Аутодафе - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 52

• Предыдущая
• 52/93
• Следующая

— Началось, — сказал я. — Будь готова. Как только он скроется за домом.

Вой, рев, пение, вспышки магии загремели над заброшенным хутором, а затем у меня волосы встали дыбом, потому что из сарая полезли темные души.

Их было больше дюжины, сколько точно, я сосчитать не мог, но каждая из них была похожа на другую, и не возникало сомнений, откуда вёлеф их взял и как смог подчинить души нерожденных младенцев, искаженные, почерневшие, с деформированными, воющими головами. Они стали материальными темными одушевленными, видимыми для обычного человека. Нелепо переваливаясь, почти все они поползли туда, где гремел бой, и лишь пятеро остались кружить недалеко от сарая.

Постройка была крепкая, приземистая, с узкими оконцами, куда не мог бы пролезть человек, и небольшой, сейчас распахнутой настежь дверью.

— Они охраняют сарай, не дом, — сказала Ханна. — Охраняют лишь то, что ценно.

Я кивнул. Все верно. Кровь он прячет там.

— Жди здесь! — приказал я ей. — Не знаю, насколько они сильны, но из-за того, что материальны, мои фигуры и знаки не смогут их уничтожить. Только кинжал.

Вёлеф скрылся за домом, там гремело, выло, земля вздрагивала.

Я стремительно миновал открытый участок, оказался возле плохо оструганного забора и только тут понял, что девчонка все-таки меня не послушалась.

Спорить и гнать ее не имело смысла — дорога каждая секунда.

Для роста Ханны забор был достаточно высок, чтобы она перебралась через него в два счета и не задержалась дольше, чем это требуется. Так что я подставил ей руки, она вскочила на них, и мне оставалось лишь перебросить ее через преграду. А через секунду я уже перемахнул следом.

Законница, забыв о моих словах, что наш дар здесь не поможет, обрушила на сарай фигуру, которую я не знал, и от четырех одушевленных пошел черный пар. Это было удивительно, потому что магия Ордена действовала там, где магия стражей пасовала. Я уже сделал попытку швырнуть знак, но ничего не добился.

Твари, не замечая меня, кинулись на Ханну, и я закрыл ее собой, выставив кинжал.

Темная сущность, ближайшая к нам, неслась мне прямо в лицо, но Ханна сбила ее фигурой, а я что есть сил ударил ногой по маленькой голове, ломая кости слуге вёлефа, а затем приканчивая его. Трое других уже были рядом. Я ткнул одного кинжалом, и, напоровшись на него с лету, одушевленный перетек в клинок.

Я услышал вскрик Ханны, увидел рубиновую фигуру, которую она кинула нам под ноги, парализовав и затем уничтожив одушевленного. Отбросил пинком следующего из младенцев, воткнул кинжал другому в шею и бросился к законнице, с трудом противостоящей нападению.

— Скинь его на меня!

Она извернулась, отшвырнула тварь, укусившую ее за предплечье, и упала на колени, зажимая рану. Мне потребовалось немного времени, чтобы придушить оставшихся золотым шнуром и добить кинжалом. Последний из них, прежде чем сдохнуть, едва не вонзил мне когти в глаза, я спасся лишь тем, что поскользнулся, и коготь прочертил мне царапину от уголка правого глаза к виску.

— Что это было?! Как ты смогла с ним справиться?

Ее лицо было бледным, бескровным, зато по прокушенной губе текла кровь, а по щекам слезы.

— Нас этому учат!

Сражаться с одушевленными в материальной оболочке?! Когда такие сущности находятся внутри предмета, в котором они зародились, уничтожает их только кинжал. Во всяком случае, так считалось до сегодняшнего дня. Выходит, законники научились делать то, чего у них никогда не получалось, — бороться с одушевленными без применения клинков с сапфировой рукоятью!

Очень интересно будет услышать об этом, когда все закончится.

Земля содрогалась, лес на той стороне горел, и серо-белый дым тянулся к небу, хоралы гремели у меня в ушах — брат Курвус пока сдерживал натиск.

— Останешься здесь.

— Черта с два! — неожиданно свирепо возразила она мне. — Черта с два я останусь тут после такого! Он заплатит!

Мы бросились к сараю, причем Ханна, сунувшая в рот какой-то корешок из своей сумки, оказалась быстрее меня.

