Хьервард (Сборник) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 29

Нет. Ты, проклятая колдунья, лишила меня всего: нормального существования, покоя, надежды и смысла жизни. Ты отобрала у меня даже родной мир. Пришло время платить за всё. За всё. Раньше я к чему-то стремился, чего-то хотел; к чему мне стремиться теперь! Ты отобрала у меня то, что делает человека человеком, одна стала для меня всем миром, всей вселенной. Я ненавижу тебя, ненавижу!

Злоба закипала в груди, злоба, равной которой Вельтейт ещё никогда не испытывал в жизни. Это было нечто большее чем ненависть, большее чем даже амок: воин не знал названия тому чувству, что захлестнуло его, обращаясь в чистую силу. Черноволосая ощутила что-то, воздух рассекла стремительная серая молния — и разбилась о вскинутую руку странника, брызнув в разные стороны струйками тёмного пламени. Вельтейт бросился вперёд, одним прыжком преодолел несколько шагов, отделявших его от чародейки; лезвие Карнота описало широкую дугу, навстречу ему взметнулся серебристый клинок волшебницы и…

Время застыло, замерло, мгновения тянулись словно годы… Воин Храма видел, как изукрашенное рунами лезвие медленно погрузилось в плоть черноволосой, играючи рассекая мышцы, разрубая кости; брызнула яркая алая кровь, заляпав нагрудник Вельтейта, глаза чародейки расширились в неописуемом ужасе, рот приоткрылся, издавая жуткий хрип, и она медленно стала заваливаться набок. Сталь с мерзким хрустом вывернулась из тела убитой, а целую вечность спустя откуда-то снизу донёсся приглушённый стук.

Первым, что он ощутил, было счастье, всеобъемлющее, всеохватное, разлившееся в груди блаженным океаном. Вельтейт медленно, словно во сне, наклонил голову, посмотрел в остекленевшие чёрные глаза, скользнул взглядом по разметавшимся чёрным волосам, побелевшему лицу, судорожно сжатым пальцам, вцепившимся в рукоять клинка, и вдруг замер в ужасе — серебристый меч чародейки был запачкан кровью. Его кровью. Мгновение спустя из груди фонтаном ударила чудовищная, ни с чем не сравнимая боль. Она всё же достала его. Клинок волшебницы рассёк заговорённую сталь доспехов легко, точно бумагу, погрузился в плоть, дошёл до аорты. Ноги Вельтейта подкосились, пальцы разжались, выпуская рукоять Карнота, мир перед глазами поплыл. Уже падая, воин успел протянуть руку и схватить Камень, а затем реальность потонула в алом тумане.

Она сидела на краю мраморного бассейна, поджав ноги, и, не отрываясь, смотрела на сверкающую чистейшим горным хрусталём воду. По щекам её текли слёзы, такие странные, незнакомые, непонятные. Неужели этого нельзя было избежать, неужели не было другого выхода? Ведь можно было отдать ему то, что он искал, ведь всё уже и так понятно…

В водах бассейна отразилась жуткая картина: у подножия чёрного алтаря лежали два безжизненных тела — мужчина и женщина, их кровь, залившая каменный пол, смешалась, слилась в одну алую лужу. Вельтейт, Вельтейт… Она покачала головой: бедный мальчик, такой же глупый как и все смертные, ты сам заставил меня убить тебя. Другой выход?.. Но ведь для тебя не было другого выхода. Весь мир, всю вселенную — за какой-то жалкий камушек, игрушку, почитаемую людишками за источник великой Силы. Как это глупо… Но ведь вы, смертные, и живёте ради этого. А мы… Зачем живём мы?

Она решительно утёрла слёзы: нет смысла плакать над каким-то человеком, таких, как он, было и будет великое множество.

Окажись здесь Вельтейт, он бы поразился сходству сидевшей у бассейна женщины с той, кого он так долго преследовал: те же длинные чёрные волосы, заострённый подбородок, впалые щёки, cтройная фигура, та же неправдоподобно тонкая талия. И лишь глаза были другими, золотистые, янтарные, в них чувствовалась Сила. Великая Сила. Женщина поднялась — зашуршал яркий шёлк её платья, слегка качнулись висящие на поясе ножны со странным мечом. Точнее, у него была странная рукоять — тщательно обработанный древесный корень со старательно сохранёнными изгибами, несмотря на то, что они не слишком удобны под пальцами.

