Вернувшийся к рассвету - Ясный Дмитрий - Страница 8
- Предыдущая
- 8/57
- Следующая
«Ну, будем надеяться, что уважаемый Артур Алексеевич не банальный педофил».
Я, проверяя, коснулся бедром закреплённых на правой руке самодельных ножен и нырнул в тёмный салон.
Глава вторая
— Дети, что я вам задавала на предыдущем уроке? Кто мне ответит?
Над партами взметнулся лес рук. Умгу, два леса. Это только в киножурналах «Ералаш» да «Хочу всё знать» происходит что-то подобное, да ещё в детских фильмах студии «Ленфильм», а в обычном среднем классе обычной средней школы это просто фантастика. И не эта «дасистфантастиш», а простая космическая, в которой фотонные звездолёты бороздят просторы вселенной и советские космонавты в белых скафандрах сажают яблони на Марсе.
Светлана Владимировна обвела взглядом притихший класс. Двоечники как обычно прячут глаза и стараются стать как можно не заметнее, зубрилки-отличники ловят её взгляд, тянут руку, середнячкам все безразлично. Вызовут так вызову, нет — так нет. Кого же вызвать к доске? Дешёвая пластиковая ручка с белым низом и синим верхом зависла над столбцом фамилий в классном журнале.
«Локтеву? Нет, она и так закончит четверть на одни пятёрки, она у нас отличница. Сунгарлиев? Упаси меня боже, опять будет гундосить и мямлить у доски, коверкая русский язык своим чудовищным акцентом. Липин? Болван и неуч. Ильиных — дура. А что если мне проверить новенького, как же его фамилия? Так, так, вот, Олин».
Женщина подняла голову от журнала и отыскала взглядом нового ученика своего класса. Симпатичный мальчик. Правильные черты лица, мягкое тёмное золото коротких волос, необычайно насыщенные зелёным цветом бездонной глубины глаза, прямой нос, чёткий абрис восхитительно юных губ и сильные, красивые пальцы. «Музыкальные». Наверно эти пальцы могут быть одновременно нежными и жесткими, невесомо ласкать, едва прикасаясь кончиками к разгорячённой коже внутренней части бёдер и тут же становиться безжалостными, жадно впиваясь в плечи и подавая покорённое тело на себя……
Хлопнул страницами закрытый журнал, резким звуком сгоняя с подоконника окна нахохлившегося голубя, и сердитый голос классного преподавателя выдернул меня из-за парты.
— Олин, к доске!
«М-да, мужика тебе надо, Светлана Викторовна, мужика здорового и в постели ненасытного. Самца. Тогда, может, и не будешь засматриваться на младенцев. А то вон как раскраснелась, пятна жаркие по щекам поползли, глаза заблестели. Видать нафантазировала себе невесть чего!»
Я прошел между рядов парт, встал у чёрного исцарапанного чудовища с белыми меловыми разводами по всему плоскому телу и выжидающе уставился на отводящую глаза учительницу. Нет, всё ещё смущается, не смотрит, но несколько других взглядов скрестились на мне. Одноклассники пялятся. Кто-то смотрит с облегчением — вызвали не его, кто-то сердито — не меня, кто-то не глядит вовсе — есть более интересные занятия. «Танчики» на разлинованной в клетку бумаге, морской бой или капли дождя за стеклом. Поздняя осень, конец октября. Первый мой день в моей новой школе.
— Олин, ты перешел к нам из «пятой» школы, так?
— Да, Светлана Владимировна.
— Очень хорошо. Вы, конечно, уже проходили уравнения с двумя неизвестными, и ты без труда напомнишь нам вчерашнее задание. И ещё. В «пятой» школе разве учащимся разрешается приходить на уроки в таком виде?
«М-да, а вот это непростительный прокол с моей стороны! И что отвечать? Больше этого не повторится? Что не запрещено — то разрешено? Конфликт на пустом месте? Ни к чему».
— Захотелось похвастаться, Светлана Владимировна. Простите.
Я виновато склонил голову, мысленно коря себя за оплошность. Расслабился, чёрт! Чёрнорубашечникфигов! Додумался — красный пионерский галстук на чёрном шелковом фоне! Выскочил из серой толпы ярким паяцем. Хотя моей вины здесь лишь малая часть — мать вчера затеяла грандиозную стирку и сухой оставалась лишь перешитая Ароном Самуиловичем чёрная шелковая рубашка, а вот кожаные туфли ручной работы это да! Меакульпа. И винить в этом не кого. Сам дурак, в школу же шел!
— Молодец, Дима, что не отрицаешь своей вины. А сейчас бери мел и пиши. Х плюсY, получается…..
Звонок прозвучал как всегда неожиданно. Ещё минуту назад казалось, что урок русского языка не кончиться никогда и все эти падежи и рода похоронят меня совместно под завалами глаголов и деепричастных, но….. Долгий «дзинь» и свобода, раскрывает двери входа! Или… хм, выхода, что не суть важно. Не люблю русский язык! Не сам язык, об этом даже не думайте, а вот грамматику и правописание ненавижу. Не даётся ни в какую. Все эти окончания, запятые, сложносочинённые предложения и прочая заумь для меня хуже казней египетских. Я лучше решу в уме парочку тензорных уравнений или выведу ряд валентности, а вот от грамматики меня увольте! В прошлой жизни был у меня свой редактор и правщик мною написанных «псевдонаучных потуг профана», как эти зубры от науки именовали мои вымученные статьи, ну и здесь что ни будь, придумаю, выкручусь, но грызть столь безвкусный гранит данной науки….. Нет и ещё раз нет! Эх, как разошелся, разумом возмущённым кипя, что даже не заметил, что меня уже почти окружили.
