Рок-н-рол под Кремлем 6.
Шпионы и все остальные. - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 58

Леший вздохнул. И «берлога» ответила тяжелым вздохом. Он-то думал, что Пуля давно уснула.

– Почему не спишь? – довольно грубо спросил он.

– Не спится…

– Раз тебе здесь так плохо, собирайся и топай к своему олигарху, – говорит Леший, не отрываясь от компьютера. – Я тебя не держу.

– Зачем же ты все это устроил?

– Просто восстановил справедливость. Забрал то, что принадлежало мне. Но отрезанную руку не пришьешь, а разбитую чашку не склеишь…

– Это ты отрезал руку. И ты разбил чашку. Точнее, разбил мою жизнь… Да еще и такую машину взорвал… Я удивляюсь – почему Семен Романович не посадил тебя в тюрьму? Или не приказал убить?

– Зачем ему меня убивать? – натурально удивился Леший. – Мы с Семеном Романычем деловые партнеры в очень серьезном бизнесе.

Она помолчала.

– Значит, все-таки сговорились?

– Сговорились, – сказал Леший. – Условия устроили обе стороны. Кстати, про тебя он даже не спросил.

Снова тяжелый вздох.

– Значит, вы сговорились, а меня просто выбросили? Как надоевшую игрушку?

– Я тебя не выбрасывал. Ты сама убежала к нему.

На экране – параллельные сдвоенные линии, крестики, Т-образные и Х-образные разветвления, голубые, белые, красные квадраты. Схематический рисунок. Карта. Кроме Лешего, ее никто не сможет прочесть. Вверху справа неприметная надпись: «200».

Он внимательно изучает карту, делает пометки на листе бумаги.

Решетки. «Сигналки». Люки. Датчики движения.

На другом листке – список оборудования. Там уже двадцать пунктов. Бюджет экспедиции не ограничен, можно заказывать все самое лучшее. Трепетов не обеднеет. Оружие, например. Автоматическое. А можно написать: «Шлем с плексигласовым забралом, третий класс защиты, с функцией проекции данных компьютера». Леший, если честно, не знает, существуют на самом деле такие шлемы или нет. Но Трепетов пусть ищет, это его забота…

А с кем идти? Он да Рудин, – это понятно. Но двоих мало. А больше вроде брать и некого. Только дамского любимца Ринго – Колю Тамбовцева, получившего прозвище за любовь к «битлам»… Он в подразделении недолго пробыл, около года, но парень крепкий, исполнительный. И когда Леший его привлек решетки ставить, показал себя нормально… Только «Яву» хотел закурить, где не следует, за что и огреб по морде. Но понял все, нормально снес, выводы сделал… А что, пожалуй, он выдюжит четвертый уровень!

В два ночи он разделся и лег. Пуля спала. Он кое-как освободил край одеяла, подоткнул под голову диванный валик, лег рядом. Она сонно пробормотала что-то, придвинулась ближе, положила горячее колено ему на живот. Затихла.

Леший смотрел в потолок. В душе разлилось тепло нежности и тут же остыло, превратилось в лед.

«Думаешь, это она тебя обнимает? Греет пузо – тебе? Ой, не смеши, не надо… Она любого так обнимет».

Он все прекрасно понимал. Но, если честно, его это уже не слишком волновало.

Проверка каналов спецсвязи подходила к концу. Десятки тысяч километров кабелей, сотни станций, коммутаторов и участков контроля, сотни работников – все обследовано, все опрошены, все проверены. Нарушения были, порой очень серьезные, но они есть везде. А вот источник утечки информации – главное, ради чего все затевалось, – найти не удалось.

Одним из последних белых пятен оставалась, как ни странно, Москва. А именно – участок контроля № 2, находящийся в периметре Кремля. Четыре километра кабелей в общей сложности, работы на один день. Его собирались проверить в первую очередь, но всегда что-то мешало – то поломка на линии, то замена оборудования, то еще что-нибудь. Не понос, так золотуха.

На этот раз лейтенанту Пушко даже не стали объяснять причину отказа.

– Пока у меня нет распоряжений на выдачу вам пропуска на объект, – заявил дежурный офицер Управления правительственной связи.

– Но заявка давно направлена, и наши начальники обо всем договорились!

– Я не знаю, о чем договариваются начальники. У меня никаких указаний нет.

Пушко отправился к Евсееву.

