Змеи-гиганты и страшные ящеры - Бломберг Рольф - Страница 8
- Предыдущая
- 8/17
- Следующая
В первый день мы никуда не ходили, только расспрашивали местных жителей; узнали, в частности, как обстоит дело с водой. Нам назвали два десятка мест вдоль побережья и в горах, где даже в засуху текут хорошие ручьи. Один из них мы и облюбовали для своего лагеря. На следующее утро, сопровождаемые двадцатью пятью носильщиками, мы вышли в путь и за пять часов добрались до цели. Наши помощники живо соорудили из бамбука и пальмовых листьев уютный домик на сваях. Потом они ушли обратно в деревню. Один Абду остался с нами; мы просили его быть нашим проводником.
Начались увлекательные дни: походы, охота с кинокамерой, отлов животных… Редко мне доводилось видеть такое обилие дичи. На просторных лугах паслось множество оленей, и по ночам мы слышали их призывные крики. В лесу нам попадались целые стада диких свиней, а иногда и одичавшие буйволы — могучие серые исполины, которые при виде нас обращались в бегство с таким топотом, что гул стоял. И повсюду мы видели следы и испражнения огромных ящериц, только сами они не показывались.
Лишь на третий день состоялась первая встреча. Я никогда её не забуду.
Мы, не торопясь, пересекли луг и стали подниматься вверх по склону холма. Было жарко, в воздухе дрожало марево. С самого утра мы искали загадочных чудовищ. Просмотрели в бинокли не один луг, не один склон, но видели только оленей и диких свиней.
Вдруг в десяти метрах от нас в высокой жёлтой траве возник дракон — чёрный, устрашающий. Будто ожило далёкое прошлое!.. Варан стоял, вытянув шею, чем-то похожий на динозавра. А какие грозные челюсти! Несколько секунд на нас был устремлён холодный, словно орлиный взгляд чёрных зрачков, потом варан быстро повернулся и, весь извиваясь, широко расставляя ноги, побежал прочь. Миг — и нету, будто провалился сквозь землю!
У нас было такое ощущение, что нам всё это привиделось.
А на обратном пути мы встретили второго гиганта, не меньше трёх метров в длину. Он медленно ковылял по направлению к нашему лагерю. Вот уж подлинно сухопутный крокодил — жестокий, кровожадный… Заметив нас, варан остановился, вытянул шею и не спеша затрусил в другую сторону.
Последовав за ним, я увидел, как он скрылся в роще. Там он лёг плашмя под большим деревом, злобно поглядывая на меня. Я позвал жену, и вместе мы подошли ещё ближе. Всего полтора метра отделяло нас от варана, а он не шевелился. Мы могли спокойно изучать его.
Ничего не скажешь, зрелище внушительное! Эти челюсти шутя раздробят любую кость, когти способны выпустить внутренности наружу, а хвост легко может сбить нас с ног… Что ему какие-то тщедушные двуногие! И, однако, варан снова отступил.
Я кинул в него палку, дракон ожил и бросился бежать. Гул и треск был такой, будто сквозь чащу ломился слон.
А в лагере мы познакомились с третьим вараном; он сам пришёл к нам.
Сперва в лесу неподалёку послышался шум: трещали сучья, шуршала сухая листва. Мы притаились и вскоре увидели двухметрового зверя. В двадцати метрах от нас он остановился и замер на месте. Голова поднята, глаза подозрительно всматриваются… Длинный, раздвоенный на конце язык так и ходил взад-вперёд, щупая воздух. Больше пяти минут варан простоял неподвижно, потом двинулся дальше. Когда до лагеря осталось семь-восемь метров, он опять остановился.
У нас было несколько кур. Не замечая опасности, они расхаживали по соседству с ящером, рыли землю когтями, что-то клевали. Нас осенило: ясно, он подстерегает курицу.
Варан словно окаменел. Куры подходили всё ближе к нему. Всего один метр отделяет их от хищника. Полметра… Ну! Сейчас схватит! Но дракон оставался недвижим…
Выждав несколько минут, он сделал ещё несколько шагов и очутился на залитой солнцем прогалине. Самое подходящее освещение для съёмки! Но едва я взял фотоаппарат, как варан повернулся кругом и в испуге метнулся в лес.
Почему же он не схватил курицу?