Я влетел следом за ней в пропахшее сеном и плесенью полутемное помещение и сразу увидел, что в центре, на земле, стоит горшок с кровью, а за ним нарисована фигура, дарующая вёлефу силу.

Ханна облегченно вскрикнула и бросилась к нему.

— Стой! Нет! Стой! — гаркнул я, увидев, что на земле едва заметно и очень небрежно начертаны какие-то знаки, но было уже поздно.

Девушка влетела в круг и схватила горшок в тот момент, когда из воздуха появилась обтянутая алыми мышцами рука и чирканула ее по боку. От удара Ханна по инерции пролетела дальше, миновала границу круга и врезалась в стену, уронив горшок, из которого выплеснулось содержимое на фигуру.

— Проклятье! Черт! — Я бросился в обход круга, по его границе, даже не посмотрев на материализовавшегося демона, оказался рядом с девушкой, еще более бледной, чем минуту назад. — Я же сказал не торопиться!

— Со мной все в порядке, — прошептала она. — Займись кровью. Пожалуйста. Им надо помочь.

Я достал мешочек, который дал мне брат Курвус, и высыпал соль на кровь и рисунок. Земля зашипела, едкий дым паленых перьев ударил в лицо, и почти сразу же там, за стенами, наступила звенящая тишина.

Девушка сидела, привалившись к стене, тяжело дыша, всхлипывая и зажимая бок правой рукой. Я сел рядом с ней, сказав спокойным голосом:

— Мне надо осмотреть твою рану, Ханна.

Она убрала руку, и кровь сразу же побежала быстрее, заставляя темное пятно на ее одежде расползаться все больше и больше. В моей сумке был пакет с губчатой материей, я достал ее, разорвав вощеную бумагу зубами, приложил к ране:

— Сейчас я прижму ее как можно сильнее. Вот… так.

Девушка застонала, а затем спросила:

— Насколько серьезно?

— Не слишком. Меня трепали и сильнее. Ты очень быстро поправишься. И месяца не пройдет, — соврал я, думая о том, что кровопотеря ужасна, несмотря на все мои старания.

— А мне вечно все говорили, что стражи умеют прекрасно лгать, — прошептала Ханна, но улыбка у нее не получилась, и лицо вновь исказила боль.

Я взял девушку за руку, и ее пальчики сжали мои окровавленные пальцы.

— Как тихо… — через несколько мгновений прошептала Ханна. — Все кончилось?

— Все кончилось, — уверил я ее. — Ты просто молодец. Без твоей помощи у нас бы ничего не получилось.

— Хорошо. Очень хорошо… Скажи… как ты думаешь… ведь мы сделали богоугодное дело, и Он будет к нам милостив. Я не боюсь… не подумай… но дорога в рай… нам будет доступна?..

— Не переживай по этому поводу. — Мое горло сжали тиски. — Мы все сделали правильно.

Ханна тихо вздохнула и повторила:

— Хорошо.

Я разжал руку законницы, только когда ее глаза погасли. Мои пальцы были липкими от крови, и я вымыл руки водой из фляги, прежде чем опустить ей веки. Подняв девочку на руки, я понес ее из сарая. Не собираюсь оставлять Ханну в этой зловонной утробе.

Демон, сидевший на корточках в кругу и упустивший добычу, сказал:

— Отдай ее мне, человек. Тебе она уже ни к чему.

Я не ответил.

— Дай мне эту падаль, мясо! — взревел он. — Клянусь, когда я выберусь, то сожру тебя живьем!

Он ударил кулаком по невидимой стене, но колдовской круг держал крепко. В спину мне неслись ругательства и угрозы, но я, не слушая его, вышел и положил погибшую среди диких бледно-голубых фиалок, на душистой траве, поднял глаза и увидел перед собой задыхающегося Проповедника.

— Господи, Людвиг! Я уж думал… все, — с облегчением сказал он мне. — Дева Заступница, что у тебя с ли…

Только теперь он увидел Ханну и опустил руки:

— Нет.

— Прочти над ней молитву. Она бы этого хотела. Я пойду за монахом.

— Там они… — Он попытался что-то сказать, но я зарычал:

— Молитву, Проповедник! Больше я ничего не прошу!

Он увидел мой бешеный взгляд, понял, что говорить сейчас со мной бесполезно, и покладисто сказал:

• Предыдущая
• 52/93
• Следующая