Повелитель кошек (СИ) - Астахов Андрей Львович - Страница 63

Когда я подбежал к месту, где произошел этот молниеносный поединок, то увидел следующее - одна из лошадей билась на земле, истекая кровью, остальные с испуганным ржанием уносились прочь по полю. Два человека лежали мертвыми со сломанными шеями и страшными ранами от когтей гаттьены, третий, бледный, с перекошенным в смертельном ужасе лицом, сидел на земле, вжавшись спиной в ствол дерева, и пытался отогнать Уитанни саблей, делая в сторону оборотня колющие выпады. При этом он дико вопил. Гаттьена лениво, точно играя с будущей жертвой, то делала шаг вперед, заставляя бедолагу вопить еще громче, то отступала, игриво постукивая по земле хвостом.

- Убери ее! - заорал человек, заметив меня. - Во имя Вечных, убери, умоляю!

- А с чего мне ее убирать? - сказал я, заметив, что неизвестный мало того, что вооружен, так еще и выглядит как заправский вояка. - Пусть кошечка поиграет.

- Заклинаю! - заорал человек и захлебнулся визгом, потому что гаттьена подскочила вплотную к нему, ловко выбила правой лапой саблю, а левой ласково так шлепнула по его высокому кавалерийскому сапогу, разорвав голенище от колена до каблука. - Убериии!

- Уитанни, - сказал я негромко, - погоди, дай мне с ним поговорить.

Гаттьена зажмурилась, тряхнула головой и отошла от перепуганного вояки, истинно по-кошачьи вытянув хвост трубой.

- Великие Вечные! - дрожащим голосом бормотал вояка, пытаясь встать на трясущиеся ноги. - Будь я проклят! Ты кто такой?

- Я Лэйрдганатх, повелитель кошек, - сказал я. - Так что не искушай судьбу и веди себя хорошо. Почему вы напали на нас?

- Мы напали? Это твоя тварь, будь она проклята... Хорошо, хорошо, -примирительно заговорил вояка, обращая ко мне ладони. - Я Сандер, сержант Сандер. Его светлость капитан Донато Фречи послал меня в Валькурт за остальными нашими ребятами.

- Мне это ничего не говорит, - я показал на столб дыма. - Что там происходит?

- Там? Ничего особенного, - сержант очень нехорошо осклабился. - Просто его светлость решил погостить на ферме.

- Вот что, сержант Сандер, - сказал я, - вали-ка ты отсюда подобру-поздорову, пока я позволяю. Гаттьена меня слушается, но и у нее весьма развит условный рефлекс на мерзавцев.

Сержанту не надо было дважды повторять это предложения: вопя и сквернословя, он бросился с поляны, заметно прихрамывая на левую ногу. Я дождался, когда он скроется за поворотом дороги, жестом подозвал Уитанни, и мы поспешно зашагали по дороге в сторону пожара.

Ферму мы увидели минут через десять. Зрелище было печальное - скирды в поле и часть построек полыхали вовсю, в облаках дыма носились пешие и конные воины. Кто-то гонялся за разбегавшимися курами и овцами, кто-то тащил какие-то мешки и корзины. Словом, самое что ни на есть классическое воплощение сюжета "Нападение мародеров на крестьянский хутор".

Скажу откровенно - поначалу у меня не было желания вмешиваться во все это, тем более что мы с Уитанни, похоже, опоздали и предовтратить разорение фермы уже никоим образом не могли. Но только мы вели себя очень неосторожно, и нас заметили - кто-то из мародеров обладал очень острым зрением, разглядев нас на таком, довольно приличном расстоянии. Несколько человек перестали бегать за скотом, остановились, обратив лица в нашу сторону, и я увидел, что они повыхватывали оружие и помчались в нашу сторону. Это была реальная угроза, и теперь у меня не было ни причин, ни желания удерживать Уитанни.

Гаттьена помчалась на врагов огромными прыжками. Я видел, как верзила в красном колете вскинул длинный самопал - полыхнул выстрел и раздался сухой треск. То ли он промазал, то ли его стрельба была Уитанни до фонаря, но миг спустя красный колет полетел наземь с разможженым черепом. Уитанни быстро и сноровисто расправилась еще с двумя негодяями, одному сорвала взмахом лапы лицо, второму сломала позвоночник. Когда я подбежал к горящим скирдам, в дыму кипело настоящее сражение - сразу пять или шесть мародеров пытались окружить гаттьену, орудуя шпонтонами и двуручными мечами. Яростно рыкнув, Уитанни прыгнула прямо на здоровяка с фламбергом в руках, смяла его, как бумажную куклу, потом сбила с ног еще одного мародера, а тут и я подоспел. Усатый тип в стальной кирасе, надетой поверх дорогого камзола с пышными буфами, бросился мне навстречу, замахнулся широким палашом, целя мне в голову, но я не стал отбивать его удар, а поступил проще - опередив усача на мгновение, ткнул его свинцовым концом посоха в живот. Негодяй отлетел от меня прямо в горящую скирду, и я услышал его истошный вопль.

