Вернувшийся к рассвету - Ясный Дмитрий - Страница 7

• Предыдущая
• 7/57
• Следующая

Вечернее солнце ласково касалось моей стриженной «под ноль» макушки, золотило сочную зелень листвы, и тем острее для меня оказался переход в сумрачную тень сквера. Холоднуло неприятно, слева немелодично брянькнула гитара, звякнуло горлышко бутылки о край стакана. Нет, туда нам не надо. Далеко впереди, похоже, автомобильная магнитола на волне «Маяка» еле слышно рассказывает об очередном достижении наших славных сталеваров, а впереди, заглушая ее, орёт на весь сквер, что-то мощное голосами АББА. Не узнать их голоса невозможно, легенда рок-н-ролла, в зале славы прописаны навечно. Интересно, как сумели сюда провод протянуть? Или импортный магнитофон принесли вместе с аккумулятором? Батарейки-то будут слабоваты, для такой, судя по громкости звука, бандуры. Наши магнитофоны полностью отпадали — не тот звук, да и «Маяк — 203» с «Астрой — 207» я на слух отличаю. Хрипят уж они больно здорово, как туберкулезники с ангиной.

Я только успел шагнуть на замусоренную тропинку, ведущую вглубь сквера, и сразу же из-за поворота нарисовался улыбающийся Длинный. Он успел переодеться и сменил истасканную ковбойку на разноцветную рубаху с отложным воротником и влез жутковатую подделку под настоящие «лэвис». Пряжка ремня размером с чайное блюдце скалилась зубами неведомого зверя, ботинки были невнятно бордового цвета и выглядел он столь нелепо, что пришлось наклонить голову, пряча непроизвольную улыбку.

— Привет, бродяга! А я тебя встречать иду! А ты уже тут, ну и молодчага! Давай, пили ходулями за мной! У нас там весело!

И обдав меня смесью запахов дешевого портвейна и тройного одеколона, он приглашающе махнул мне рукой.

Да, у них действительно было там весело. Шашлычок на кирпичах, плавленые сырки, запотевшие, тёмного стекла, бутылки «Буратино» и «Дюшеса». Толстые ломти «докторской» и «Краковской» колбасы на разложенных на лавке газетах. Черный хлеб. По три трёхлитровые банки томатного и виноградного сока. Начатый ящик «Посольской», ряды «Крымского портвейна» и «Весеннего сада» за восемьдесят шесть копеек. Бесчисленные бумажные кульки с выглядывающими из их нутра красномордыми яблоками и пупырчатыми огурцами. Где только взяли, не сезон для яблок ведь? По блату, точно. Я быстро огляделся ещё раз, захватывая взглядом не только общую картину, но и мелкие детали.

Да, собравшаяся на маленькой полянке в глубине сквера компания отдыхала с душой и размахом. И буйство красок одежд производства советской текстильной промышленности давало огромную фору любому «кислотному» окрасу будущих дизайнерских изысков. А дичайший покрой всех этих жакетов, дикой расцветки рубах «апаш» и даже брюк «клёш», растянутых джемперов и единственной джинсовой курточки был бы для них контрольным выстрелом. Да уж, все эти убогие наряды граждан могучей «империи зла», по-прежнему ввергали меня в ступор и состояние шока. Вроде бы и привыкнуть уже пора, да вот никак не получалось. Для меня, навсегда избравшего классический консервативный стиль одежды, а после Серого финала, носящего только удобные комбинезоны, мода семидесятых была нечто неудобоваримым и чудовищным. И бороться с этим было бесполезно. Поэтому я более не заострял внимание на одежде присутствующих, равнодушно мазнув взглядом по вульгарно размалёванным лицам женского пола, мимоходом отметив, что угадал — магнитофон действительно «Grundig», кассетный, где только взяли, подсоединённый к аккумулятору и поискал взглядом уважаемого человека. Не увидел. Не было подходящего типажа. Зато нашлись другие, весьма колоритные типажи, для которых моё появление не прошло не замеченным. Один из них был красавцем — весь «синий», светящий «куполами» из-под расстегнутой до пупа рубахи, дерганный и «шарнирный» до мельтешения в глазах. Он медленно выцедил стакан мутной «бормотухи» и громко вопросил моего «Вергилия»:

— А чё это ты, Длинный, за смутного сопляка сюда подтянул? На хера? Чё это за фраер, б…ь, мелкий? Не нравится мне шнифты его, х….й у пацана взгляд, на меня так «голубой» всегда смотрит, когда прикидывает сколько впаять! Я, мля, кого, нах…, е…, спрашиваю?!

— Сова это, Грач. Остынь, бля и не заводись. Артур Алексеевич велел его найти и сюда позвать.

