Марсианин - Богатырев Александр Николаевич - Страница 14

• Предыдущая
• 14/33
• Следующая

Не только наследим, но и перероем… за два года мы тут много чего накопаем.

Владимир поднял глаза к близкому горизонту и обвел его взглядом.

Вокруг простиралась каменистая пустыня, постепенно переходившая за его спиной в гигантский базальтовый волдырь великого, давно уснувшего вулкана Олимп. Это место сейчас было заслонено громадой корабля.

«Хватит по сторонам глазеть, – одернул себя Владимир, – пора работать. Ага! Надо еще кадр для истории!»

Он взялся за поручень на бортике вездехода, поставил ногу на подножку и, развернувшись к телекамере корабля, помахал рукой.

– Ну, ты позер! – раздался в наушниках беззлобный хохоток Алексея.

– Ну, как картинка получилась?

– Картинка супер! Амеры удавятся от зависти.

Ну да, они там в Америке все помешаны на «тачках», а тут такой «супер-гипер-пупер-кар»!

Так же картинно запрыгнув в вездеход, Владимир плюхнулся на сиденье и, положив руку на руль, снова помахал другой рукой.

– Ну все, полный абзац! – засмеялся Алексей. – Только улыбки не хватает. За светофильтром гермошлема не видно.

– Ниче! Послезавтра, к твоей посадке, я ее прямо на нем нарисую! Ладно, я поехал, счастливо!

– Счастливо! До встречи!

– До свидания! – это Ли.

Вездеход тихо заурчал и плавно потянул за собой пристегнутый загодя прицеп с реактором. Владимир развернул вездеход и напоследок еще вытянул правую руку вперед, выставляя большой палец в древнем русском жесте «все замечательно!», и так проехал мимо корабля.

Краем глаза заметил, как телекамера на борту провожает его взглядом.

«Выпендриваться так выпендриваться!»

Эти кадры до сих пор забавляют и веселят публику, чего, собственно, Владимир и добивался. Ему сильно хотелось «приземлить» Марс. Но не в смысле «принизить достижение», а показать всем скептикам, что мы освоим не только такие районы Земли, как Сибирь, но и холодные пески Марса.

Проехав мимо опор корабля, Владимир выжал полный газ, стараясь попасть в колею, накатанную вчера. Надо поскорее убраться подальше от корабля.

Им скоро стартовать, так что лучше быть на безопасном расстоянии.

Доехав до первого модуля Базы, Владимир заложил широкую дугу и, плавно затормозив (резко все равно не получится – гравитация маленькая), выпрыгнул из кабины.

Издали «Ласточка» казалась миниатюрной, почти игрушечной. К тому же, как убедился Владимир еще вчера, к перспективе на Марсе еще надо привыкнуть. Сложно на глаз определить расстояние.

Отсюда спускаемый аппарат выглядел как большая разноцветная пластмассовая игрушка посреди красного песка песочницы, с двумя большими блестящими баками водорода по бокам.

Из-под опор корабля вдруг вылетело облако пыли, по пустыне раскатился гром. «Ласточка» вздрогнула и, величаво набирая скорость, вылезла из поднятого рыжего облака. Только на фоне темного неба стал видимым бледно-фиолетовый, почти неподвижный в разреженной атмосфере Марса «меч» выхлопа ядерного двигателя.

«Надо бы помахать на прощание», – подумал Владимир, и его рука автоматически поднялась и легонько помахала вслед уходящему в тяжелую синеву марсианского неба кораблю. Все более и более он превращался в этой глубокой ультрамариновой синеве в хвостатую звезду, уходя все дальше от точки старта.

Меж тем корабль разворачивался по тангажу и рысканью, что можно было определить только по оставшемуся за ним длиннющему хвосту выхлопа. Выхлоп вдруг резко удлинился и поменял оттенок.

«Включили газофазный режим реактора, – отметил про себя Владимир, – начался основной разгон»[7].

Он так и стоял с поднятой рукой, пока «Ласточка» не превратилась в яркую звезду и окончательно и шустро не покатилась за горизонт, выходя на орбиту.

