Кор-Унтару - Левская Яна - Страница 11

• Предыдущая
• 11/135
• Следующая

   В глазах кузнеца вскипел страх, поднялся темным облаком, заструился дрожью по телу. Взвившись на ноги, Айхел ринулся к дому запирать двери.

   - Идем!

   Халахам и Алестар молча последовали за ним.

   Со стороны деревенской середки, где стояли добротные и просторные дома зажиточных мужиков, доносился неясный гул. По мере приближения шум нарастал, становясь все более грозным. В центре Колодцев собралась толпа. Разжигая в себе ярость криком вперемежку с ругательствами, от испуга и омерзения стервенея все больше, тесным кольцом толпились мужики, бабы и старики. Даже дети, мучимые любопытством, крутились рядом, опасаясь попадать в давку. Перекрывая рёв толпы, откуда-то из её сердцевины гаркнул мужской голос:

   - Прывязал!

   Гомон взорвался громом, вскипел, забурлил, приобрел оттенок кровожадной радости. Тонкой ниточкой взвился вверх внезапный и короткий плач, чтобы тут же утонуть в воспрянувшем с новой силой рёве.

   Казалось, в адском котле звуков, которым обернулась улица, даже грохот камнепада покажется шелестом, но вдруг резкий окрик врезался в самое сердце бури, оборвав её на полувздохе. Волна холодного воздуха лизнула разгоряченные лица - и все до единого рты закрылись, а головы повернулись к чужакам. Оглушенным и раздосадованным жителям Колодцев, чтобы опомниться, хватило нескольких секунд. Вновь пошел в рост переклик голосов.

   - Гляди! Он... Тв-варь...

   - Туда же его.

   - С двумя и разбыремся! Одним ударом!..

   Из толпы к Айхелу рванулись сразу четверо. Казалось, присутствие чужаков нисколько их не смутило. Мгновением позже, пока бегущие и трех шагов не сделали, с тихой угрозой прогудел воздух, когда посохи в руках Алестара и Халахама описали по кругу, застыв в оборонительной позиции. Если постояльцы кузнеца рассчитывали коротким представлением мастерства остудить пыл нападавших, то они просчитались. Может, мужики и успели заметить перемену в позах и взглядах, но останавливаться на исходе "полета" не стали - или не смогли? - и были встречены кованными навершиями, да так, что оказались валяющимися в пыли со звездами в глазах от ломающей тело боли. Один из храбрецов - самый осторожный, создававший видимость деятельности за спинами товарищей для поддержания их боевого настроя - споткнулся, ошалело глядя на стонущих в пыли мужиков. Затуманенный взгляд его поплыл вверх, и тогда Алестар просто сделал шаг вперед - этого оказалось достаточно. Храбрец позорно сбежал, распихав толпившийся народ.

   Начавший было расти гомон, повторно сник. Теперь желающих взять Айхела голыми руками не появлялось, хотя...   Среди крестьян снова началось движение: кто-то протискивался из глубины. Расталкивая односельчан, не заботясь особо о вежливости, вперед шел крепкий мужик - шея поленом, борода лопатой. Ручищи, в которых он держал вилы, оплетены были сетью вздувшихся вен. В разрезе красной рубахи кучерявилась волосами грудь, а над плетеным кушаком нависал основательно упрятанный под пластом жира пресс. Скорчив мину позлее, великан упер вилы в землю. От рокочущего баса шмыгавшие под ногами дворняжки поджали хвосты.

   - Што, кузнец, сам пришел? А и ладно. А и добре. Шас стер-рву твою к кобыле прывяжем и по дороге пустим. А тебя - вслед нее. Смотрю, демыны с тобой... Ну, так и их туда ж. Кобыл токо на вас жалко.

   Айхел стоял, бледный, потерянный. Смотрел на людскую стену, за которой кто-то надсадно кашлял. Лайлин. Могучие руки кузнеца висели безвольными плетьми - он сейчас ими и молот не поднял бы. Всю силу отняло, будто не было ее никогда, при одной мысли, что это его дитё корчится в пыли у ног скотов, которые неизвестно что с девочкой учинили.