— А…. Ну, тык лады тогда, нема гнилого базара! Недонепонятки, типа.

И борзая «рысь» сдулась, отведя в сторону нехороший взгляд. Вот так. И уважаемый человек Артур Алексеевич вырос в моих глазах на пару пунктов. Я обогнул рассевшихся на траве людей, перешагнул через пустую тару и хлопнул по плечу сидящего на корточках Длинного:

— Длинный, а Артура Алексеевич долго ждать придётся?

— Спешишь куда-то, Сова?

— Да. Я обещал матери вернуться к девяти.

Длинный начал усмехаться, но уловив что-то в моём взгляде, скомкал зарождающуюся ухмылку и серьёзно ответил:

— Артур Алексеевич обещал часам к восьми подойти, так что не беспокойся Сова — успеешь к мамоч….маме.

— Хорошо.

Я пристроился рядом с ним и принялся разглядывать собравшихся на полянке людей. Дрянь люди, истинный шлак, совсем отбросы. Таких, в моем будущем, станут называть забытым и вновь вспомненным словом гопота с добавлением прилагательного «серая». Четверо молодых парней, прыщавых, гогочущих и плюющихся, с дешевыми цыганскими «печатками» на пальцах, имевших, наверное, от силы пару приводов — «пятнадцать ходок по пятнадцать суток», тщательно подражали повадками присутствующим тут уголовникам. Тупые бакланы. Трое «синих», самих уголовников. Двое уже обросших и как-то помягчевших, а один, молчаливый, с колючим ёжиком волос, запавшими щеками и настороженным волчьим взглядом. Недавно откинулся и это его «встреча»? Скорее всего. Девушки…. Хм, назвать этих девиц девушками? Это я что-то поспешил, уместнее тут будет название шмары. Я отвёл взгляд в сторону от крашеной блондинки похабно развалившей напротив меня пухлые коленки. Мерзость. Бельё не меняла дня три, не меньше, ноги бледные, рыхлые, в синяках. На шее жировые складки и под ногтями с облезшим маникюром заметна грязь. Вот как такую б…ь, прости Господи, можно захотеть? Мне точно столько не выпить! Я отвернулся в сторону и уловил краем глаза еле заметное движение в сквере. Ещё один гость? Угадал. На загаженную поляну выскользнул невысокий седоватый азиат с непроницаемо чёрными глазами, быстро оглядел пьяную компанию и кивнул головой молчаливому уголовнику. Обменялся с ним многозначительными взглядами, что-то показал на пальцах. Вроде как поздоровались и поговорили. Остальные внимания азиата не удостоились. Азиат поманил пальцем Длинного, и спросил, указав на меня глазами:

— Он?

— Он, Азамат. Слушай, Азамат, Артур Алексеевич мне за пацана обещал….

Азиат грубо прервал Длинного:

— Обещал — выполнит.

— Но мне сейчас надо, Азамат! Очень надо! Артур Алексеевич говорил…..

— Заткнись!

Что хотел сказать Длинный, я понял и так — денег там подкинуть или может «дозу» подогнать, не суть это важно. Да вот только мне очень не понравилось, как прервал речь Длинного этот низкорослый представитель восточных народов. Не только словами. Больно уж знакомое движение, когда указательный и средний пальцы накладываются друг на друга и этот «крючок» резко втыкается под рёбра. Плохое движение. Вот как мне этого дедушку Брюс Ли если что, из строя выводить? Попросить не двигаться — не, не согласится, взгляд змеиный у него, немигающий. И акции азиата поползли вверх. А вот Артур Алексеевич стал мне гораздо меньше нравиться, наоборот, упали вниз его акции. Не дело это, когда подчинённые лезут в епархию босса, ох не дело. Длинный выполнил поручение шефа и достоин награды. А если и стоит его наказать, то делается это только с ведома босса. Инициатива же низшего звена тут полностью неуместна. Книжки по управлению людьми читать надо, Артур Алексеевич, хотя, где вам их взять в это время, а английским в достаточной мере, я больше чем уверен, вы не владеете. Или это просто у Длинного отношения с азиатом не сложились?

Из размышлений меня вырвал голос азиата:

— Мальчик, пойдем, пожалуйста, со мной!

Ну, что ж, если вежливо зовут, то я откликаюсь и иду, пока не потащили силой. Я обогнул всё ещё крючившегося от боли Длинного и пошагал за азиатом. Идти оказалось недалеко. Пара поворотов, пробрались сквозь кусты к пролому в ограде и тут же уткнулись в блестящий лаком капот чёрной «Волги». Двигатель машины урчал на холостых оборотах и в тёмном салоне виднелся силуэт мужчины. Мягко клацнув замком, открылась задняя дверь автомашины. Приглашают, значит.

• Предыдущая
• 7/57
• Следующая