Колдовские ворота - Антонов Антон Станиславович - Страница 65
- Предыдущая
- 65/89
- Следующая
Барабин, впрочем, полагал, что дело тут не в запахе. Просто в отличие от друида, который не хочет лишний раз пошевелить пальцем, потому что боится повернуть реку жизни вспять, другой обладатель колдовских ворот не стесняется использовать их в своих корыстных целях.
Вряд ли, конечно, Теодоракис провел через свои колдовские ворота отряд аргеманов — но он очень даже мог с их помощью смотаться в Таодар сам. И шепнуть на ухо Ингеру из Ферна что-нибудь вроде:
— Халява. Чужое. Фас!
После чего королю Таодара не составляло никакого труда на быстроходных драккарах прибыть к месту событий еще до шапочного разбора.
Ночная высадка аргеманов под стенами замка вызвала большой переполох среди сторонников Родерика, еще с вечера занявших весь периметр черного замка.
Баргауты не стали и пытаться удерживать башни, выходящие на Таодарскую дорогу. Они благоразумно расступились перед аргеманами, которые не стали задерживаться у внешних стен и сразу рванули к центральному строению.
Если учесть, что именно там находилась сокровищница хозяина замка, то их порыв был вполне понятен. Правда, покидая замок, Ночной Вор забрал все содержимое сокровищницы с собой, но Ингер из Ферна мог и не знать об этом.
Можно допустить, что Вор пообещал отдать Ингеру все свои сокровища, если король Таодара отобьет их у короля Баргаута.
Реакцию сторонников Родерика на появление аргеманов можно было принять за обычную панику — если бы не одна деталь. Где-то за полчаса до начала атаки в замок явились доверенные люди Родерика, среди которых — граф Белгаон.
Последний сообщил, что он теперь — новый майордом королевства и на этом основании принимает на себя командование всеми силами в замке.
Это вызвало решительный протест Роя Эрде, который на правах нового хозяина меча Карумдаса называл себя графом Нейстером. С тех пор, как Рой пропустил мятежников в замок, он считал себя их командиром и никому не хотел отдавать это право.
Он и нарушил закономерный ход событий, в результате которых аргеманы должны были без помех пройти к осажденному центральному строению и перебить как можно больше его защитников. А главное — убить короля Леона.
Люди Родерика надеялись, что потери аргеманов при этом будут достаточно велики, чтобы справиться с ними после того, как с Леоном уже будет покончено.
Сложнее вопрос, почему на эту авантюру согласился Ингер — но, во-первых, он всегда был склонен к авантюрам, а во-вторых, у него был долг перед Теодоракисом. Ведь Ингер не доделал работу, за которую Ночной Вор пообещал отдать ему гейшу, что стоит больше золота, чем весит.
Заплатить за нее военными услугами Ингер был готов с гораздо большей охотой, нежели платить золотом. Тем более, что тут было задето самолюбие воина. Ингер ушел из-под стен Берката спасать «Торвангу» — но и ее не спас, и боевую операцию сорвал. А теперь у него появилась возможность реабилитироваться.
Иными словами, вовлечь в свою хитроумную операцию Ингера из Ферна для Ночного Вора не составляло труда.
Но извлечь из этого максимум пользы Вору помешал человеческий фактор.
Когда аргеманы с ревом и топотом буйволов, убегающих от лесного пожара, атаковали последнюю линию обороны короля Леона, Рой Эрде, подняв над головой меч Карумдас, поднял своих людей и повел их на штурм с другой стороны.
За ним последовали многие сторонники Родерика. Они еще не совсем разобрались в диспозиции и охотнее подчинялись приказам Роя, который был с ними в бою, а не графа Белгаона, который явился на все готовенькое.
Сдерживать такой натиск воины, верные Леону, были не в силах.
Враги прорвались. И на этом все могло закончиться, если бы Рой Эрде не столкнулся нос к носу с Ингером из Ферна.
Они оба были достаточно безумны, чтобы не думать в этот момент ни о каких стратегических раскладах. Их волновали только личные обиды.