Комодосский варан ест падаль, но большую часть пищи он добывает охотой. По словам Абду и его товарищей, они своими глазами видели, как вараны, прячась в высокой траве аланг-аланг, подстерегали и атаковали оленей и диких свиней. (А не так давно я получил журнал с серией фотоснимков, сделанных на Комодо одним голландцем; на них видно, как огромный варан ловит и пожирает макаку.)
Абду рассказал нам об одном случае, когда варан напал на мальчугана и укусил его за ногу. Подоспевшие взрослые прогнали зверя, но рана оказалась заражённой, у мальчика поднялась температура, и вечером он умер. Очевидно, на зубах варана был трупный яд.
И всё-таки: почему варан не схватил курицу? Мне кажется, это можно объяснить так: его приманил в лагерь запах гниющих улиток и мидий, которых мы собрали на берегу моря и ещё не успели очистить. О курах он не помышлял. Но ведь перед самым носом у него был лакомый кусок! Ну и что же? Сколько раз варан пробовал ловить диких кур, но они куда проворнее домашних, за ними не угнаться. И опыт подсказывал нашему гостю, что это дело безнадёжное. Вот если бы удалось найти источник упоительного запаха… Вараны и в дальнейшем не трогали наших кур, зато они попытались добраться до пойманного нами поросёнка дикой свиньи.
В день, когда мы разбили лагерь среди холмов, мы зарезали для приманки козла. Как только он начал гнить, его привязали к столбику посреди лужайки, а по соседству неприметно соорудили шалаш, в котором я поставил свою кинокамеру. Мне хотелось снять несколько эпизодов для своего короткометражного фильма о редких пресмыкающихся Индонезии.
В восемь утра мы спрятались в шалаше. Прошло полчаса — никаких варанов. Только красавец-олень важно прошествовал мимо и скрылся в бамбуковых зарослях. Ещё час… В нашем укрытии было тесно и неудобно, ноги затекали, приходилось отгонять больших красных муравьёв, которые не только щекотали, но и кусали нас. Мы убили двух скорпионов.
В конце концов мы с женой взяли по книжке и стали читать. Я с головой ушёл в трогательный любовный роман. Вдруг да меня донёсся подозрительный звук. Я поднял голову — громадный ящер рвал козла!
Зрелище было отвратительное. Варан вспорол живот козлу и вытащил внутренности. Чавкал, проглотил кишки, облизался своим противным жёлтым языком, посмотрел кругом и снова стал жадно пожирать падаль. Он тянул, изгибаясь дугой, мотал головой, царапал когтями… Наконец оторвал четверть козла и, широко разевая пасть, принялся заглатывать зловонное мясо.
«Не проглотит, скорее челюсти вывихнет», — подумал я.
Но варан справился! Он дёргал и тряс головой, шея сокращалась и растягивалась, как гармошка, и мало-помалу весь кусище исчез в его глотке!
С полминуты варан отдыхал, поглядывая по сторонам, потом опять принялся за завтрак.
Пора снимать, не то через десять минут от козла ничего не останется.
Я убрал ветку, маскирующую кинокамеру, навёл фокус. В ту же секунду варан заметил меня и обратился в бегство. У меня вырвалось несколько крепких словечек. Теперь снова ждать…
Спустя четверть часа он показался опять. Сделал несколько медленных, осторожных шагов, остановился. Смотрит… Не меньше пяти минут разглядывал он наше укрытие, потом прошёл ещё с десяток шагов. Постоял. Посмотрел на шалаш. Пошёл к падали. Остановился… Когда он наконец добрался до козла, я успел уже снять не один метр.
У варана очень слабый слух, так что жужжания кинокамеры он не улавливал. Мы даже могли громко разговаривать, не опасаясь спугнуть его. Для варана главное — зрение и обоняние. Особенно обоняние: запах падали он чует издалека!
Закончив съёмку этого отвратительного пира, мы решили уходить. Других варанов не было, да и солнце поднялось слишком высоко, при таком ярком освещении плохо снимать. Я подвесил остатки падали на дереве — пригодится завтра, — и мы вернулись в лагерь.
Здесь Абду и Дурухама рассказали нам: пока мы сидели в засаде, вокруг лагеря бродило четыре ящера!
— Два из них — настоящие великаны, — добавил Абду.
- Предыдущая
- 8/17
- Следующая