Со стороны ферму на подмогу своим уже спешили еще бандиты - двое верховых и за ними следом с полдюжины пеших. Раздался грохот выстрелов, мимо моей головы со свистом пролетела пуля, но все это уже не имело никакого значения. Уитанни прыгнула наперерез скачущим прямо на меня всадникам, лошади испугались, и один из всадников вылетел из седла, будто выброшенный из него катапультой. Гаттьена немедленно позаботилась об упавшем, нанеся ему два убийственных удара передними лапами, отчего голова мародера превратилась в кровавую кашу. Второй всадник, облаченный в великолепные пластинчатые доспехи, отделанные лазурной эмалью и золотой финифтью, попытался достать Уитанни своим длинным мечом, но моя киса играючи увернулась от этого удара и, яростно фыркнув, в мгновение ока стащила воина с коня, ухватив лапами за тяжелый бархатный плащ. Когда рыцарь в роскошных доспехах рухнул в грязь, уцелевшие бандиты вместо того, чтобы попытаться отбить своего командира у гаттьены, бросились врассыпную, бросая оружие. Поле битвы определенно осталось за нами.

Я еще пару секунд глядел вслед улепетывающим в сторону лесополосы мародерам, а потом посмотрел на гаттьену. Уитанни нависла над рыцарем, поставив ему на грудь обе лапы и кровожадно облизываясь. Воин что-то бубнил в свой шлем-саллед - я не мог ни слова разобрать, но догадывался, какие отборные проклятия раздаются сейчас в наш адрес. Убедившись, что вся шайка разбежалась, я подошел к поверженному и концом посоха постучал по его шлему.

- Эй, приятель, - сказал я. - Наша взяла. Нехорошо обижать крестьян.

Присев на корточки, я откинул забрало шлема и увидел мертвенно-бледное, перепуганное лицо человека, который по возрасту был моим ровесником. В его серых глазах был такой несусветный ужас, что я даже пожалел его.

- Пощады! - пролепетал рыцарь, глядя не на меня, а на Уитанни. - Во имя всех высших сил!

- Что здесь происходит? - спросил я самым спокойным тоном.

- Пощады... прошу вас... я заплачу... выкуп, - прохрипел рыцарь, вращая глазами, остекленевшими от страха. - Убери ее, убери, ааааа!

- Я спросил: что тут происходит?

- Меня послали.... Кондотьер Понтормо, наш командир, послал меня... на разведку.

- Капитан Донато Френчи, не так ли?

- Убери зверя, маг! Во имя Вечных!

- Зачем вы подожгли хутор?

- Это все сиволапые, будь... они прокляты. Мы потребовали провизию и сено, они... заартачились.

- И вы их наказали, так? - Я почувствовал тяжелую давящую злобу. - Вот взять сейчас и сказать гаттьене, чтобы она тебе башку открутила, проклятый пес.

- Прошу тебя... не надо! У меня приказ... был. Мы должны были... обеспечить наш отряд провиантом.

- И ради этого ограбить этих бедняг?

- Это всего лишь... жалкие крейоны.

- Это живые люди.

- Мы должны, - лепетал Френчи, - выступить к Роэн-Блайн, чтобы соединиться... с армией Хагена.

- Армия Хагена? Так что же, маршал покинул Набискум?

- Покинул... Ради Вечных, убери же наконец это тварь!

- Маршал Хаген оставил Набискум, - сказал я, захваченный собственной мыслью. - Что ж, это важная новость.

- Убери зверя!!!

- Роэн-Блайн - что это за место?

- Крепость, которую мы должны захватить. Сорок миль на северо-восток отсюда. - Френчи начал икать от страха. - Пощады, маг!

- Уитанни, сторожи его, - сказал я и направился к домам.

То, что я увидел, вызвало у меня самые тягостные чувства. Большой добротный дом, построенный когда-то с любовью и старанием, был почти полностью охвачен огнем - пламя выбивалось из окон, и прогоревшая крыша вот-вот должна была рухнуть. Пылал и дальний от меня овин, вокруг которого бестолково и жалобно блея расхаживали овцы. Тут же потерянно бродило несколько кур, и мне врезался в память петух, которому, видимо, удалось вырваться из лап схватившего его мародера. Я понял это потому, что у бедняги был начисто выдран весь хвост.