Приключения Димки Петрова... (СИ) - "Анатоль Нат" - Страница 38

— А нафига тебе знак десятника? — Димон демонстративно равнодушно зевнул, старательно изображая собственное равнодушие.

Ему вдруг стало интересно что ему ещё такого соврёт эта женщина, которую он теперь даже не знал как мысленно и называть. Были у него уже кое-какие мысли по этому поводу, но… требующие проверки. Пока что полной уверенности не было.

Замершая в растерянности фигура жены в этот момент настолько комично выглядела, что Димон едва не расхохотался во весь голос, чуть было не испортив всю свои игру.

— Память о прошлом, — мгновенно вывернулась жена. — Тут встретила старых знакомых и разжилась у них старый знаком. Купила на память, чтоб было что вспоминать.

Больший бред трудно было представить, но Димон с умным видом тут же многозначительно покивал головой, изображая полное доверие сказанному. Ну не говорить же ей, что его жёны давно уже детально его проинструктировали, что в продаже отличительных воинских знаков амазонок не бывает. Что сами амазонки тщательнейшим образом отслеживают появление в продаже пропавших с тела убитых воинов их воинских знаков, а потом безжалостно расправляются с торговцами, посмевшими торговать вещами убитых.

И если ещё гибель своих подруг могли простить, то использование какой-либо воинской атрибутики с тел погибших для продажи кому-либо на сторону, преследовалось всеми доступными способами. И что Лия, что Лэя, всячески его отговаривали когда-либо брать в руки что-либо подобное. А на его вопрос: "Почему бы им самим для себя не приобрести подобное?", всячески отговаривали, предостерегая от подобной глупости, говоря, что не положено. И за подобное — серьёзно наказывают. Потерял — всё. Жди теперь когда дадут новый. А чтоб самому купить, или обменять, или ещё каким иным способом достать — этого не допускалось ни под каким видом.

Всё, сомнений больше не было. Перед ним была третья сестра его жён. Вот как бы ещё и имя её вспомнить, что, никак не хотело всплывать из глубин памяти, вообще было б хорошо.

— Ну, так что же этому Макарке надо от бедного меня? — чтобы ещё немного позлить жену, ехидно поинтересовался Димон.

Раз жена не понимает, или делает вид что не понимает, что ему нет никакого дела до какого-то там Макара или не Макара, а барона Мак Какого-то — Макогона короче, то надо было выяснить, чем же так заинтересовал её тот барон, что жена столь настойчиво его ему подсовывает.

— О, Боже, — в демонстративном отчаянии "Лия" подняла вверх глаза. — Ладно, — безнадёжно махнула она на него рукой, как в разговоре с малышом, — называй как хочешь, но только поговори с ним.

Поговори ещё раз, когда трезвый. Может быть его предложение в этот раз тебя всё же заинтересует.

Димон задумался. Разговаривать с тем бароном не было ни малейшего желания. Это только непривычная к пьяному мужику женщина могла подумать что он во время и первой, и всех последующих встреч был пьян. Только никогда не бравшая в рот спиртного женщина могла не понять простейшей хитрости.

Прополоскать рот водкой, побрызгать на рубашку и воротник, чтоб от тебя буквально разило дешёвым спиртным — это не значит напиться. Но зато подобный вид очень помогает в подобных переговорах, когда от пьяного не ждут адекватного поведения и зачастую переговорщики сами проговариваются, выбалтывая истинные мысли и намерения.

Да и не понравился Димону тот барон, даже чисто как человек. Мерзкая холодная скотина, к тому же масляно заглядывавшаяся на его жену.

Слава Богу, хватило сил сдержаться и не набить там же на месте этому наглому дворянчику рожу за подобные похабные взгляды, иначе бы он сейчас не узнал, что тому от него действительно что-то очень надо.

Но надо было узнать, что выяснила о бароне уже "Лия", чтоб разобраться насколько та сама замешана во всех творящихся вокруг них делах. И что той на самом деле от него было надо?

— Как ты не понимаешь, — рассердилась "Лия". — Барон предлагает поднять со дна озера настоящие тягачи. Свежие, ещё этой весны призыва. Поднять ещё до зимы, пока за зиму чего-нибудь внутри них не испортилось.

