Путешествие не кончается - Внуков Николай Андреевич - Страница 15

• Предыдущая
• 15/18
• Следующая

— Ка-та-рита, — сказал попугай, когда Андрей с папой проходили мимо. — Ка-та-рита, Робин. Здравствуй!

— Папа, смотри-ка, он разговаривает!

— Наверное, это тот самый, который всегда сидит у Робинзона на плече во время прогулок. Смотри в оба, Андрей! Хижина где-то здесь.

Однако никакой хижины не было.

Они миновали небольшую солнечную поляну, заросшую какими-то красными цветами, перешли через прозрачный быстрый ручей и снова углубились в лес.

Вдруг Андрей остановился и понюхал воздух.

— Что с тобой? — спросил папа.

— Пахнет подсолнечным маслом.

— Ты с ума сошёл! Какое здесь может быть масло?

— Но, честное слово, пахнет! Неужели ты не чувствуешь? Подсолнечным маслом и ещё жареной картошкой.

— Выдумываешь. У Робинзона никогда не было ни картошки, ни масла. Хотя… — Папа потянул носом воздух. — Я тоже как будто чувствую..

— Вот видишь!

Они проломились через густые колючие кусты и снова попали на поляну, заросшую красными цветами, только уже с другой стороны.

И здесь оба разом заметили частокол из толстых брёвен и хижину, покрытую пальмовыми листьями.

— Стоп! — сказал папа. — Теперь надо кричать.

Он приложил ладони ко рту и крикнул негромко:

— Робинзон Крузо!

Никто не ответил. Только запах жареной картошки стал сильнее.

Андрей сглотнул слюну:

— Есть хочется. Ну-ка, дай я крикну.

— Нет, нет, ты его можешь напугать. Лучше я. Он же давно не слышал человеческого голоса. Надо вот так…

И он закричал чуть погромче:

— Ро-бин-зон Кру-зо!

В частоколе открылась калитка и выглянула мама. В руке у неё был нож.

Папа так и остался стоять с открытым ртом, вытаращив глаза и смешно разведя руки в стороны. Рядом с ним окаменел Андрей. Наверное, вид у обоих был дурацкий, потому что мама засмеялась и показала ножом внутрь частокола:

— Ну, чего встали? Проходите.

— Эт… это ты здесь жаришь картошку? — опомнился наконец папа.

— Я, — сказала мама. — Мы же ещё не ужинали.

— Подожди… Ничего не понимаю… Как ты здесь оказалась? И где Робинзон Крузо?

— Да проходите же внутрь, а то у меня всё подгорит! — сказала мама и скрылась за оградой.

— Папа, я знаю, почему так получилось! — сказал Андрей. — Это потому, что мы без книжки, на память… Машина увезла нас не полностью. Мы наполовину на острове, а наполовину — дома. Понимаешь?

— Наверное, наверное… — сказал папа растерянно.

Они прошли за ограду.

У хижины под пальмовым навесом стояла знакомая кухонная газовая плита, а на ней большая сковорода с золотисто поджаренной картошкой. Мама помешивала её ножом. От картошки так вкусно пахло, что кружилась голова.

Здесь же на траве лежала книжка «Приключения Робинзона Крузо».

Андрей бросился к книжке:

— Нашлась! Вот она! Где ты её взяла, мама?

— Да у тебя же на столе, Андрей. Увидела её, открыла и зачиталась… А потом, когда начала готовить ужин, взяла с собой на кухню…

— А мы её искали, искали… — сказал Андрей. — А потом решили без всякой книжки.

— Вот что, мужчины, — сказала мама. — Давайте быстрее мойте руки в ручье и садитесь ужинать. А потом мы все вместе пойдём искать Робинзона. Мне кажется, он сегодня ночует на другом конце острова.

В школе Вера Фёдоровна рассказывала о войне.

Андрей уже знал, что в мае будет великий праздник — тридцатилетие победы над фашистами.

Вера Фёдоровна спросила, у кого из ребят воевали дедушки.

Почти все подняли руки.

— Пусть нам расскажет о своём дедушке Слава Никитин, — сказала Вера Фёдоровна.

— Мой дедушка был призван в Красную Армию в самом начале войны, — сказал Слава. — Он воевал на Карельском перешейке, недалеко от Ленинграда. Потом под Варшавой в Польше. У него три медали: «За отвагу», «За освобождение Варшавы» и «За победу над Германией».

Слава замолчал.

