Колдовские ворота - Антонов Антон Станиславович - Страница 67

• Предыдущая
• 67/89
• Следующая

Сын Ингера Грейф остался по другую сторону «линии фронта». Он объявил себя гарантом того, что если дон Леон или его люди нарушат условия договора, возмездие обрушится на их головы с неизбежностью наступления ночи.

А чтобы быть совершенно уверенным в этом, Грейф отправил с Родериком своего младшего брата Эрлина.

На этом настоял сам Родерик. Он был уверен, что если Леон предпочтет честному поединку вероломное нападение, то горячий аргеман погибнет в числе первых — и тогда Грейфу деваться будет некуда. Придется мстить.

Дело, правда, было рискованное. Юный Эрлин был горяч почти так же, как его отец. И договор его более благоразумного брата Грейфа с Родериком просто выводил Эрлина из себя.

Эрлин пребывал в убеждении, что баргаутов надо резать всех подряд. А в первую очередь он с большим удовольствием зарубил бы отцовским топором графа Роя Эрде.

Хоть у аргеманов, в отличие от горцев-огнепоклонников, и не было обычая общеобязательной кровной мести, находиться в одном стане и даже в одном отряде с убийцей отца казалось для Эрлина противоестественным.

Но не подчиниться приказу брата он тоже не мог. Это могли счесть за трусость, а для аргемана нет порока позорнее.

Барабин, занявший в тронном зале место рядом с Каиссой, сразу заметил, какими взглядами обмениваются Рой Эрде и принц Таодара Эрлин. И подумал, что их взаимная ненависть может сослужить хорошую службу ему и принцессе, если развитие событий пойдет по наихудшему сценарию.

Но поначалу все складывалось как нельзя лучше.

Барабин уже видел принца Леона в бою, и потому не удивился, когда он стал гонять своего брата по залу, как мальчишку, впервые взявшего в руки меч.

Энергии и злости у Родерика было намного больше, чем боевого мастерства. И только за счет энергии и злости он какое-то время держался против младшего брата, заговоренного от смерти.

Но потом у всех, включая сторонников Родерика, создалось впечатление, что Леон вот-вот его добьет.

Острие меча Флегарна уже несколько раз задело кожу Родерика. У старшего из принцев текла кровь, он задыхался — а условия поединка не предусматривали передышки.

Он должен был проиграть. Проиграть и погибнуть, потому что иного исхода условия поединка тоже не предусматривали.

И тут дон Леон споткнулся.

У него как будто подкосились ноги, и случилось это, когда тяжелый меч Флегарн с широкого замаха двигался вперед. Поэтому Леон, увлекаемый мечом, упал тоже вперед и грудью напоролся на меч Родерика.

При виде этой картины ни у кого не могло остаться даже тени сомнения по поводу небесного вмешательства.

Всем стало ясно, что небо действительно на стороне Родерика. Оно не помешало Рою Эрде и множеству других людей нарушить клятву, данную на Книге Друидов, а теперь бросило на меч Родерика самого Леона.

Дон Леон умер не сразу, но Родерик не стал дожидаться, когда он испустит последний вздох.

Старший из принцев вырвал свой собственный именной меч из груди брата и протянул его своему оруженосцу. А сам, перешагнув через корчащегося на полу Леона, устремился к трону, на котором был установлен спорный меч Турдеван.

Схватив его за рукоятку, Родерик поднял сверкающий клинок над головой и прокричал так, что эхо долго не смолкало под сводами зала:

— Ну так кто здесь король?!

По рядам сторонников прошло движение. Первым преклонил колено майордом Грус. За ним последовали остальные. Никто и думать не хотел о сопротивлении.

Выбор неба был слишком очевиден.

Только принцесса рядом с Барабиным не шелохнулась. Барабин понятия не имел, что она должна делать в таких случаях по правилам этикета, но и сам тоже не стал менять позы. А когда Родерик указал на него и принцессу Турдеваном со словами: «Этих взять!» — Барабин молниеносно выхватил свой Эрефор.

— Живыми! — добавил Родерик, когда первым к Роману с плотоядной улыбкой бросился Рой Эрде.

