Повелитель кошек (СИ) - Астахов Андрей Львович - Страница 65

Я приказал убить человека. А самое печальное - я воспользовался своей властью, своим могуществом, использовал Уитанни как орудие мести. Теперь, когда эмоции немного улеглись, я пытаюсь ответить на вопрос - правильно ли я поступил?

Хочется верить, что правильно. Потому что, если бы сейчас мне снова пришлось бы решать судьбу капитана Донато Френчи, я бы поступил точно так же. Об одном жалею - мы с Уитанни слишком поздно оказались на этой ферме.

И очень надеюсь, что в Роэн-Блайн мы успеем вовремя.

********************

На дороге к воротам Роэн-Блайна растянулась вереница повозок, крытых фур и крестьянских волокуш. На повозках сидели женщины и дети, мужчины расхаживали рядом, собирались в группки, о чем-то беседовали. На нас с Уитанни многие смотрели мрачно и неприветливо, хотя кое-то из крестьян все же учтиво кланялся, когда я проходил мимо.

У самих ворот народу было особенно много. Какой-то седобородый крестьянин со слезами умолял пропустить его со всей семьей в город, стражник, рослый краснорожий брутхаймец в кольчуге и с мечом на поясе наступал на старика, отталкивая его от ворот.

- Доброго дня! - сказал я, подойдя к стражнику. - Мне нужно в город.

- А мне плевать, куда тебе нужно, - ответил стражник. - Видишь, сколько народу ждет, когда им позволят войти? Становись в очередь и жди.

- У меня нет времени ждать. Я принес очень важные известия.

- Ты кто такой? - Стражник позабыл о плачущем старике, навис надо мной, уперев руки в бока.

- Мое имя Кириэль Сергиус, я целитель. Вчера в сорока милях отсюда я наткнулся на группу мародеров, которые грабили ферму. От них я узнал, что они собираются напасть на ваш город.

- Чего? - Стражник недоверчиво сощурился. - Какие такие наемники?

- Их командира зовут кондотьер Понтормо, а лагерь находится в Валькурте.

- Ха-ха-ха-ха! - Стражник от избытка восторга захлопал себя ладонями по животу, звеня кольчугой. - Ой, насмешил! В Валькурте стоит гарнизон лорда Тарна, вассала нашего светлейшего герцога. Ты что-то путаешь, малый.

- Я все верно говорю. Капитан наемников признался мне, что у них приказ идти на Роэн-Блайн и захватить его. Поверь, времени остается все меньше.

- И как же это ты, позволь спросить, заставил его признаться?

- Заставил, и все тут. Какая тебе разница?

- Большая разница, - стражник ткнул меня пальцем в грудь, и я краем глаза заметил, как изменилось лицо Уитанни. - Убирайся отсюда. Нечего мне тут сказки рассказывать. Хочешь попасть в город - готовь деньги за себя и за свою шлюху и становись в очередь.

- Послушай, я серьезно говорю...

- И я серьезно говорю, клянусь рогами и хвостом Мора! - Стражник схватился за рукоять меча. - Убирайся, иначе я разрублю тебя пополам, вонючий крейон.

Я, с трудом сдерживая себя, собрался было что-то ответить, но тут за моей спиной послышались пронзительные крики, а потом раздался топот копыт, и к воротам подскакал всадник на отличном, но взмыленном и измученном жеребце. Лицо и одежда всадника были покрыты грязью, левую руку он держал высоко поднятой над головой, и в ней был зажат какой-то свиток.

- Дорогу гонцу его светлости маршала Хагена! - проорал всадник. - Прочь с дороги, брутхаймская шваль!

Стража немедленно открыла ворота, и гонец пронесся мимо нас в город, едва не сбив нескольких зазевавшихся крестьян. Лицо говорившего со мной стражника приобрело озадаченное выражение.

- Продолжим разговор? - предложил я, понимая, что появление всадника могло что-то изменить.

- Ты действуешь мне на нервы, парень, - злобно ответил стражник. - Я же сказал, что тебе надо сделать. Не испытывай мое терпение.

- Ладно, черт с тобой, - сказал я. - Но я тебя предупредил.

Раздосадованный и злой, я отошел от ворот и поплелся в хвост колонны. Крестьяне при моем приближении замолкали, но я все равно мог услышать обрывки фраз: "...они отнимут все, что у нас есть...", "... Вечные, помогите нам!", "... все мы умрем,,,", и прочее в том же духе.