А у Роя Эрде была большая обида. Ведь это Ингер из Ферна взял графа Эрде в плен, лишив его именного меча и рыцарского достоинства. Это по его вине Рою пришлось подчиняться наглому иноземному колдуну на «Торванге». В конце концов, по его вине Рою пришлось, как безродному кшатрию, давать клятву на Книге Друидов. Клятву, которая могла навлечь на него молнию Вечного Древа.
Небеса рассудили иначе, но обида от этого не прошла. И Рой Эрде, уже держа в руке новый именной меч, добытый в бою с графом Нейстером, тем не менее набросился на короля Таодара с криком:
— Где мой Тассимен?!
Имя Тассимен носил его прежний меч, и куда аргеманы его дели, было неизвестно до сих пор. А уже через минуту стало ясно, что Ингер из Ферна на этот вопрос не ответит.
Не оправившийся от ран Ингер не смог оказать полному сил Рою Эрде достойное сопротивление. Его душа, выйдя из тела вместе с кровью, отправилась на райский остров за последним морем, а тело осталось лежать на каменном полу в одном из коридоров на подступах к тронному залу.
Это произошло практически на глазах у Барабина, и Роману показалось, что Рой Эрде подарил дону Леону и его свите шанс на спасение.
Враги сцепились между собой, забыв о своей общей цели — и в этом положении их застигла контратака последних воинов короля Леона.
Контратака выглядела, как жест отчаяния — однако принесла плоды. Врагов удалось отогнать от тронного зала.
Аргеманам было все равно, каких баргаутов бить, и они начали с энтузиазмом рубать людей Родерика.
Последние имели численное большинство, но дружина покойного Ингера превосходила их в боевой подготовке, не говоря уже о боевом духе, который у аргеманов всегда на высоте.
Из случайного союзника аргеманы превратились для Родерика в страшного противника.
Рано или поздно это должно было случиться так и так — но случилось слишком рано. Аргеманы были еще полны сил, и существовал риск, что если они продержатся до подхода подмоги из Таодара, то черный замок в конце концов достанется им.
Великая мечта короля Гедеона — захватить черный замок, чтобы сделать его опорной базой для похода на Таодар, могла обернуться своей полной противоположностью. Ведь если замок окажется в руках аргеманов, то он может послужить превосходной базой для их набегов на Баргаут.
И все-таки аргеманы были недостаточно сильны. Только в замке людей Родерика было раз в десять больше, чем людей Ингера из Ферна, и подмога к ним могла подойти из долины Кинд за несколько минут.
У аргеманов же никакого резерва не было. Помощь из Таодара могла подоспеть лишь через несколько часов, да и то вряд ли. Ингер взял с собой всех воинов из ближнего порта, а чтобы вызвать подмогу из более далеких поселений и дождаться ее, требовался по меньшей мере день.
И если бы во главе аргеманов по-прежнему стоял безрассудный и бесшабашный Ингер, не привыкший отступать, то баргауты наверняка перебили бы всех его людей.
Однако старший сын Ингера по имени Грейф оказался гораздо более благоразумен.
Он сумел отвести своих людей к башне над Таодарскими воротами и забаррикадировался в ней, выслав гонцов за подмогой.
В башне аргеманы, если повезет, могли просидеть не то что день, но и неделю. Однако все обернулось иначе.
Каким-то образом в одной башне с Грейфом оказался друид, непонятно когда и как покинувший тронный зал.
Тем временем Родерику пришлось лично прибыть в замок, дабы разобраться, что натворили его сторонники. И когда старший из принцев Баргаута уединился с ближайшими соратниками в башне напротив той, где засели аргеманы, в проеме двери, ведущей на самый верх, открылись колдовские ворота.
— Пусть все уйдут, — потребовал, входя, человек в черном, в котором нетрудно было узнать Ночного Вора.
И хотя благородные рыцари в возмущении стали кричать: «Ты кто такой, чтобы нами командовать?!» — Родерик вызверился на них, взревев:
— Все вон!!!
И все вышли вон.
О чем говорили наедине Ночной Вор и принц Родерик, осталось тайной, но только ближе к полудню принц вышел на стену замка, нависающую над морем. А с другой стороны на ту же стену ступил Грейф.
- Предыдущая
- 65/89
- Следующая