— Всё? — спросила Вера Фёдоровна.

— Всё, — сказал Слава.

— Вера Фёдоровна, а про бабушку можно? — подняла руку Ксеня Василевская.

— Конечно, можно. Садись, Слава. Расскажи, Ксеня, про свою бабушку.

Ксеня покраснела и встала.

— Однажды мою бабушку вместе с другими бабушками отвезли под город Лугу рыть окопы. Они долго работали. Часто налетали фашистские самолёты. Приходилось бежать в лес и прятаться. Потом всех отвезли обратно в Ленинград. Когда началась блокада, бабушка разносила письма и телеграммы. Часто случалось так: только отойдёт бабушка от дома, куда отнесла письмо, дом падает от вражеской бомбы. Иногда бабушка подходила к дому, а дома уже нет. Разрушился, обгорел. У моей бабушки тоже три медали: «За доблестный труд», «За оборону Ленинграда» и «250 лет Ленинграду». Она была тогда совсем молодая…

— Молодец, Ксеня, садись. У тебя замечательная бабушка. Кто ещё хочет рассказать?

Снова почти все подняли руки.

— Андрюша Васильев!

Андрей встал.

— Мой дедушка воевал под Сталинградом. У него орден Красной Звезды, две медали «За отвагу», ещё одна «За боевые заслуги», потом «За оборону Сталинграда» и «За взятие Кенигсберга».

— Он рассказывал тебе какие-нибудь боевые эпизоды?

— Конечно. Однажды осенью, когда они ехали на фронт, под Сталинград, он снял с буфера вагона мальчишку. Тот тоже хотел ехать на фронт. У него отца и мать фашисты убили. Ну, дедушка взял его с собой в вагон. Потом мальчишку отправили в тыл.

— Вот видишь, как интересно! — сказала Вера Фёдоровна.

— А мой дедушка брал Берлин! — крикнул Гриша Самохин.

— Ребята, всем, конечно, хочется рассказать про своих бабушек и дедушек, — сказала Вера Фёдоровна. — Но за один урок не успеть. Завтра у нас воскресенье. У вас будет целый свободный день. В понедельник вы мне все принесёте рисунки про войну Рисуйте так, как вы её представляете. Из самых лучших рисунков к Дню Победы мы сделаем альбом. Уговорились?

— Уговорились! — закричали в классе.

«Что нарисовать про войну? — думал Андрей, стоя у книжного шкафа. — Дед рассказывает мало. Срисовать картинку из книжки неинтересно: картинка-то не твоя… Вот если бы самому увидеть настоящий бой… Почему у отца так мало книг о войне?»

Он начал вынимать книгу за книгой из первого ряда на полке.

Вот эта про какие-то леса… Эта про зверей… Эта про машины…

Он сунул руку в глубь шкафа. Там стоял второй ряд книг, до которых он ещё не добирался.

Андрей вынул несколько томиков и вскрикнул от радости. Это были воспоминания о войне. Они назывались странно: «мемуары». Мемуары маршала Мерецкова, маршала Жукова, лётчика Кузнецова…

И вдруг на обложке одной из книг мелькнуло заглавие:

СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА

Андрей вынул томик, открыл его, увидел карту военных действий, разноцветные стрелки, острия которых упирались в синий изгиб реки Волги, и вздрогнул от нетерпения: сейчас, вот сию минуту он узнает настоящую войну!

Привычным движением он отодвинул полки с книгами влево.

Шаг в кабину машины.

Дверцы шкафа захлопываются.

Задняя стенка опускается мостиком…

Что такое? Прямо перед ним ещё одна стенка — из красных досок.

Внизу две массивные железные тарелки, колёса, рельсы…

А! Это же задняя стенка товарного вагона, а железные тарелки— буфера.

Но почему вагон загораживает выход из кабины?

Андрей попытался выглянуть наружу, но ничего не получилось.

Слишком узкими были щели.

Тогда он взобрался на буфер и уцепился обеими руками за какую-то железную полосу на стене.

В тот же миг вагон дёрнулся и покатился по рельсам вперёд.

Шкаф исчез.

По обе стороны железнодорожного полотна открылась бурая осенняя степь, бледное небо над ней, редкие кустики на обочине. А в том месте, где был шкаф, теперь "белело здание станции. Андрей успел прочитать название: Поворино.

Вагон прибавлял ходу. Все быстрее постукивали колёса. Поворино уходило назад.

• Предыдущая
• 15/18
• Следующая