Орлиное гнездо - Антонов Антон Станиславович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/85
• Следующая

Как раз к этому времени из салона перестали доноситься вопли насмерть перепуганного профессора. Видимо, его наконец вытолкнули из самолета.

Тихий ангел пролетел, как любит выражаться в своих бессмертных произведениях Его Высокородное Сиятельство господин Жерар де Вилье.

— Ты не виноват, — сказал организованный преступник по прозвищу Серый Волк начальнику охраны Бармалеева особняка, когда тот вкратце доложил ему, как было дело. — И твои люди тоже не виноваты. Всего не предусмотришь.

Начальник охраны вздохнул с облегчением. Ведь Волк вполне мог прогнать его без выходного пособия и нанять себе других ребят — конкурс претендентов на такую работу будет не меньше десяти человек на одно место. Конечно, есть шанс, что враги Волка захотят использовать опальных охранников в борьбе с ним, но это тоже не сулит бывшим стражам Бармалея ничего хорошего. Их бизнес — не война, а охрана жизни и имущества.

И когда Серый Волк сказал то, что сказал, шеф охраны особняка посмотрел на него с благодарностью.

А Серый Волк, поймав этот взгляд, понял, что теперь Гоблин сто раз подумает, прежде чем согласится на предложение его соперников перейти на их сторону.

До поступления на службу к Бармалею Гоблин имел другую кличку. В те времена мультфильмы Уолта Диснея и его последователей еще не появились на советских телеэкранах, и жители нашей Родины в большинстве своем просто не знали, кто такие гоблины.

Бармалей этого тоже не знал, пока не посмотрел «Мишек Гамми». А когда посмотрел, сразу же обнаружил сходство во внешности своего охранника (тогда еще рядового) и гоблинов из этого мультфильма. Гоблин сначала обижался, но Бармалей предусмотрительно увеличил ему зарплату, а потом повысил в должности. И не только в качестве компенсации за обиду. Несмотря на непривлекательную внешность, Гоблин был отнюдь не дурак и дело свое знал.

И все-таки одно дело — быть рядовым телохранителем и совсем другое — начальником охраны. Если рассудить здраво и непредвзято, в том, что босс погиб, была доля и его вины. А в том, что покушавшихся не поймали, вина Гоблина была несомненной. Он неправильно организовал охрану подъездных путей, а погоня вообще была сумбурной — сторожа и телохранители действовали без всякой координации, и Гоблин ими практически не руководил, потому что впал в панику. А это, как известно, не лучший вариант для принятия немедленных решений.

Разумеется, Серый Волк сразу это понял, но предпочел закрыть на промахи Гоблина глаза. Сейчас ему очень нужны были союзники. К тому же человек, неправильно охранявший босса, тем самым расчистил дорогу наверх его заместителю — а за такие подарки не наказывают.

— Вот-вот начнут подъезжать остальные, — сказал Волк. — Держите их охрану под контролем. При милиции они не посмеют рыпаться, но осторожность никогда не помешает.

— Я понял, босс, — ответил Гоблин, и эта фраза еще раз показала, на чьей он стороне.

В мафии Бармалея было заведено, что нижестоящие члены организации могут называть вышестоящих «шефами», но на титул «босс» имеет право только один человек — глава всей группировки. Великий и Ужасный.

А между тем остальные и вправду начали подъезжать сразу же вслед за милицией. Последняя, будь у нее такое желание и не будь опасений, что потом ей же самой и придется отвечать за нарушение капиталистической законности, могла бы одним махом взять под стражу всю Бармалееву мафию, за которой вот уже несколько лет безуспешно охотился Питерский РУОП. Однако мафия-то была налицо, а вот доказательств ее виновности в каких бы то ни было преступлениях кот наплакал, — вероятно, тот самый, который терся под ногами у оперов, пока те замеряли расстояние между лужами крови. Это был любимый кот Бармалеевой дочки по имени Робинзон, и милиция остерегалась даже пнуть его хорошенько по подхвостнице, чтобы не совал нос куда не следует. Ведь пнешь — а потом греха не оберешься. Серьезных неприятностей, конечно, не будет, но нервотрепка не исключена. Обидишь кошака — а получишь жалобу на неоправданную грубость при проведении оперативно-следственных мероприятий. Пусть даже повод — мелочь, плюнуть и забыть, но бумага появится и заляжет где-нибудь в архиве до той поры, когда начальству понадобится приструнить сотрудника. А когда понадобится, вынут эту бумажку на свет божий и ткнут оперу в нос: смотри, черным по белому написано, что в таком-то году ты, друг ситный, проявил неоправданную грубость по отношению к родственникам потерпевшего имярек. Пусть кота и трудновато причислить к родственникам Бармалея, но дочка-то его, без сомнения, родня, и очень даже близкая. Да и кот тут по большому счету ни при чем.

