Мое! - Маккаммон Роберт Рик - Страница 49
- Предыдущая
- 49/104
- Следующая
— О черт! — услышала она выкрик Эдварда. Кто-то с шумом взбегал по лестнице, слышался звук бросающихся на пол тел. Через несколько секунд свет в доме погас: кто-то из бойцов Штормового Фронта разбил электрический щит.
И наконец пришел звук, которого Мэри страшилась много лет: усиленный голос легавого, говорящего через мегафон.
— Внимание, жители дома 1105 по улице Элдермен! Это ФБР! Выходите на свет с руками за головой! Повторяю, выходите на свет! Делайте, что я говорю, и никто не пострадает!
Джек ворвался в комнату, неся фонарик и автомат «узи».
— Эти подонки нас обложили! Должно быть, очистили на фиг все дома вокруг, а мы этого даже не знали! Давай, заряжай!
Оружие заряжалось в арсенале и передавалось при свете фонарика. Мэри взяла автомат и вернулась к окну спальни. К ней присоединилась Дженет с помповым ружьем, на ее поясе висели три ручные гранаты. Опять заквакал мегафон:
— Мы не хотим кровопролития! Джек Гардинер, ты слышишь меня?
Внизу зазвонил телефон и звонил, пока Джек не оторвал провод.
— Джек Гардинер! Сдавайся сам и пусть сдаются другие! Не надо бессмысленного кровопролития!
Как это их так прищучили, Мэри не знала. Она выяснит много месяцев спустя, что полицейские выселили все окружающие здания и наблюдали за домом пять часов. Инцидент с легавой машиной случился потому, что сверхусердный местный свин, следивший за Эдвардом и Дженет, захотел увидеть членов Штормового Фронта вблизи. Сейчас Мэри знала только, что прожектора светят на ее братьев и сестер, залегших для стрельбы и выискивающих цель, знала только, что наступил канун крушения. Джеймс Ксавье Тумбе разбил выстрелом первый прожектор. Гэри поразил второй, но раньше, чем успели расстрелять третий, свиньи включили вспомогательные прожектора и открыли огонь по зеленому дому.
Пули пробивали стены, рикошетили от труб и визжали над головами.
— Не сдаемся! — заорал Лорд Джек перекрывая шум.
— Не сдаемся! — повторил Акитта.
— Не сдаемся! — откликнулась Чин-Чин Омара.
— Не сдаемся! — услышала Мэри свой собственный крик, а голос Дженет затерялся в аде огня революционеров, кричавших свой предсмертный клич. Легавые тоже стреляли, и через секунды в зеленом доме не осталось уцелевших окон, и воздух превратился в бритвенный туман летающего стекла. Бухало ружье Дженет, а Мэри сажала пулю за пулей в окно, где светилась сигарета легавого. В мимолетном затишье канонады Мэри услышала потрескивание радио и крики свиней. Внизу кто-то стоял: Гэрн Лестер корчился в луже крови с простреленной грудью. Дженет загоняла патроны в ружье и палила так быстро, как только могла; стреляные гильзы летали в воздухе. Она остановилась, чтобы сорвать гранату с пояса, выдернула чеку и встала, чтобы швырнуть ее в дом через улицу. Граната отпрыгнула под припаркованный на тротуаре автомобиль, и в следующую секунду машину подняло волной огня и бросило на бок, горящий бензин потек по тротуару. В моргающем свете метнулись и побежали тени легавых. Мэри выстрелила в одного из них, увидела, как он споткнулся и упал на крыльцо дома Штейнфелдов.
Следующий град свинских пуль потряс зеленый дом до основания, пробил дыру размером с кулак в затылке. Санчо Клеменсы и оторвал два пальца Джеймсу Ксавье Тумб-су. Мэри слышала крик Лорда Джека:
— Не сдаемся! Не сдаемся!
Кто-то из революционеров бросил динамитную шашку с запаленным шнуром, и соседний дом взорвался, став гейзером огня, дерева и стекла. По улице шла какая-то машина, и Мэри с ужасом поняла, броневик. Дуло пулемета заплевалось трассирующими пулями, и они разрывали простреленные стены, как метеоры. Две из этих пуль настигли Акитту Вашингтона в развалинах кухни и разбрызгали его кровь по холодильнику. Полетела еще одна динамитная шашка, с громовым ударом развалившая дом Штейнфелдов. Высоко взметнулось пламя, волны черного дыма покатились по улице. Броневик остановился, сгорбясь на улице, как черный жук, огненные трассирующие пули брызнули из его пулемета. Мэри услышала всхлип Дженет: «Гады! Гады!», и Дженет встала в мигающем красном свете и сорвала кольцо со второй гранаты. Она замахнулась, чтобы швырнуть гранату в окно, слезы текли по ее лицу, и вдруг вся комната заполнилась летящими щепками и рикошетами трассирующих пуль, и Дженет Сноуден отбросило назад. Граната выпала из ее пальцев, и Мэри, словно скованная горячечным сном, смотрела, как граната с сорванной чекой вертится по забрызганным кровью половицам.