Он совершенно забыл про «Марсоход», стоявший на том же месте, где его год назад оставили, превратив в радиомаяк для будущей марсианской экспедиции. А он все это заснял – тоже получилась замечательная и символическая картинка. Но эту картинку Владимиру не суждено было увидеть в ближайшие два года.

Корабль улетел, и на пустыню опустилась привычная уже тишина. Яростно, почти по-космически, светило солнце, практически не согревая эти вечные рыжие пески.

И не удивительно – от Солнца Марс почти в полтора раза дальше Земли.

Владимир опустил руку, попинал для развлечения торчавший из песка обветренный булыжник и пошел заниматься своим любимым реактором.

К вечеру большая часть его задания была выполнена: реактор установлен, трубы и кабели от него подсоединены к главному модулю, а оставленный до этого поодаль первый оранжерейный модуль установлен в нужное место и технически подсоединен.

«Технически» – это значит, что все прицеплено и привинчено, но не развернуто в рабочее положение и не запущено.

Конечно, развертка оранжерейного модуля – это не установка и развертка главного, с кучей весьма специфических систем. Но все равно занятие трудоемкое и долгое. Поэтому его развертка намечалась на утро следующего дня.

Владимир не спеша собрал инструменты в контейнер, выпрямился и оглядел дело рук своих. Все стояло как надо, привинчено как надо, большая антенна связи смотрела куда надо, и вообще было все готово к заселению первым жителем. Хоть и временным.

Конечно, кабели и трубы, идущие от реактора, потом стоило бы закопать в грунт. Но это уже не его работа. Главное, что он подсоединен как надо и уже работает. Еле-еле работает, но это для начала. Большего и не требуется.

Владимир бросил взгляд на установленный на рукаве индикатор заряда ранца. Тот показывал, что у него еще на час ресурса как минимум. Начинать разворачивать оранжерею уже не имело смысла, и он слегка расслабился.

Привычно блеснула на светофильтре гермошлема радуга, и Владимир вспомнил, что вчера так и не посмотрел закат солнца.

«Ресурс еще есть, и все сделано. Можно себя наградить за хорошо сделанную работу никем еще вживую не виданным зрелищем».

Солнце уже коснулось края горизонта, из-за чего все тени стали почти черными. Но отсвет последних лучей не стал красным, как это обычно происходит на Земле. По-прежнему сияя жемчужным светом, солнце медленно погружалось в почерневшие в вечернем сумраке пески, а высоко над всем этим быстро скользил по темному небу корявый полумесяц.

«Однако! И чего это я его раньше не приметил? Например, еще вчера… Н-да! Как будто у тебя было время вчера варежку на небеса разевать! – саркастически отметил про себя Владимир. – Кстати, а где Деймос?»

Владимир мысленно провел по небу плоскость орбиты второго спутника Марса и почти тут же уперся в него взглядом. Он был далеко позади Фобоса. Почти над самым горизонтом. Видно, только-только взошел.

«Летящие луны Барсума!» – улыбнулся про себя Владимир, вспомнив фантастическую по своей тупости сказочку знаменитого американского писателя Эдгара Райса Берроуза.

Он вспомнил, как вместе с сестрой хохотал до упаду над очевиднейшими глупостями и сюжета, и описаний. Особенно, вспомнил он, их тогда рассмешил простейший пересчет массы золота, что должен был таскать у себя на шее герой того сериала. Получалось не менее тонны.

Конечно, можно было бы скинуть на то, что гравитация на Марсе значительно слабее земной. Но вес предмета массой в тонну поднять на Марсе не смог бы даже супертяжеловес[8].

Владимир посмотрел на реактор, который совсем недавно ему пришлось ворочать.

«Да! Не получится из меня Джона Картера! – подумал он, широко улыбаясь. – Ладно! Пора домой. Хоть и дом ныне – это главный модуль первой научно-исследовательской Базы на Марсе».

Он хлопнул по широкому гулкому боку модуля и двинулся к шлюзу. Настроение было очень хорошее, и хотелось отколоть что-то, но зрителей не было. Правда, потом он вспомнил, что над шлюзом находится телекамера, которая автоматически включается, когда ее сенсоры засекают перед ней движение. Запись велась на большой накопитель Базы, так что был шанс насмешить кого-то записью.

• Предыдущая
• 14/33
• Следующая