– На второй участок опять не попасть! Я на имя президента рапорт напишу, буду требовать, чтобы всю спецсвязь прикрыли до выяснения обстоятельств – может, хоть тогда они зашевелятся!

Евсеев посмотрел на него выразительно, покрутил пальцем у виска, усмехнулся.

– Хочешь телефонные линии в психушке проверять? Нет? Тогда иди работай, где пускают. А я опять руководство потереблю…

Пушко не знает, кого и за что майор теребил, но когда через пару дней его опять послали на второй участок, то в Большом Кисельном переулке пропуск выписали сразу. Правда, в дополнение к пропуску прилагался хмурый лейтенант с невеселой фамилией Грустилов.

– Инструктаж проходили? – пробурчал он вместо приветствия.

– Конечно. Уже третий месяц по вашим подземельям болтаюсь.

Лейтенант не обратил на его слова никакого внимания.

– По спецтоннелю передвигаетесь строго за мной, смотрите мне в затылок. Интервал не менее метра, не более двух метров. Команды выполнять четко и быстро. Не переспрашивать. Ничего не трогать без разрешения. Оружие, мобильный телефон, фотоаппаратуру сдать.

– Какое оружие? Откуда?

– Чего нет, то не сдаете. Но телефон-то есть? Вот и сдавайте!

– Прямо здесь?

Подозрительный взгляд.

– А где еще?

Было похоже, что лейтенант Грустилов здорово не выспался.

– Но нам ведь в Кремль как бы. Второй участок ведь там…

– Я знаю, где находится второй участок, – отрезал лейтенант.

Ладно. Спорить Пушко не стал.

Через пять минут бесшумный лифт доставил их на подземный этаж. Коридор с низким потолком. Согнутый в три погибели Пушко (рост 190 см) уворачивался от светильников и, глядя в прямой затылок сопровождающего, понимал, почему в спецтоннелях сплошь и рядом служат невысокие крепыши. Их нарочно подбирают. Остальным, наверное, просто сносит головы вот в таких коридорах.

Еще один лифт. Грузовой? Очень просторная кабина. Впрочем, в грузовом лифте сиденья ни к чему, а здесь их целых два ряда. Зачем здесь сиденья?

«Не переспрашивать», – вовремя вспомнил Пушко.

Ни пульта, ни кнопок в кабине нет. Однако едва Грустилов сдвинул толстые стальные створки, пол под ногами качнулся. Поплыли.

Странное ощущение. На какой-то миг голова закружилась. Как будто пол уходит из-под ног, но уходит не туда, куда положено ему уходить при спуске в лифте. Непонятно куда. По ногам побежали мурашки.

Пушко взялся рукой за стену. Грустилов отошел от двери и опустился на сиденье. Чего это он расселся, подумал Пушко. Лифт сломался, что ли?

Прошла минута, две. Лейтенант сидел неподвижно. По ногам бегали мурашки.

Через пять минут Пушко не выдержал.

– Так мы в Аргентине, чего доброго, окажемся…

Грустилов повернул к нему лицо.

– Почему в Аргентине?

– Ну… Она как бы с противоположной стороны земного шара находится…

– В противоположной точке от Москвы – Тихий океан, – веско и очень серьезно сказал лейтенант. – До побережья Аргентины оттуда больше двух тысяч километров.

Пушко едва не захохотал, вовремя сдержался. Нет, ну а вдруг лейтеха и в самом деле доезжал в этом своем лифте до самого океана?..

Кабину ощутимо тряхнуло. Пушко ткнулся плечом в стену. До него вдруг дошло, что это не лифт, а подземный электропоезд. «Метро-2» какое-нибудь. И движутся они, надо полагать, не вниз, а на юг, вдоль Рождественки, аккурат в сторону Кремля.

Он хотел высказать свои соображения лейтенанту, но тут тряхнуло еще раз. Мурашки пропали. Остановка. Грустилов поднялся и открыл дверь.

– Периметр Кремля, особая зона. Выходим. Пропуск держать в руке.

Опять бетонный коридор. Две черные фигуры с автоматами в неглубоких нишах напомнили Пушко старую компьютерную стрелялку «Вольфенштейн». Он протянул пропуск, автоматчик молча взял его и вернулся на свое место.

Повернули. В стене справа торчали стальные «жабры», из которых выходили наружу кабели и тянулись вдоль стены. Через каждые десять шагов к стене крепился кронштейн с датчиками.