Вы способны улыбнуться незнакомой собаке? - Анисарова Людмила Анатольвна - Страница 52

• Предыдущая
• 52/74
• Следующая

— Евгений Иванович, миленький, ну как он мне может понравиться? Я его первый раз вижу!

Сказать откровенно, Лена покривила душой. Славик показался ей очень симпатичным.

— А ты ему понравилась, — тихо, но очень воодушевленно говорил Денисов, — я это сразу почувствовал. Ты присмотрись к нему. Он, правда…

Лене уже было интересно. Свободные мужчины с такой красивой сединой и таким приятным голосом встречаются не часто. Но в этот самый момент, когда она уже была готова слушать историю Славика, он и вошел. С большим пакетом.

Несмотря на худощавость и невысокий рост, Сорокин производил впечатление неторопливого и основательного человека. Он поставил пакет у двери, снова раскрыл зонт, снова поискал, куда его можно поставить, и поставил, снял кожаную куртку, повесил ее, вернулся к дверям, взял пакет и направился к столу. Все это — медленно и молча. По пути он, опять же без улыбки, отвел рукой мешающие ему пройти прозрачные макаронины Лениных колготок и наконец оказался рядом с ней. Он поставил на стол сначала бутылку дорогой водки, а потом выложил рядом с ней апельсины, шоколад и еще какие-то вкусности.

— Ну-у, пируем, — протянул удивленно Денисов и, быстро повернувшись к Лене, сделал большие глаза: я же говорил!

Лена поняла, что подобные приступы щедрости у друга Евгения Ивановича случаются, видимо, не часто.

«Ребятишки» активно набросились на еду, наотрез отказавшись от водки, которую им антипедагогично предлагал Сорокин. А Денисов, Вячеслав Алексеевич и Лена активно выпивали. Сначала — за знакомство, потом — за Лену, потом — за Денисова. Закусывать как-то не очень получалось, потому что они много говорили.

Денисовский друг оказался умен и начитан. Просто до безобразия умен и начитан. Все время цитировал Чехова, которого он знал, кажется, наизусть. До сегодняшнего вечера Лена думала, что она тоже любит Антона Павловича. Но, во-первых, оказалось, что не так уж хорошо она его знает; а во-вторых, соглашаться во всем со Славиком, которого она, конечно же, почтительно называла Вячеславом Алексеевичем, было скучно. Поэтому она спорила почти со всеми утверждениями великого писателя, которые сыпались из уст друга Денисова как из рога изобилия. Правда, иногда можно было догадаться, что за чеховские Сорокин иногда выдает и суждения других писателей, и свои собственные.

— Как сказал Антон Павлович, Леночка, женщины без мужского общества блекнут, а мужчины без женского глупеют. Выпьем же за гармонию.

— В этом ваш Чехов, может быть, и прав, — решила согласиться Лена, не зная еще, что скажет дальше.

— А в чем же не прав, позвольте полюбопытствовать? — Славик постоянно вызывал Лену на спор. Ему откровенно нравилось, как она горячится. — Так в чем же не прав Чехов? — повторил Славик, не сводя с Лены всезнающе-всепонимающих прозрачно-серых глаз.

— Я вообще Чехова не люблю, — ответила Лена. Как и положено женщине ответила.

Славик это оценил, захохотал и похлопал в ладоши. И стал смотреть в Леночкины глаза еще более проникновенно и, пожалуй, как ей начало в какой-то момент казаться, восторженно. А она попробовала развить свою мысль о нелюбви к Чехову. Сделать ей это было довольно трудно. И потому, что она все-таки всегда этого писателя, как умела, любила. И потому, что водки было выпито многовато — хотя она каждый раз делала буквально по глотку, но для нее все равно многовато.

— Я не могу понять этого всеобщего поклонения. — Лена с трудом, но все-таки нашла красивые слова, принадлежавшие вовсе не ей, а вычитанные недавно из воспоминаний об Ахматовой.

— Его вселенная однообразно-тускла, его мир покрыт тиной и серой мглой, — мужественно барахталась она в ахматовских словах и мыслях, прикрывая свою неубежденность патетикой голоса и рук. — Его мир — это море слякоти, в котором беспомощно увязли маленькие никудышные человечки… Он принижает всех, особенно женщин, — продолжала Лена уже от себя и удивляясь, почему она раньше не понимала, как права Ахматова, — считая, что вокруг — только пошлость и бездуховность, только обыватели с мелочными запросами. Не слишком, между прочим, благородная позиция: считать себя на рубль дороже.

— Но абсолютно честная и лишенная всяких иллюзий. — Славик немного занервничал. — Да и не на рубль. А на много-много рублей.

— Тем более, — отчеканила Лена и поднялась, давая понять, что спор окончен и последнее слово должно остаться за ней.

— Этот халатик, Леночка, тебе очень идет, — примирительно сказал Денисов.