— Эй, стиляга! Канай сюда — разговор есть.
Ненавижу русский язык!
Стройный мальчик с зелёными глазами медленно обернулся к окликнувшему. Внимательно оглядел стайку окруживших его одноклассников и поставив ранец на мокрый бордюр плавно подшагнул к заводиле:
— Меня зовут Дмитрий Олин. А тебя?
— А меня не зовут, я сам прихожу, чухан!
И высокий конопатый парень вызывающе засмеялся и гордо огляделся — мол, как я его! Ловко ты его — короткие смешки поддержки и одобрительный гул.
— За слова будешь отвечать?
— Чего? Ты чё п….ь, чу…
Закончить фразу конопатый не успел. Лишь уловил взглядом смазанное движение и сложился вдруг перочинным ножиком, жадно хватая широко распахнутым ртом вдруг закончившийся в лёгких воздух. Его выкаченные глаза наливались обильными слезами от страшно жгучей боли, колени неожиданно подогнулись и он упал в лужу, поднимая мелкие грязные волны. А зеленоглазый мальчик уже стоял на расстоянии пары шагов от упавшего и, неотрывно глядя в глаза смуглому брюнету, спокойно его спрашивал:
— Меня зовут Дмитрий Олин. А тебя?
Краткое подведение итогов. Инфильтрация в среду одноклассников — единица. Внешний вид — единица. Скрытность и неприметность — ещё одна единица. Итого, всё у меня вышло на слабенькую троечку. С одной стороны сильно не умничал, интеллектом и неподобающими знаниями не блистал, с другой стороны облажался я по полной программе. Так что Центр имеет полное право смело брать в руки ремень и приезжать пороть Юстаса. Не выйдет из меня разведчика, не дал Бог таланта. В первый же день сумел привлечь к себе пристальное внимание классного преподавателя, не сумел избежать конфликта с «центровыми» в классе и заполучил себе искреннего врага. Надежды на то, что конопатый верзила Марков Андрей, этот выросший с ёлку Дюсик, простит мне своё купание в грязной луже, нет никакой. Смирится и затаится, это без возражений, примет сторону сильного, то есть мою, но не забудет происшедшего с ним никогда. Падение за одну минуту из князей в грязи не проходит бесследно. А ведь я мог избежать конфликта, мог, но не захотел. Вылезло из глубин реликтовым динозавром моё замшелое Я, огляделось, рявкнуло угрожающе — А хто это тут нас обижает? Хто это будет у нас на обед? — и лёгким движением бронированного хвоста спихнуло с трона бедного Маркова. Теперь придётся лезть на этот трон самому, ибо свято место пусто не бывает, а мне, выскочившему распрямившейся пружиной на первые роли, не хочется каждый раз устраивать микромятежи и дворцовые перевороты в отдельно взятом классе. Займу трон, куда денусь, обрасту свитой и буду тратить на этих малолетних недорослей своё драгоценное время. Времени же у меня катастрофически мало. Если уж решил достичь вершин прошлой жизни то, должен учиться, учиться и ещё раз учиться! И восстанавливать утерянное. Навыки, знания, связи везде и всюду. Не знаю, как и какими путями мой прошлый багаж знаний перемещался оттуда сюда, но вот упаковка подкачала, однако. Просыпалось многое по дороге. И имею я сейчас ситуацию как в одной старой комедии — вот тут помню, а тут не помню! Так что если перигей, апогей и исчезающая величина гипербодаической функции термины родные и знакомые, то вот всплывающие из тайников памяти словосочетания градостроительное зонирование, бинарное дерево и частичное дампирование ввергают меня в ступор. Не помню что это. Знаю, что знал, да вот забыл. Ещё позабылись все навыки добывания «лёгких денег». Пирамиды свои помню, а вот как структурировал расходы на «откаты» и выверял систему обмана и проводки «нала» осуществлял, вспоминается с трудом. Туман и всё. Лишь нелепые и наивные, для такого монстра как я, ходы вспоминаются. Там купил, тут продал. Поток «Писем счастья» организовал. Клипсы пластмассовые людей клеить посадил и потом на рынке продал за рубль пятьдесят. Полная чушь. И что самое обидное, сама моя личность и наработанная за долгие десятилетия моторика без изменений, тут мне даже иногда себя сдерживать приходиться, но вот тело ещё не набрало достаточной массы для всесокрушающего мавашигери. Так что мне пока доступно лишь рычаговая техника багуациньна: «Два тигра сражаются друг с другом и рычат. СяньТсу пошел давить корзинку…..» Давлю и рычу, пока получается, веса и силы хватает, да там много и не надо. Да, совсем забыл упомянуть, что самое забавное в моих провалах памяти — это странная выборочность сохранившихся файлов.
- Предыдущая
- 8/57
- Следующая