   Мужик с вилами направился к Айхелу. Вперед, загораживая собой кузнеца, шагнули Халахам с Алестаром, недвусмысленно давая понять: "Хочешь взять - попробуй. Только легко тебе это не дастся". Но громилу  уже ничего не могло остановить - слишком много в нем собралось злобы и уверенности в своей мощи. Не сбавляя скорости и не замечая Халахама, он ткнул вилами в живот Алестару, наивно или по глупости решив, что его удара будут покорно ждать. Айхел успел увидеть, как одновременно шагнули оба его постояльца: только молодой в сторону, а старший - вперед. И пока мужик качнулся вслед за вилами, потащившими его в пустоту, Халахам развернулся и пнул ногой широченный зад, завешенный рубахой. В такой тыл грех не попасть! Вилы зацепили землю, уперлись, но бородач - его счастье - успел завалиться на бок. Противники его молча ждали, стоя каждый, где был. Видно, пинок посетил самое чувствительное место если не тела, то, наверное, гордости деревенского силача и, ясно, первого мужика на селе. Раздосадованный и обозленный еще больше, он вновь предпринял попытку взять победу нахрапом. Однако она обернулась ничем, как и предыдущая.

   В это время Айхел собрался пробиться к дочери. Кашель стих, не было слышно ни звука, но кузнец опасался, что толпа сейчас опомнится и возьмется за прежнее. Решат добить "ведьму", пока чужаки заняты.

   - Отойди, - мрачно сказал он, ни к кому не обращаясь, стоя нос к носу со стеной, отделявшей его от Лайлин.

   - Шел бы ты, покы защищают, - скривил рожу парень с нечесаными светлыми волосами, да хотел было оттолкнуть Айхела, за что и схлопотал по носу костяным молотом кузнецова кулака.

   Огрев колодчанского силача посохом на третьем его заходе и отправив с тем на временный покой, Халахам поспешил вслед за Алестаром к человеческому клубку в сердце волнующейся толпы, где орудовал кулачищами не на шутку разошедшийся Айхел. Люди тотчас шарахнулись в стороны - никто не хотел связываться с чужаками, которых сам Дир даже пальцем не изловчился достать. Быстро раскидав висевших на кузнеце молодчиков, мужчины вместе с Айхелом, которого от бешенства и страха за дочь била дрожь, подошли, наконец, к самому дому Милары. Под высокое крыльцо пыталась просунуться, прячась, Лайлин. Кузнец застонал: бордовые борозды тянулись от девушки к месту истязаний,  откуда она уползла. Вокруг нее на усыпанной белым песочком земле росло и ширилось свежее пятно. Кровь. Столько крови из живых не вытекает. Айхел бухнулся на колени и, обхватив дочь за пояс, потянул к себе. Ладони ощутили теплую липкую жижу. Лайлин обессилено перевалилась с колен на спину.

   - Па..., - дыхание сорвалось кашлем.

   Все трое: Халахам, Алестар и Айхел - с окаменевшими лицами смотрели на живот девушки, к которому веревкой было намертво привязано растерзанное тельце новорожденного. Ножки его срослись вместе наподобие рыбьего хвоста...

   Не говоря ни слова, Алестар просунул лезвие шпаги между веревкой и телом Лайлин, одним резким движением разрезав путы.  В сторону откатился бездыханный комочек - малыш, имевший несчастье родится на свет уродом. Айхел поднял дочь на руки и побрёл вслед за ступившим вперед Халахамом через людскую толпу, мрачно провожающую их десятками пар глаз. Алестар замыкал шествие, следя заодно, не придет ли еще кому в голову задержать кузнеца с его ношей.

   До самого дома шли в молчании. Лайлин лежала на руках Айхела, чуть смежив веки, но она не спала и не теряла сознания - ею овладело оцепенение. В голове стоял шум, перед глазами мерно подскакивала линия степи до самого горизонта. Девушке не хотелось плакать. Она не чувствовала боли, хотя вокруг шеи уже наливался синяк с четким рисунком чьих-то пальцев, а разбитые губы опухли и задеревенели. Была б ее воля - она даже не вдыхала бы воздух, а просто остановилась и замерла навсегда, чтоб ничего не помнить и ни о чем не думать. Мысли, стучавшие в висках, были горше яда... И спасти от них не могло ничего.

   Под вечер, когда Айхел, наконец, отошел от дочери, оставив ее провалившейся в глубокий сон, причиненный травами, постояльцы завели с ним разговор.

   - Вам надо отсюда уезжать.

   Кузнец несколько секунд смотрел в лицо Халахаму, потирая подбородок.

• Предыдущая
• 11/135
• Следующая