Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Липовецкий Владимир - Страница 47

• Предыдущая
• 47/177
• Следующая

А потом — танцы. Вальс, полька, краковяк, падекатр, падеспань. В заключение Соня Баумгарт лихо сплясала мазурку, чем привела французов в совершенный восторг.

Генерал был очень доволен. Поблагодарил нас и сказал, чтобы с каждой дачи по одному представителю срочно пришли к нему на совещание. И там объявил, что завтра к полудню все колонисты должны явиться на железнодорожную станцию с багажом.

Мы захлопали в ладоши. Наконец-то! Но уже в который раз нас ожидало разочарование. На станции мальчики обратили внимание, что паровоз прицеплен с другой стороны. К чему бы это? И беспокоились мы не напрасно. Оказалось, что эвакуируемся мы на восток. Скоро здесь будут бои, начнут стрелять, и Красный Крест не может рисковать жизнью детей.

Трудно описать, как мы огорчились. Многие девочки плакали. А мальчишки даже отказывались садиться в вагоны. Но пришлось подчиниться. Нас успокоили. Сказали, что мы отправляемся в Омск. Там штаб Красного Креста. Все уладится. Американцы выполнят свое обещание. Детей обязательно вернут в Петроград и передадут родителям из рук в руки.

Сначала мы ехали по Уралу. Горы становились все ниже и ниже. Пока совсем не исчезли. Потом пошла степь. Наша воспитательница Анна Александровна сказала, что это Западно—Сибирская равнина — самая большая низменность на нашей планете.

Нам такое однообразие надоело. И мы радовались редким полустанкам и разъездам. Из небольшой будочки выходил железнодорожный человек. Он держал в руке флажок. Если зеленый, наш поезд мчался мимо. А реже случался красный, и машинист останавливал состав, чтобы пропустить встречный.

Мы радовались таким остановкам. Можно размяться, погулять. А еще нарвать цветов. Их там растет очень много. Иногда целые пестрые поля.

А потом мы плели венки. Наш дом на колесах украшался цветами и пропитывался степными запахами.

Эти вагоны-коротышки называют теплушками. На каждом написано: «40 человек или 12 лошадей». А рядом американцы нарисовали большие красные кресты. Чтобы на нас не напали бандиты.

Устроились мы очень удобно. На деревянных полках во всю ширину вагона. Каждому выдали по три одеяла и подушке. Ночи очень холодные. Хорошо, что в вагоне есть печка. Вечерами мы садились вокруг и что-нибудь интересное рассказывали, вспоминали…

В Омске нас высадили и разместили в палатках. Очень вкусно накормили и устроили баню. Мы осмотрели город. Он очень красивый. Немного напоминает Петроград. Широкие улицы. Большие дома. Тротуары покрыты каменными плитками.

Мы думали, что здесь останемся. Но 9 августа наш поезд снова тронулся в путь. И мы впервые узнали, что едем во Владивосток. Стало еще тоскливее. Зачем нас так далеко везут?

В Омске к нашему составу прицепили еще один вагон. Очень большой. Раза в три длиннее нашего и зеленого цвета. Это штабной вагон. В нем разместилась американская администрация.

Нашу колонию охраняют американские солдаты. Мы с ними тоже подружились. Они едут на тормозных площадках и никогда не выпускают из рук карабинов. Иногда слышно, как они бегают по крыше вагона. Американские военные ведут себя друг с другом не так, как принято в русской армии. Обращение очень простое и спокойное. Без крика. Можно сказать, на равных. Даже форма офицера и солдата не слишком различима. Это нас очень удивило, и мы об этом много рассуждали.

И вот что еще интересно. На команду солдаты почти всегда отвечают: «Олл райт!» Нам понравилось это «Олл райт!», и мы его стали употреблять на каждом шагу. Даже воспитатели, если хотят нас похвалить, пользуются этим выражением.

Вот и еще один день прошел. Утро. Стучат колеса. А я продолжаю писать это длинное письмо и не знаю, когда смогу вам, мои дорогие папочка и мамочка, его отослать. Не волнуйтесь, у нас все нормально. Только скучаем без вас все сильнее. Потому что поезд идет на самый дальний восток. Это рядом с Китаем.

