреждены, трое взрослых лежали неподвижно, один подросток, хромая, выбирался на берег. Несколько малышей тоже устремились на берег. Зато четверо взрослых особей ринулась прямо к нам, желая поквитаться. Один из них оказался совсем близко к нашему головному кораблю. Девчонки держали по середине реки и потому здесь, на излучение мы оказались на отмели — широкий пологий плес выдавался далеко в реку. Именно по нему к нам и мчалось чудовище. Вода мешала ящеру двигаться быстро, но он всё равно приближался очень быстро. Я всерьёз рассмотрел идею спрыгнуть в воду и пырнуть его копьём в живот. Хищные ящеры — мораны бегают на задних лапах, иногда помогая себе хвостом для равновесия. Передние лапы у них короче, они на них припадают редко. Но эти лапы у них очень сильные — взрослые рассказывали, что когда тигр и ящер сходятся в схватке, ящеры могут передними лапами порвать тигру грудь. Если ящер примется крушить ими наш дощатый ломик…

Пока я выбирал между самострелом и копьём, глаза сами отмечали подробности. Трое других ящеров направились к следующим кораблям, но те, бешено работая вёслами, успели оттянуться назад или к другой стороне реки. На пятом корабле мелькали вёсла, он разворачивался баллистой в сторону побоища.

Ба-бах! Лапа хищного ящера дотянулась до левого поплавка. Мы все покатились кубарем. На наше счастье, чудовище вместо того, чтобы ударить по корпусу, стукнуло мамонта по «бивням» (тоненькие палочки, конечно, отвалились), а затем схватило мамонта за хобот. Видимо, у этого ящера был опыт схваток со слонами или мамонтами, и он знал, какая часть у них наиболее опасна. Хобот оторвался, растянувшись перед этим вдвое.

Хищный ящер привстал, удивлённо рассматривая длинный шланг в своей лапе, а затем торжествующе заревел. Это его и погубило, туча стрел из ручных самострелов полетела ему в голову. Две из них попали в глаз и углубились в мозг. Чудовище рухнуло. Быстро наши охотницы среагировали! А я даже не успел схватить самострел.

Корабль начал крениться на левый борт. Левый поплавок почти скрывался под водой. Я посмотрел вперёд — туда, где ящер касался обшивки. Там зияла дыра, через которую даже небольшие речные волны заливали внутрь всё новые и новые порции воды. Ещё немного, и мы опрокинемся. Непотопляемость наших морских кораблей обеспечивалась очень просто — внутри всегда стояли заполненные каким-нибудь лёгким грузом (или пустые) глиняные сосуды с запечатанными горлышками. Даже при полном затоплении корпуса они не давали утонуть кораблю. Здесь же у нас не было возможности тащить с собою столько горшков, да и не ожидал никто такой стычки с ящерами нос к носу.

• Предыдущая
• 69/91
• Следующая