— Семь штук. Два нам, пять ему. Треть, плата за наше оборудование и работу, — по-моему справедливо.

— А по-моему нет, — флегматично возразил Димон. — Давай считать, — Димон широко зевнул, лукаво глядя на замершую в изумлении жену.

Та, похоже искренне не понимала, как такое могло быть. Им предлагали за плёвую работёнку целую треть — немыслимую для подобной работы плату. По самым низким скупочным ценам, даже здесь, в Гультяй-Доле, это составило бы минимум несколько сот тыщ. Золотом! А если продать где-нибудь на западном побережье — можно было бы ещё свободно взять дополнительную пару сотен. А Димон отказывался?

В её хорошенькой головке подобное, видимо совершенно не укладывалось. Про то же, что подобная непонятная щедрость элементарно подозрительна, ей, видимо, в голову не пришло.

— Давай, посчитаем, — улыбнулся Димон, видя изумление жены. — Здесь, в Гультяй-Доле трактор в рабочем состоянии потянет минимум на двести, двести пятьдесят тысяч. В нерабочем, разобранном — сороковник, не более. На западном побережье — триста за рабочий, полтинник — за нерабочий.

Ну, мы естественно ничего никуда не повезём, потому как не на чем. Поэтому, продавать будем здесь.

То, что "Лия" в этот момент машинально дёрнулась, пытаясь что-то сказать, и тут же задавила в себе это желание, он сделал вид что не заметил. Вообще, искренность и непосредственное поведение этой женщины последнее время его искренне забавляли, доставляя несказанное удовольствие в наблюдении за ней.

— Значит — наша выручка — восемьдесят штук, потому как ни починить, ни наладить трактора до рабочего состояния мы без ремонтной базы не сможем. Потому и продавать будем по дешёвке.

А вот барон — явно в этих местах не новичок. Поэтому за свою долю он возьмёт по полной. Минимально — пять на триста — полтора миллиона.

Вот и считай. Какова наша доля? Пять процентов? Ну и нафига нам надо из-за такой ерунды мараться? Да ещё в холодную воду по осени лезть?

А лезть то придётся нам, потому как никто кроме нас не умеет обращаться с нашим оборудованием.

Если уж делить, то поровну. Нам — шесть, ему — один.

Видя как глаза "жены" изумлённо расширились, с коротеньким смешком пояснил:

— Мы шесть продаём здесь. Получаем двести сорок. Он один продаёт там — получает триста. Ему навар — шестьдесят тыщ. По-моему, вот это будет реально справедливо. Ему ещё за доставку надо доплатить.

— Издеваешься, — сердито запыхтела "Лия". — Если ты не можешь хорошо продать, то это твоя и только твоя проблема. А никак не твоего компаньона.

Димон едва сдержался, чтобы с удовлетворением не кивнуть головой. Девочка всё же проболталась, в пылу ссоры незаметно для себя разделив себя и его на две разные стороны. Ни одна из его жён такого бы не допустила. Для тех было принципиально важно везде и всегда отмечать — мы, нам, для нас. И для них. Мы — это мы все. Они — все остальные.

Эта же, похоже ни о чём подобном даже не догадывалась, непроизвольно проболтавшись что думает.

— Ты на чьей стороне? — мгновенно возмутился Димон. — Какие компаньоны? Да мало ли кто как считает. Главное, как я считаю. А я считаю, что два трактора из семи — нам мало.

— Нам надо всё, — широко зевнул он.

Готовый было возмущённый вопль так и застрял в горле растерявшейся "Лии".

— Вот, — с довольным видом наставил на неё палец Димон. — Нечего сказать, значит я прав.

— Ладно, — улыбнулась "Лия", мгновенно подобравшись. — Давай серьёзнее. Треть — в этих местах даже очень хорошая доля для привлечённой группы. И большая часть всегда достаётся тому, кто нашёл место. Место и товар. Поверь — это крайне сложно найти такое место, которое мало того что ещё не разграблено, но к тому же проявилось лишь этой весной, или, в крайнем случае предыдущей. А тягач, трактора — это вообще очень ценная добыча. И никто в здравом уме больше постороннему предлагать просто не будет.