Это с работягами просто: заломил руку за спину — и в вытрезвитель. А с мафией надо держать ухо востро. Эти законы знают лучше любого прокурора. А чего не знает — адвокат подскажет.

Мафиозии подъезжали к Бармалееву особняку невооруженными. Многие и задержались-то как раз потому, что нужно было скинуть оружие, а то не оберешься греха — опять же посадят-то вряд ли, адвокаты отмажут обязательно, однако к чему лишняя нервотрепка. Тем более что имеется охрана и у каждого телохранителя в кармане — лицензия и разрешение на ношение пистолета. Ну и сами пистолеты, само собой, в карманах имеются.

Открывать стрельбу при ментах — дураков нет. Да и вообще, вряд ли кровопролитие начнется до похорон Бармалея. Во-первых, даже у беспредельщиков есть свои традиции, и одна из них — уважать покойного босса. А во-вторых, каждому из претендентов на власть надо собраться с силами, найти союзников, точно определить, кто враг, а кто друг.

Передел сфер влияния — не детская игра. Это серьезное дело, где любой неверный шаг ведет прямиком на кладбище.

Поэтому Серый Волк не слишком опасался первой встречи Бармалеевых подчиненных после смерти босса.

Его мысли занимал другой вопрос. Простой, как три копейки мелочью.

Чтобы гарантированно обеспечить себе победу, Волку требовались дополнительные деньги. На подкуп соперников, на приобретение союзников, на оплату киллеров и боевиков, на покупку оружия и боеприпасов, а также на создание запасных аэродромов. Много денег…

А где их взять?

Девушка по имени Софья отправилась из Дедова обратно в Питер босиком, окончательно опровергая свою общность с женой графа Толстого Льва Николаевича, известного советского писателя. По поводу последнего подвыпивший Леха Питерский всю ночь спорил с не менее подвыпившим Григорием Монаховым по прозвищу Лжедмитрий Отрепьев, и диспут завершился на грани мордобоя. Дело в том, что Гриша за столом опять начал петь куплеты вагонных нищих, но Леша грубо прервал его, заявив, что граф Л. Н. Толстой — это не известный советский писатель, а даже совсем наоборот — великий русский.

Гриша стал топать ногами и бить себя в грудь, бессвязно выкрикивая:

— Да ты! Да я… Да у меня… Да у меня образование — два курса филфака, и ты, технарь бездипломный, будешь меня учить! Без тебя знаю, кто какой писатель.

В ответ Леша брызгал слюной и тоже орал, аж подпрыгивая от обиды:

— Сам дурак, болван, идиот и на рупь зараза. Интеллигент несчастный, шляпу надел, очки нацепил, а еще в трамвае! Вот как дам лазером по головному мозгу.

При этом он размахивал каким-то предметом цилиндрической формы, по поверхности которого были в беспорядке разбросаны микросхемы, радиодетали, разноцветные провода и даже, кажется, какие-то электровакуумные приборы.

Следует отметить, к слову, что Гриша был без шляпы и даже без очков, а вокруг примерно в радиусе ста километров не имелось ни одного трамвая.

Обменявшись парой дюжин реплик с угрозами, молодые люди принялись бегать друг за другом по комнатам и так увлеклись, что чуть не сковырнули на пол компьютер «Пентиум II», который, мирно жужжа, показывал всем желающим скрин-сейвер, изображающий космический полет на сверхсветовой скорости. Когда расшалившиеся парни задели стол, «мышка» сдвинулась с места, и поверх скрин-сейвера выскочила табличка с надписью:

• Предыдущая
• 7/85
• Следующая