- Не нравится мне все это, - сказал я Уитанни. - Что-то скверное случится, вот увидишь.

- Ллеу нрраан-а-тьуирр мьен ррау, - ответила гаттьена. - Эрр-хьифф миифар.

- Ты тоже чувствуешь, что должно что-то случиться, да, киса?

- Йенн. Уитанни льярр-а-лайн.

- Вот и я боюсь.

Солнце поднялось высоко, стало не по-осеннему жарко, и вода у меня во фляге закончилась. Глядя на мрачные лица крестьян, я подумал, что немного переоценил свои возможности, и в город нам с Уитанни не попасть. Денег, чтобы заплатить пошлину, у меня нет, а главное - стража мне не поверила. Может, нам следует побыстрее уносить отсюда ноги, пока в самом деле не появились наемники и не заставили меня пожалеть о том, что я сюда вообще пришел.

- Господин, - услышал я и обернулся. Передо мной стояла светловолосая девочка лет двенадцати с двумя забавными косичками и удивительно чистыми голубыми глазами.

- Чего тебе? - спросил я.

- Господин, вы ведь целитель, да?

- С чего ты взяла?

- Я слышала, как вы говорили это стражнику. Вы и вправду целитель?

- Да, я целитель. А в чем дело?

- Мои родители почтительно просят вас осмотреть моего младшего братика. Он заболел.

- Где твой братик?

- Здесь недалеко, - девочка протянула мне руку. - Пойдемте, господин, я провожу вас.

- Тебя как зовут? - не удержался я, уж больно понравилась мне эта милая девчушка.

- Санни, господин. Так вы идете?

Девочка привела нас с Уитанни к большой крытой телеге. Родители девочки тут же сообщили мне, что у них есть, чем заплатить за мои услуги. Больной мальчик (на вид ему было года четыре) лежал на рогожке на дне телеги. У него был сильный жар, а на правой ноге мальчика, чуть выше колена, я увидел огромный самого зловещего вида фурункул с оформившейся гнойной головкой.

- Вы поможете ему, добрый господин? - шепнула мне мать мальчика.

- Я постараюсь. У вас есть факел или лампа?

Отец ребенка тут же извлек из кучи поклажи глиняный светильник. Я велел ему разжечь его, а сам достал из сумки свои инструменты, бинт, корпию и баночку противоспалительной мази. Когда светильник разгорелся, я прогрел на пламени скальпель, протер лезвие корпией, смоченной приготовленным на спирту желудочным эликсиром из моих запасов - какая-никакая, а антисептика! - и, набравшись мужества, вскрыл фурункул. Ребенок слабо вскрикнул от боли, заплакал.

- Тихо, тихо! - сказал я, вытирая корпией обильно вытекавшие из раны кровь и гной. - Все уже закончилось. Сейчас перевяжем, и все будет ха-ра-шо!

Пока я занимался мальчиком, вокруг телеги уже собралась большущая толпа крестьян. Мать ребенка, тараторя и захлебываясь, рассказывала, как ее маленького Тиммо укусила какая-то мерзкая муха, как мальчик все время чесал укус, а потом на месте расчеса появилась ужасная злокачественная опухоль - и все в том же духе. Я чувствовал, как множество внимательных глаз смотрят мне в спину, и это меня, честно сказать, весьма напрягало.

Поскольку я не очень-то доверял своим хирургическим талантам и был обеспокоен высокой температурой, то сделал вот что: как бы нечаянно коснулся мальчика золотым наконечником своего посоха. Когда гной вытек, я обильно намазал рану мазью, наложил корпию и забинтовал. Вроде все было сделано правильно.

- Ну, вот и все, - сказал я, вполне удовлетворенный своей работой. Повязка у меня получилась аккуратная, можно сказать, профессионально наложенная. - Когда будете в городе, обратитесь к любому лекарю, пусть он сменит мою повязку на свежую.

- Добрый господин, вы просто маг настоящий! - всплеснула руками женщина, от избытка чувств у нее выступили слезы на глазах. - Благослови вас Вечные!

Окружавших нас крестьян как прорвало - ко мне тут же начали подбегать люди, и каждый стремился рассказать о своих проблемах.