Кор-Унтару - Левская Яна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/135
• Следующая

   Гости, повторяя маневры хозяина, миновали опасно захламленный стол. Взгляды их задержались на мече. Старший, выпятив нижнюю губу, кивнул молодому. Тот неопределенно повел плечом. Когда оба, вытягивая шеи, нависли над столом в попытке разглядеть меч поближе, кузнец кашлянул в кулак, напоминая о своем присутствии.

   - Сам ковал? - с долей уважения в голосе спросил смуглый.

   - С дочкой.

   - А махнуть пару раз дашь?

   - Там посмотрим.

   В печи что-то звучно треснуло. Полыхнул огонь.

   Лайлин тем временем сняла фартук, повесила на крюк, вбитый в стену, распустила узел платка. На плечи упали две короткие косы. Редкий для южного Аргедана цвет - темно вишневый - сразу привлекал внимание.

   - А как зовут вас? - Оборачиваясь, она наткнулась на молодого, что как раз обходил собранный в кучу у наковальни железный лом. - Ой! Прости. В тесноте да не...

   Девушка запнулась, глядя снизу вверх в красные с белыми ресницами глаза. Нащупав за спиной стену, она опасливо попятилась.

   - Я Халахам, - смуглый, улыбаясь, изобразил поклон.

   Его товарищ выпятил подбородок и расправил плечи, предлагая рассмотреть себя хорошенько. Странная радужка под взглядом Лайлин потемнела, изменив цвет на бордовый.

   - Алестар, - в тихом ответе прозвучал вызов. Затем, решив рубануть с плеча, мужчина сгреб пятерней головную повязку. На спину скользнул и разбился жгут белых с серебристым переливом волос. Айхел шумно выдохнул и заглянул в лицо гостя. Посмурнел.

   - Видел волчат таких. Единожды. Дохлых. Сами белые, как мука, а глазенки розовые. Но людей... А что там, - он ожесточенно махнул рукой. - Заходите. Я не тот человек, чтоб за разницу ненавидеть.

   Дом от кузницы отделяла добротная дубовая дверь. Айхеловы "хоромы" состояли из кухни, куда и ступили сейчас люди, и двух комнат: отцовской и дочериной. Сени завалены были мешками с мукой, пшеном и картошкой. Так что к наружным дверям оставалось пробираться узенькой тропкой, касаясь плечом стены. В доме было чисто и уютно, несмотря на тесноту. На окнах красовались вышитые занавеси. В углах комнаты по стенам вился цветочный орнамент.

   Пока гости осматривались, Лин, уже успев поставить на печь котелок с водой, быстрым шагом прошла в сени за крупой. Айхел отвел постояльцев в свою комнату, принес лохани с водой для умывания, оставляя Халахама с Алестаром располагаться. Сам полез на чердак за сеном для кроватей. Дело спорилось, дом преображался, наполняясь звуками, светом, движением. Когда гости вышли из отведенной им комнаты, посвежевшие и голодные, ноздри их затрепетали от запаха жареного мяса и лука. В центре стола едоков поджидало блюдо с румяными, истекающими соком пичужками вроде лесных голубей, а Лайлин уже рассыпала по тарелкам горячую кашу.

   - Ну, вы явно не от ключинских будете? - пробасил Айхел, когда все четверо уже сидели за столом, набивая животы.

   - Нет. Явно не от них. Хотя в Ключинке бывали.

   - Бродите, - сделал вывод кузнец. Он не любил людей без дома и занятия. Актеры, трубадуры, монахи и разбойники - вот кто шляется по дорогам без дела. За что их любить?

   Халахам кивнул, никак не отреагировав на тон Айхела.

   - Вроде того.... А вы сами откуда?

   - Местные мы.

   - Да? Странно.

   Голубиное крылышко хрустнуло на зубах кузнеца.

   - Что странно?

   - Местные говорят на диалекте, а вы нет.

   Лайлин, не заметив тяжелого отцовского взгляда, принялась охотно разъяснять:

   - Мы раньше жили под Гуном, что на Долгом тракте. Я ходила в школу. Папа держал кузнечную мастерскую. А потом... ну, там...

   - Переехать решили. Осели здесь, - отрезал кузнец, перебив замявшуюся Лин.

   - Давно?

   - Да лет восемь назад. Вы сами тут какими судьбами?

   - О, мы, - Халахам развел плечи, напрягши спину, пока не хрустнули позвонки, - путешествуем. Сейчас идем к Тайре, а дальше по берегу на север. Заглянем в Юрр. А там увидим, куда поведет дорога. Кстати, нам бы задержаться у вас на пару деньков...