У Мэри оставалась только пара секунд, но мысль заклинило. Дотянуться до гранаты или мотать отсюда к чертям? На полу дергалось тело Дженет. Граната все еще вертелась.
Мотать!
Мысленный вопль. Мэри вскочила, низко пригнувшись, и рванулась к двери, и холодный пот струился из всех пор ее кожи.
Она услышала, как граната глухо стукнулась о плинтус. В эту секунду Мэри вметнула руки, чтобы заслонить лицо, и в долю секунды поняла: надо было заслонить нерожденного ребенка.
Как ни удивительно, она не услышала взрыва гранаты. Она помнила только страшный жар, ударивший в середину ее тела, словно солнце в особенно яростный день. Затем было чувство легкости, выхода из своего тела и воспарения вверх. Потом ее снова поймало земное притяжение, прижало назад к земле, и она открыла глаза в верхнем холле полыхающего дома, дыра была в горящей стене спальни и большая часть потолка обрушилась и тоже горела. Кто-то пытался помочь ей встать. Она увидела исхудалое бородатое лицо и конский хвост. Эдвард…
— Вставай, вставай же! — говорил он, кровь струилась по его лбу и щекам, как боевая раскраска. Она едва слышала его сквозь гул в ушах.
— Ты можешь встать?
— Господи, — сказала она, и через три секунды после этого Бог ей ответил, наполнив ее тело болью. Она заплакала, пуская изо рта ленты крови. Она прижала руки к выпуклости своего младенца и ее пальцы утонули в алой жиже.
Это ненависть поставила ее на ноги. Ничто, кроме ненависти, не могло заставить ее стиснуть зубы и подняться на ноги, пока кровь лилась по ее бедрам и капала на пол.
— Очень больно, — сказала она Эдварду, но он тянул ее сквозь пламя и она шла с ним, совсем покорная в своей агонии. Пули все еще рвали швейцарский сыр стен, в воздухе стоял густой дым. Мэри потеряла пистолет.
— Пистолет, — сказала она. — Пистолет. Эдвард подобрал с пола револьвер, лежавший рядом с протянутой рукой распростертого Гэри Лейстера, и она стиснула в кулаке теплую рукоять. Она на что-то наткнулась: тело Чин-Чин Омары. На месте камеи лица было кровавое месиво, не сохранившее ничего человеческого. Джеймс Ксавье Тумбе лежал на полу, скорчившись и цепляясь за рану в животе своими восемью пальцами. Он уставился на них остекленелыми глазами, и Мэри показалось, что она слышит хриплое:
— Не сдаемся.
— Джек! Где Джек? — спросила она Эдварда, цепляясь за него.
Он покачал головой.
— Надо выбираться отсюда! — Он подобрал автомат Джеймса Ксавье Тумбса. — В заднюю дверь! Готова?
Она издала звук, означавший «да», рот ее был полон крови. Наверху начали взрываться боеприпасы из арсенала, шум стоял, как от фейерверка в День независимости. Задняя дверь была уже распахнута. Дохлая свинья валяется на спине под крыльцом. Мэри поняла, что этим путем ушел Джек. Где же Диди? Все еще в доме? У нее не было времени думать о ком-нибудь еще. Дым клубами вырывался из горящих домов, ограничивая видимость несколькими ярдами. Мэри видела белые языки фонарей, облизывающих дым.
— Ты со мной? — спросил ее Эдвард, и она кивнула. Они двинулись через заднюю лужайку, сквозь скрывающий их дым. Все еще хлопали выстрелы, сквозь туман пролетали трассирующие пули. Эдвард перелез через забор на дорожку и перетянул Мэри. Боль заставляла ее думать, что вот-вот из нее выпадут все внутренности, но выбора не было, и она продолжала идти, отбиваясь от тьмы, пытающейся притянуть ее к земле. Вместе они заковыляли по дорожке. Мигали синие огни, завывали сирены. Они добрались до еще одного забора и рухнули в мусорные баки. Затем прижались к стене дома, Мэри тряслась от боли и вот-вот готова была потерять сознание.
- Предыдущая
- 49/104
- Следующая