— Это еще почему?! — взревел Рой, решивший, что уж теперь-то у него будет возможность отплатить Барабину за все, начиная с унижений на «Торванге», где тридцать третьему графу Эрде пришлось взять в руки весло, и кончая наглостью рабыни Тассименше, которая вместо того, чтобы честно покончить с собой, перешла под крыло колдуна из неведомой земли.

Было совершенно ясно, что Рой не успокоится, пока не убьет Барабина максимально мучительным для него способом. И был граф Эрде не один, а со всей своей сворой.

А у Барабина осталось всего трое соратников. Оруженосец, Тассименше и юная принцесса, одетая в женское траурное платье.

У принцессы не было оружия, и она вряд ли умела им пользоваться. Но бессмысленный взгляд Роя Эрде и его перекошенное лицо были знаком того, что ему уже все равно. Если попадется под руку принцесса — он зарубит и принцессу.

Барабин сделал отчаянную попытку отойти к подземному ходу — но путь был закрыт. У стены, где неосведомленный человек не заметил бы никаких следов входа в потайной коридор, стояли аргеманы Эрлина.

Роман и принцесса оказались в кольце.

Был еще шанс остаться в живых. Если убить Роя, то есть надежда, что его люди окажутся не столь безумны и подчинятся приказу своего нового короля.

Но именно эти люди, навалившись скопом, выбили у Барабина меч. И расступились перед своим предводителем.

Однако вместо Романа перед Роем оказался совсем другой человек.

Эрлин, сын Ингера из Ферна, отбил удар Роя своим боевым топором. А в следующую секунду на пути безумного графа выстроилась целая шеренга аргеманов.

Стена позади Барабина оказалась открыта, и первой на это отреагировала Тассименше. Она надавила на камень, отмыкающий замок, и ногой ударила по поворотной панели, неотличимой от каменной стены.

Но принцессу Каиссу уже крепко держали в руках люди Роя Эрде, и когда открылся проход, Барабин замешкался. Ведь принцесса надеялась на его защиту.

Аргеманы, в свою очередь, мешкать не стали и тут же придавили Романа к стене.

— Тасси, беги! — закричал Барабин, пытаясь отбиться. Но драться голыми руками против десятков мечей — это все равно, что босой пяткой против чапаевской шашки, как в детском анекдоте про японского каратиста.

Одно утешение — Тассименше все-таки успела юркнуть в проем и закрыть его за собой. Запирающий камень встал на место и преследователям пришлось давить на все камни подряд, чтобы отыскать нужный, местоположение которого никто не запомнил.

Когда они все-таки открыли проем, Тассименше уже и след простыл. Ведь никто, кроме, может быть, Ночного Вора и рабынь, которых он утащил с собой в Гиантрей, не знал подземелья черного замка лучше нее.

В этой суматохе Барабин сделал еще одну попытку убежать (на этот раз через дверь), но аргеманы эту попытку умело пресекли.

Рой Эрде, в свою очередь, сделал еще одну попытку добраться до Барабина, чтобы порвать его, как Тузик грелку, но и его попытку тоже пресекли аргеманы. И отбросив Роя в сторону — совсем как Тузика пинком — заодно отогнали его людей и от принцессы, объяснив свои действия коротко и ясно:

— Это наша добыча!

За все время приключений в Баргауте и его окрестностях Роману Барабину еще ни разу не довелось быть чьей-то добычей. Так что, когда его связывали, он вырывался изо всех сил — за что и получил по голове тупым тяжелым предметом.

Что это был за предмет, Барабин не разглядел, а когда очнулся с гудящей головой, аргеманы уже переключили свое внимание на принцессу.

У принцессы были свои основания протестовать против роли добычи.

— Воины Баргаута! — кричала она. — Я принцесса из дома Тадеи Великой, дочь короля Гедеона! Неужели вы допустите, чтобы этот бастард, лишенный наследства, отдал меня на поругание аргеманам?

То, что принц Родерик — бастард, то есть незаконнорожденный, было для Барабина новостью. До сего дня Родерика в стане дона Леона оскорбляли часто и грубо, но это слово было произнесено в первый раз.

Не исключено, конечно, что оно тоже было всего лишь формой оскорбления — как русское слово «ублюдок». Но может быть и нет.

• Предыдущая
• 67/89
• Следующая