   Мужчина запнулся,  увидев невольное движение Айхела. Тот замычал, собираясь с мыслями.

   - На одну ночь я вас пускаю, - сказал он, наконец, - но не больше. Без обид. Так лучше будет. С утра пойдете в Колодцы и устроитесь у кого-нибудь там. Что у нас были, не говорите. Только заслужите дурную славу и испоганите себе торг или там дела какие... Нас не любят здесь.

   - Чем же вы не угодили?

   - Отличаемся, - с видимой неохотой проронил кузнец.

   Гости продолжали смотреть на мастера в ожидании. Убедившись, что отмолчаться не выйдет,  Айхел пояснил:

   - Лайлин целительница. У нее дар от Пресветлого. А олухи эти ведьмой клеймят, - в голосе его сквозила досада, и не понятно было, кому она адресована: "олухам" из деревни или проявившим любопытство постояльцам. - Про всякие травы-муравы я сам ей рассказал, что знаю. А знаю я, прямо скажу, не так уж много. Она ими почти и не пользуется, кроме как на кухне.  Зато, вы бы видели! Только руку вот приложит, где болит - и все проходит. "Как рукой снимет" - это точно про мою Лин придумали! И раны всякие там, и чирьи, и горячку, и простуду - все убирает!

   - Пап, хватит. Перехвалишь, - девушке стало не по себе под цепким взглядом Халахама. Ей показалось, то, что зажглось в его глазах, с простым интересом имело очень мало общего.

   - И давно ты ... м-м... руками болезни снимаешь?

   Щеки Лин вспыхнули, она качнула головой, собираясь с мыслями:

   - Ну, это уже восьмой год получается. Когда мне было одиннадцать, все это и началось.

   - "Все это"?

   - Из Гуна пришлось уехать, после того, как ей пробили ребро брошенным камнем. Ведьму гнали. Мелкие палачи. Жор возьми их души, - Айхел отбросил кость и поставил локти на стол. Кулачищи его сжались до хруста.

   - А что же здесь? Разве иначе?

   - По крайней мере, убивать не идут.

   В беседе наступила тягостная пауза. Кузнец уперся носом в сцепленные замком руки, послышалось сопение. Лин гоняла ложкой по тарелке крупинки каши. Халахам думал о своем. А что касается Алестара, тот даже не пробовал разговорить собеседников. Он вообще был не любитель говорить.

   Спать разошлись рано.

   Утром, когда вышли на кухню, постояльцы застали Айхела колдующим у печи. Оказалось, что Лайлин отправилась в деревню - за ней пришли и попросили помочь роженице.

   - Опять приползли. Милара тяжело ребенка носила. Лин все с ней нянчилась.  Конечно, на роды позвали. Как было не позвать? А разрешится, так опять в спину злословить возьмутся. Но только заболит у кого всерьез - сразу сюда, и только дым из-под пяток. Злобищу свою попридавят, глазищи поопустят и давай хором: "Помогла бы, славница!", - кузнец плюнул и процедил сквозь зубы что-то, чего громко говорить не стоило.

   День угас. Бледно-розовый полог неба сливался с сизой дымкой на крае полей. Лайлин до сих пор не вернулась. Поужинали втроем. Потом Алестар, еще днем подрядившийся в помощники Айхелу, снова скрылся в кузнице - пошёл раздувать ослабший огонь. Чуть погодя к нему присоединился и мастер. О таком понятливом и молчаливом помощнике можно было только мечтать. Что говорить, толковые гости нагрянули к кузнецу: и деньги платят, и помочь в деле не отказываются. Мужчины простояли за наковальней полночи - Айхел хотел на днях повезти свои изделия в Речное. Там вещички, выходившие из-под его молота, пользовались спросом.

   Утром следующего дня Лайлин, вопреки ожиданиям, не пришла. Не вернулась она и к полудню...

   - Возле роженицы сидит что ли? Может, плохо там дело, а? - Айхел нервно мял пальцы.

   - Не трави себя, кузнец. Нечего ждать, а то дождемся, - Халахам прошел в угол комнаты, взял свой посох и алестаров тоже. - Роды дело долгое, но не настолько. Подумай, что там творится, если ребенок или мать умерли. Судя по твоим же рассказам, чай пить девчонку не пригласят, а скорее, саму пустят на пироги.

• Предыдущая
• 10/135
• Следующая