Змеи-гиганты и страшные ящеры - Бломберг Рольф - Страница 7

• Предыдущая
• 7/17
• Следующая

После этого Умар поиграл с чёрными кобрами, а в заключение принялся жонглировать крайтом, который очень ядовит.

Тут стоит объяснить, что крайт — очень вялая змея, она редко нападает, так что этот номер меня поразил не так сильно. Можно, не боясь укуса, долго дразнить крайта, он только будет стараться спрятать голову. И хотя он частенько забирается в жилые дома, смертельных случаев из-за него почти не бывает.

Мы условились с Умаром, что он наловит для меня разных рептилий. Кроме того, мне хотелось снять его фокусы, и на следующий день я пришёл с кинокамерой. К этому времени в саду Умара собралось множество народу. Ещё бы, такое событие — Умар превратился в кинозвезду!

Он отлично исполнил свои номера. Видя, с каким увлечением я снимаю, как он пропускает змею через нос, Умар пообещал мне:

— Когда приедешь опять из Европы, погости у меня, я научу тебя этому трюку. Надо начинать с самых маленьких плетевидных змей.

Через два года я и в самом деле снова навестил его, но не затем, чтобы учиться трюкам, а потому что один американский музей попросил меня раздобыть партию кобр. А кто лучше Умара мог помочь мне в этом. Я написал ему письмо из Джакарты и получил ответ, что он ждёт меня. Письмо было подписано: «Собат лама Умар Сланген»[8] — старый друг Умар-Змея.

Приятно было увидеть старого друга. За это время оба мы женились, и Умар познакомил меня с женой — очень милой сунданкой. Потом он с гордостью показал мне сына — десятимесячного малыша по имени Умбар, чем-то похожего на Будду.

— Вот из кого выйдет великий змеиный чемпион, — заявил гордый отец. — Все мои трюки будет знать и другие изучит. Он уже выступает!..

Нам не терпелось посмотреть этот номер, но сперва хозяева угостили нас чаем, а я вручил Умару несколько крупных отпечатков, и он долго любовался собой.

— А теперь покажи моей жене, на что ты способен, — попросил я. — Не забыл свой замечательный номер?

— Забыл? Ха! Теперь я пропускаю через нос сразу две змеи — по одной в каждую ноздрю!

И он начал готовиться. Поставил стул. Что за новости? Неужели заважничал, выступает сидя? Оказалось, что стул предназначен для его жены и сына, которого она держала на руках.

Папа Умар достал двух златокольчатых змей и обмотал ими шею своего наследника. Малыш только моргал глазами, но сидел спокойно, не кричал, а миловидная мама радостно улыбалась. Так вот в чём выражается участие сына в трюках Умара!

Дальше Умар стал показывать остальные номера. Привычным жестом сунул змеиную голову в одну ноздрю и вытащил её изо рта. Затем — вторую, в другую ноздрю. Два товарища помогли Умару извлечь из клетки четырёхметрового питона, и он обмотался им вокруг пояса. Тем временем плетевидные, возмущённые тем, как над ними издеваются, кусали его за нос и за лицо. Так я и снял семейство: Умар в объятиях питона, с торчащими из носа змеями, и маленький чемпион Умбар, шею которого обвили златокольчатые…

Ничего не скажешь, Умар значительно расширил свой репертуар! Следующим номером была игра с улар сапи — быстрой и агрессивной змеёй. Она кусала его в лоб, в шею, в спину. Трюк очень понравился односельчанам Умара.

— Ну, как, нравится? — спросил он меня, тяжело дыша.

— Ещё бы! Но вообще-то мне нужно ещё несколько кадров. Что ты можешь предложить?

— А вот! — воскликнул Умар, подумав. — Вот что ты забыл снять в прошлый раз!

Он высунул искалеченный язык, похожий на цветную капусту.

Щедро вознаградив укротителя змей, мы простились с ним.

— Туан! — окликнул он меня, когда я уже хотел уходить. — А разве Умбар не заслуживает поощрения?

Я сунул в руку малыша серебряную монету, и папаша гордо сказал:

— Умбар-Змея зарабатывает деньги!