Царица Теней. Это имя она придумала сама, не имея другого, настоящего. Старшее Поколение ушло на Брандей, совершенно не интересуясь судьбой тех, кто занял их место. Никто не обучал зелёных юнцов, не давал им имён, не помогал осваивать чародейское искусство. Они, Новые Маги, даже не прошли посвящения у Источника Миров. Царица вздохнула: мы всегда были ненужным Поколением, гнойным нарывом на теле вселенной. У нас нет целей, нет желания, стремлений, нет ничего. Мы не живём, мы просто существуем. Зачем?

Она обернулась, услышав за спиной звук чьих-то шагов. В залитый солнечным светом покой вошёл мужчина: тело, перевитое жгутами мышц, руки, способные с лёгкостью согнуть подкову, бритый череп — он казался простым безмозглым силачом, но в тёмных глазах читались ум и хитрость. Повелитель Рассветов, названый брат, соблаговолил посетить её дворец. Так просто он не приходит никогда: значит, что-то стряслось. Неужто прорыв?

— Плохие новости, сестра. — Повелитель Рассветов не любил тратить времени на долгие приветствия. — Нарушение Равновесия в пограничных мирах, причём сразу в пяти. Неназываемый вновь тянет щупальца — похоже, назревает прорыв.

— Ничего другого я и не ожидала. — Царица устало вздохнула. — Ты становишься вестником дурных новостей, брат. Куда смотрят Новые Боги, хотела бы я знать?

— У них какие-то проблемы в опорных мирах: твари Неназываемого сумели пробраться и туда. Так что, на сей раз останавливать Его придётся нам. — Он подошёл к краю бассейна, взглянул на жуткую картину, отразившуюся на водной глади, удивленно приподнял бровь. — Всегда поражался твоему умению создавать аватары, сестра. Хм, место уж больно знакомое. Похоже на один из заброшенных инкубаторов нашего Людариума. Чем ты там занимаешься? Решила обзавестись новой игрушкой?

— Не совсем, брат. — Нет, он не поймёт, не сможет понять, бессмысленно говорить с ним об этом. Но если не с ним, то с кем же? — Скажи, ты никогда не задумывался, зачем наше Поколение появилось на свет?

Маг недоумённо воззрился на названую сестру:

— Как это зачем? Чтобы жить. Смысл жизни в ней самой.

— Даже если эта жизнь также бессмысленна, как и наша? — Она смотрела ему в глаза, пытаясь найти ответ на один единственный вопрос, искала и не могла найти. — Скажи, брат, зачем мы живём, что полезного делаем для Упорядоченного, к чему стремимся? Есть ли в нашем существовании смысл?

— Мы боремся с Неназываемым, помогаем Новым Богам держать его в пределах Барьера. Что ещё нужно? Уже скоро сроки нашего договора с Чёрным закончатся и жизнь вновь станет такой, какой была до… Ну ты помнишь. — Ему было больно вспоминать о том дне, когда четверо смертных во главе с самим Губителем разгромили всю мощь Поколения. — Во всём виноват Горджелин, этот жалкий недоучка, предавший нас. Никак не возьму в толк, почему Чёрный запретил нам трогать его, но когда истечёт срок договора, клянусь, я…

— Не будем о этом, брат. — Царица примирительно подняла руку. — Но ты не ответил на мой вопрос. Неужто смысл нашей жизни в борьбе с Неназываемым? Нет, это наша работа, тем более временная. Так всё же, брат, зачем мы живём?

Повелитель Рассветов взглянул на неё, словно на помешанную:

— Мне это не интересно, сестра. Я люблю ту жизнь, которая была у нас раньше, и сделаю всё, чтобы её вернуть. Зачем мне искать смысл нашего существования во вселенной, зачем придумывать глупые цели, жертвовать собою за какой-то «свет впереди», погибать во имя бессмысленных идеалов? Вспомни Мерлина, сестра. Скажи мне, чего ради он покинул Брандей, пошёл против своих, столетиями сидел в душной келье, добровольно отбывая наказание? Зачем пожертвовал собственной жизнью ради какого-то богами забытого мирка? Ты скажешь: у него была цель. Кому нужна такая цель, если она ведёт к гибели? Ты скажешь: он спас мир. Мы тоже спасли их немало, сражаясь на стороне Новых Богов. Зачем нужны какие-то цели, если можно просто жить, наслаждаясь каждым мигом своего существования, делая то, что ты и только ты считаешь правильным. Неужто стоит умирать за идею, шутки ради придуманную кем-то другим?