Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания (СИ) - Семенова Вера Валерьевна - Страница 30

— И тогда, и сейчас я готов поменяться с любым из этих тридцати.

— Ладно, хватит, — Энгинн резко поставил опустевший бокал. — Я наделся, что ты разумный человек, хоть больше и не воин Провидения, а ты занимаешься нытьем и впадаешь в меланхолию. У тебя последняя возможность выбрать — если ты раскрываешь мне свои планы, результаты расследования дел концессии не будут иметь для тебя никаких серьезных последствий. Более того, я готов буду взять обратно свои подозрения и принести извинения верному слуге Провидения и короны.

— А если у меня нет никаких планов?

— Что же, тем хуже для тебя, — глава Службы Провидения потянулся в кресле. — Видимо, с возрастом даже самые лучшие люди теряют остроту ума. До встречи, Эбер, скоро мы будем видеться очень часто. Кстати, не советую бежать — будет только хуже.

— Надеюсь, отъезд в Круахан не будет считаться бегством?

— Желание ускорить развязку можно только уважать, — наклонил голову Энгинн. — Мой поклон Элизии, — сказал он в спину Баллантайна, уже открывающего дверь. — Что-то она неважно выглядит последнее время. Болеет, наверно? Твоей рыжей пассии я бы тоже передал привет, но ты мне и так не сказал, как ее зовут.

Оставшись один, Энгинн, неожиданно зашипев, стиснул в руках бокал, стряхнул с ладони осколки и стал спешно зализывать выступившую кровь. Здоровой рукой он бросил в огонь лежащее на столе письмо Баллантайна и, непонятно выругавшись, хлопнул дверью. К счастью для потерявшей всякую осторожность Гвендолен он не обернулся, иначе бы увидел, как наполовину высунувшаяся из-за занавески девушка с рыжими волосами бросилась к камину. Вначале она сунулась в пламя голыми руками и с трудом удержала вопль. Еще несколько мгновений ушло на то, чтобы схватить каминные щипцы и приспособиться к ним. За это время от письма осталась обглоданная огнем четвертинка бумаги. Гвендолен жадно поднесла его к глазам. Вначале строчки прыгали, но потом она сообразила, что ей достаточно повезло. Оставшаяся надпись гласила: "..ольная улица, дом Гнеллей, сьеру Фредерику ре… в собственные ру…"

Гвен перевернула остаток письма, ни на что особенно не надеясь, но на обратной стороне тоже были выведены строки, написанные гораздо мельче: "… второй раз я обращаюсь к вам с просьбой. В первый раз вы мне отказали, вполне вероятно, что откажете и в этот, но все-таки я…"

Тогда она наконец опомнилась, что не слишком разумно стоять посреди самого враждебного места во всем Тарре, прижимая к сердцу образец почерка Баллантайна. Ноги еще не успели согреться, и поэтому она почти не почувствовала холода карниза. Громко топающий внизу патруль как раз поворачивал за угол, не обратив внимания на еле заметное шевеление в темном переулке через площадь. Гвендолен нисколько не сомневалась, кто ее там ждет, но из осторожности, помня слова Энгинна об оставшихся в городе крылатых, вначале перелетела на ближайшую крышу, потом еще на одну, пониже, и постаралась соскользнуть по трубе, хотя на полпути ей пришлось все-таки несколько раз взмахнуть крыльями.

— И что вы тут позабыли? — спросила Гвендолен не особенно любезно. Одну ладонь она все же обожгла, и прикосновение к трубе не принесло ей радости.

— Судя по тому, — рассудительно отозвался Логан, — что сьер Баллантайн несколько минут быстрым шагом вышел из дверей, мы догадались, что вы тоже не слишком здесь задержитесь.

— Исключительная проницательность, — фыркнула Гвен, — она тоже относится к числу ваших сверхъестественных умений?

Логан с Дагаддом переглянулись. Гвендолен постепенно становилась прежней, значит, это обещало серьезные перемены.

— Держи, мы тут тебе нарыли чем копыта обернуть, — сказал наконец Дагадд, протягивая ей новые башмаки, но бросил взгляд на ее ободранные руки и пихнул Логана локтем. — Помоги, Луйг, не хлопай ставнями.

Вдвоем они всунули ее ноги в башмаки, очень гордясь, что те пришлись впору, и кое-как их завязали. Все это время Гвендолен смотрела поверх их голов в одну точку, сведя брови, с решительным и вместе с тем отрешенным выражением на лице, как будто в обязанности двух единственных и поэтому лучших в Круахане магов входило обувать ее каждый день.