Евгений Иванович не любил никакого рода споров. И пребывал все это время, пока длилась перепалка межу Славиком и Леной, в легком замешательстве.

Леночка, забыв придерживать разъезжающиеся полы халата, напряженно соображала, что же ей делать дальше. Вот она встала — а теперь что? Денисов на всякий случай пошел снова ставить чайник. «Ребятишки», насытившись, оказывается, давно уже ушли, чего Лена и не заметила. Славик с любопытством взирал на окончательно смешавшуюся и растерявшуюся Лену. Не любящая Чехова, она ему все равно нравилась.

Через полчаса, после чая с лимоном, Лена почувствовала себя увереннее и сказала Славику под ободряющие взгляды Денисова:

— Вы, конечно, меня проводите.

— Конечно, — откликнулся он. — А вы так и отправитесь — в халате и тапочках Евгения Ивановича?

Когда Лена рассказала Ольгунчику, что у Денисова познакомилась с Сорокиным, та замахала руками:

— Да знаю я этого Славика! Папочка давно мне его сватал.

— Ты ничего не говорила, — удивилась Лена.

— Было бы что говорить! Зануда жуткий. Человек в футляре. Премудрый пескарь. Как бы чего не вышло. Тоска. Ленка, он тебе не пара! — Все это Ольгунчик выдала почти без пауз. А потом уверенно заключила: — Даже не думай. Там зацепиться не за что.

Но с точки зрения Лены, напротив, зацепиться как раз было за что. Умный — раз. Ироничный — два. И кажется, ищущий серьезных отношений — три. Таковы были доводы разума. У сердца, как водится, доводов никаких не было, но оно уже радостно замирало при мысли о Сорокине.

А Денисов после знакомства Сорокина с Леной, почувствовав, что Славик не на шутку увлечен, хотя и пытается это всячески скрыть, втолковывал другу детства:

— Она живет, как бы это сказать… Тепло и радостно. Вот как. Это бывает редко, поверь. От нее исходит свет.

Понимаешь? Между прочим, Елена в переводе с греческого означает «светлая, сияющая». Чтоб ты знал. И вместе с тем такая незащищенность… Ее хочется оберегать.

И вдруг, вскинув голову и сам засветившись изнутри благородным светом борьбы за счастье всех живущих, Денисов воскликнул:

— Славик, неужели ты не видишь, какая это необыкновенная женщина?!

— Действительно, она очень красивая, — невозмутимо откликнулся Сорокин.

— Да не то ты говоришь! — Денисов расстроился и махнул рукой.

— А сам-то ты чего? — поинтересовался Сорокин.

— Ты о чем? — искренне не понял Денисов. Сорокин мефистофельски захохотал, обнажая ровные белые зубы.

— Зубы у тебя, как у голливудской кинозвезды, — заметил Денисов. — И за что только Леночка на тебя глаз положила?

Сорокин, скрывая свои истинные чувства от Денисова, не мог скрыть их от самого себя. Конечно, Лена ему понравилась. Да какое, черт возьми, понравилась! Он уже спать не мог! И не только от того, что его воображение будоражили разные смелые фантазии, связанные с этой красивой и желанной до зубовного скрежета женщиной. Он не спал еще и потому, что обмозговывал и никак до конца не мог обмозговать, насколько все это может быть серьезно. Ну, постель — дело нехитрое. До этого должно дойти быстро. Сорокин не сомневался в себе по этому поводу. Он не помнил случая, чтобы ему не удалось «уговорить» понравившуюся женщину. Правда, таких красивых, как эта, он, кажется, пока не встречал. Но это, как говорится, детали. Что дальше-то? Сможет ли такая стать хорошей женой, вот в чем все дело.

Печальный опыт и официального, и гражданских браков у Сорокина уже был. Вроде любил, и его любили. А потом — куда все девается? Конечно, пора, наверное, как-то определиться. Матушка была бы рада. А с другой стороны, разве им плохо вдвоем? Маме в ее возрасте привыкнуть к чужому человеку будет трудно, хоть она и говорит, что не сможет спокойно умереть, пока не увидит его счастливым. Вот и пусть живет! Ведь женитьба и счастье, к сожалению, не всегда совпадают. Точнее, совпадают редко. Да и вообще… Менять что-то… Какой он, к черту, молодожен? И детей заводить в таком возрасте… Нет, покой и воля всего дороже. Да, на этом и надо остановиться. Значит… Значит, достанется Леночка, как зовет ее Женька, кому-то другому?! Вот это Сорокину определенно не нравилось. Кстати, почему она, спрашивается, замуж не вышла? А? Лет-то ей не так уж мало, хоть и выглядит… Да… Ну, любовники-то у нее определенно водятся. А кандидатур в мужья наверняка кот наплакал. Так что шансы у Сорокина есть. Определенно. Жениться, что ли? А кто, собственно, сказал, что обязательно нужно жениться? Что он, в самом деле? Как мальчишка, ей-богу!

• Предыдущая
• 52/74
• Следующая