По степи мы ехали очень долго. И обрадовались, когда появились перелески и рощицы. А потом пошли густые леса. Нам разрешили открыть вагонную дверь во всю ширину. Мы сидим рядышком, свесив ноги наружу, наслаждаемся солнцем и чистым воздухом. А совсем близко к железной дороге — непроходимая чаща. Немного страшно.

Кажется, что оттуда смотрят глаза диких зверей. Наверно, и их пугает гремящий по рельсам состав. И особенно паровозные гудки, черный дым и искры, вылетающие из трубы.

Читая мое письмо, вы можете подумать, что мы только бездельничаем. Это совсем не так. Какая-нибудь работа всегда найдется. Наши воспитатели и американцы следят, чтобы в вагонах была чистота. Боятся инфекции. Особенно тифа и холеры. Мыла у нас предостаточно. И мы каждый день стираем, моем пол в вагоне.

На днях произошел случай, который нас сначала напугал, а потом и позабавил. Подошла очередь мыть пол Мэри Николаевой. Девушка была в одной короткой нижней юбке и бюстгальтере. Она так увлеклась работой, что оступилась и вывалилась из теплушки. Но осталась совершенно невредимой, потому что упала на мягкую траву.

К счастью, поезд шел на подъем очень медленно. Мэри поднялась и стояла растерянная, не выпуская половую тряпку из рук. Кажется, она еще не успела понять, что с ней приключилось. А мы испугались куда больше и закричали все разом.

Американские солдаты нашего крика не услышали. А вот девушку в странном одеянии и с тряпкой в руках углядели. Один из них выстрелил в воздух, чтобы машинист остановил поезд. Еще не успел паровоз полностью затормозить, как другой солдат спрыгнул на землю и втащил Мэри в вагон.

Конечно, Мэри было стыдно, что она предстала в таком виде перед американскими солдатами. Да и перед нашими мальчишками, ехавшими в других вагонах. Но главное, что все закончилось так благополучно…

А был у нас в дороге случай и трагический. Брат и сестра Поликарповы на одной из остановок наелись ягод неведомо какого растения. Они отравились и умерли. Мы похоронили их на станции Зима. А родители в Петрограде ничего не знают и ждут своих детей домой. И никогда уже не дождутся.

Дорогие папочка и мамочка, вы за нас с Катей не волнуйтесь. Мы ведем себя хорошо и осторожно, заботимся друг о друге. Да и воспитатели у нас очень хорошие люди.

Здесь, в Сибири, тоже идет война. Мы видели вагоны, упавшие под откос, обгоревшие вокзалы. Иногда нам приказывают плотно закрывать двери, и мы проезжаем опасные места на большой скорости, без остановок. Это из опасения, что могут напасть бандиты. Но я думаю, что нас надежно охраняют красные кресты на вагонах, американские солдаты и сам Бог.

Мы с нетерпением ждали, когда будет Байкал. И наконец дождались. Подъехали к великому озеру рано утром. С запада Байкал окружен горами. Поезд двигался по очень узкому каменному карнизу. С одной стороны нависали скалы. Чтобы их видеть, пришлось задирать голову вверх. А с другой стороны далеко внизу, как в пропасти, простиралась гладкая поверхность озера. Ни одной морщинки. Как зеркало. Нам сказали, что такая погода на Байкале, когда совсем нет ветра, — большая редкость. А чаще всего озеро бурное и неприветливое.

Эта часть нашей дальней дороги, наверно, самая интересная. Природа вокруг удивительная. Горы — как в сказке. И прямо через них проложили железнодорожный путь. Поезд часто нырял в тоннели. Их здесь несколько десятков. Через один мы ехали почти полчаса. Потому что он был длинный, а поезд шел очень медленно. Мы смотрели на сырые и мрачные стены подземелья, и было немного страшно. А когда выехали из тоннеля, рассмеялись, глядя друг на друга. Паровозный дым закоптил наши физиономии. Мы стали черными как негры. А в волосы и уши набилась угольная пыль.

Наконец поезд спустился к байкальскому берегу. И теперь мы уже совсем близко могли видеть это чудо природы. Нас дважды выпускали из вагонов. Вода в Байкале прозрачная, даже дно видно. Чистая и вкусная. Мы пили ее из ладошек, набирали во что только можно, ополаскивали лица.

• Предыдущая
• 47/177
• Следующая