Во время моего пребывания в Эквадоре в 1937 году я решил непременно посетить Комодо, один из островов Малого Зондского архипелага. На Комодо водится самая крупная известная ящерица — великан комодосский варан. Я написал одному другу на Яве и попросил его разузнать у властей побольше об острове и о том, как на него можно попасть. Другое письмо я отправил в Швецию. Через два месяца пришли ответы. В одном конверте лежала вырезка из стокгольмской газеты, которая сообщала, что шведская кинокомпания «Свенск Фильминдюстри» снаряжает в Индонезию экспедицию под руководством доктора Пауля Фехоса. Одна из задач экспедиции — снять комодосского ящера и добыть несколько живых экземпляров для зоопарка Скансен и Государственного музея. Я опоздал…

Но меня по-прежнему влекло на Комодо, и, приехав в 1941 году в Индонезию, я решил воспользоваться случаем. Не затем, чтобы ловить варанов (вторая мировая война была уже в разгаре, куда пошлёшь свой улов?), и не для съёмки фильма (он уже был снят другими). Хотелось просто посмотреть на этих чудовищ, изучить их, сфотографировать, а заодно собрать возможно более полную коллекцию других рептилий острова.

Комодосский варан был открыт только в 1912 году. В бухте около единственной на Комодо деревушки бросила якорь шхуна ловцов жемчуга. Островитяне рассказали им про драконоподобное чудовище, которое они называли буая дарат — сухопутный крокодил.

— Вздор! Выдумки! — решили гости.

Путешествуя от острова к острову, они наслышались всяких историй о морских чудовищах и гигантских змеях, человекообразных обезьянах и прочей чертовщине.

Но жители Комодо показали им шкуру варана. Стало ясно, что на этот раз народная молва говорит правду.

Сообщение об этом пришло в Бейтензоргский музей на Яве, и директор музея Оуэнс тотчас послал на Комодо людей, которые и доставили несколько экземпляров удивительной твари. Оуэнс опубликовал первое описание буая дарат, окрестив его Varanus comodoensis. Среди ныне существующих ящериц семейство Varanus одно из самых древних, ему около 60 миллионов лет.

Так произошло открытие самой крупной из существующих ящериц. Это событие, естественно, вызвало сенсацию в учёном мире. Но тут разразилась первая мировая война, и о варанах на время забыли. Только в июне 1926 года на Комодо высадилась научная экспедиция под руководством Дугласа Вердена, которому американский Музей естественной истории поручил добыть гигантских варанов для экспозиции. Верден убил и отловил много ящериц, измерил их и заявил, что прежние сообщения, будто вараны достигают в длину от четырёх до семи метров, ни на чём не основаны. В своём отчёте об экспедиции он пишет, что самцы комодосской ящерицы не превышают в длину трёх метров, а самки — двух. Голландский зоолог Юнг, побывавший на Комодо в 1937 году, пришёл к тому же выводу.

Но один из участников экспедиции Фехоса, которая посетила остров сразу после Юнга, сообщил мне, что самый крупный измеренный ими варан был больше пяти метров. Четыре экземпляра превышали четыре метра. (Мои собственные наблюдения показали, что вараны, во всяком случае, бывают длиннее трёх метров.)[9]

Осенним днём в 1941 году я с моей женой и нашим боем Дурухамой вышли на шхуне «Сунггух Касихан» — «Истинное Сострадание» — из деревни Сапе на острове Сумбава курсом на Комодо. Целую ночь мы шли галсами[10] против восточного муссона и, наконец, утром увидели драконий остров. Своим суровым и негостеприимным видом он только ещё больше дразнил наше воображение. Так и должна выглядеть земля древних драконов — призрак далёкой поры, когда вся наша планета была словно кошмар, когда всюду бродили огромные рептилии, способные проглотить человека.

Однако чем ближе, тем остров казался приветливее. Сперва в бинокль, а потом и невооружённым глазом мы различили стройные пальмы, вздымающие пышные зелёные кроны над жёлтой травой аланг-аланг. Склоны гор тут и там покрывал настоящий лес.

После суточного плавания мы бросили якорь в тихом заливе Ласах, на берегу которого, у подножия высоких холмов, расположилась деревушка.

• Предыдущая
• 7/17
• Следующая