— Спасибо, — сказала она наконец. — Я долетела бы и так, но мне все равно пригодится.

— Вы куда-то улетаете, Гвендолен?

Поскольку она резко повернулась и быстрым шагом двинулась по улице, им ничего не оставалось, как поспешить за ней. Дагадд не сразу попал в ритм и тяжело задышал.

— В Круахан.

— Вот как? И когда?

— Немедленно.

— Значит, в Круахан, — с расстановкой произнес Логан. — Думаю, что вы в очередной раз дали себе не очень хороший совет.

— Одно кисло, пташка, — пропыхтел Дагадд за ее спиной, — что ты не ради меня так колотишься.

Они подошли к дверям старой караульной башни, стоящей на окраине Тарра. Ни секунду не задержавшись, Гвен проскользнула в приоткрытую дверь и стала ловко взбираться по лестнице на верхнюю площадку. У ее сопровождающих получилось хуже — вначале Дагадд застрял в дверях, и Логану пришлось применять свою силу, чтобы расшатать створки, а потом подталкивать своего друга снизу, чтобы помочь ему карабкаться по ступенькам. Правда, здесь он обошелся сильными руками арбалетчика, без всякого магического вмешательства.

Гвендолен нетерпеливо ждала их, развернув крылья и переминаясь на месте. Ее лицо было повернуто на север, словно она уже летела.

— Ветер на моей стороне, — пробормотала она, глубоко вдохнув ночной воздух…

— Удачи тебе, пташка, — неожиданно твердым голосом, без всякой одышки, произнес Дагадд.

— Удачи, Гвендолен.

Она прищурилась на Логана, на мгновение отвернувшись от оконного проема.

— Если бы вам не надо было до такой степени отплыть в Эбру, вряд ли вы искренне пожелали бы мне удачи.

— Лично вам, Гвендолен, я в любом случае хочу удачи. Удачи и счастья. Вы его заслуживаете гораздо больше, чем имеете.

Они крепко обнялись по очереди, и Дагадд даже зашмыгал носом от полноты чувств.

— Увидимся, — коротко бросила Гвендолен и пошла к краю.

— Гвен! Осторожнее! Не показывайте незнакомым людям, кто вы! Не останавливайтесь на первом попавшемся постоялом дворе!

Логан осекся, осознав, как смешно звучат его предостережения для девушки, полжизни проведшей в дороге, которая как раз последний раз поправляла весь свой арсенал из метательных ножей.

Гвендолен вскинула подбородок, и в ее светло-серых глазах отразились две перевернутые луны.

— У меня всего двое суток, — прошептала она. — Я вообще не буду останавливаться.

Во вторую ночь стало труднее. Остаток первой ночи и день Гвендолен летела ровно, стараясь размеренно взмахивать крыльями и ловить потоки ветра. Она заставила себя ни о чем не думать — вспоминать лицо Эбера она будет позже, когда придет усталость, а размышлять о том, как найдет в Круахане загадочного Фредерика Гнелля, что ему скажет и захочет ли он вообще им помочь, она позволила себе только, когда долетит.

Солнце, опускавшееся за холмы по ее левую руку, было багровым, предвещая сильный ветер. Гвендолен пробормотала короткую молитву Эштарре и стиснула зубы. Выхода у нее нет. Умелый наездник, меняя лошадей на каждом постоялом дворе и отдыхая всего по нескольку часов в день может добраться до Круахана за четверо суток. А ей надо выиграть как минимум два дня, если учесть, что она вряд ли наткнется на Фредерика Гнелля, только ступив за городские ворота.

Левое крыло стало ощутимо ныть. Оно всегда было слабее, к тому же последнее время Гвендолен летала намного реже, погруженная то в дела канцелярии, то в собственные переживания, или же в то и другое одновременно, и утратила значительную долю выносливости. Какое-то время она терпела, пережидая, стараясь реже взмахивать левым крылом, но усиливавшийся ветер стал сносить ее в сторону, сбивая с курса. Тогда она принялась бормотать сквозь зубы самые изощренные ругательства в свой адрес, которые только могла придумать. Это помогло, но опять ненадолго — примерно через час Гвендолен показалось, что один из ее метательных ножей выскользнул из ножен и воткнулся ей под левую лопатку. Она ощупала рукоятки — все ножи были на месте, а резкая боль не унималась, и почему-то она могла дышать, только приоткрыв рот и с силой втягивая воздух, словно он внезапно загустел.