Пиратика - Ли Танит - Страница 48
- Предыдущая
- 48/63
- Следующая
Даже в этой тесноте Дирк сумел развернуться и влепить Черному Хвату звонкую затрещину.
Их голоса потонули в яростном крике Артии:
— А ну, прекратите драку! Совсем ума лишились? Здесь могут таиться и другие хитрости — мы, как-никак, имеем дело с настоящими пиратами. Будьте осторожнее. А ты, Черный, попридержи свой глупый язык. Прежде всего подоприте чем-нибудь эту дверь — лопатами, что ли. А когда войдем в пещеру, будьте настороже. — В наступившей тишине Артия обратилась к попугаям: — Шесть!
Ей тут же ответил скрипучий голос:
— Пройди сквозь меня. Шесть шагов вперед. Один шаг влево. Два шага к лампе.
Теперь люди двигались осторожно, ощупывали стены вытянутыми руками, беспрестанно натыкаясь друг на друга и спотыкаясь. Эбад достал трут и кремень. В трепещущем свете пламени Вускери разглядел две невысокие ступеньки. Свин взвизгнул — Дирк наступил ему на лапу.
И тут они увидели лампу. Рядом с ней стояла плотно запечатанная фляга с маслом. Они наполнили лампу и подожгли фитиль. Свет стал ярче.
Они стояли на дне широкой каменной трубы наподобие дымохода. Откуда-то сверху свисали длинные клыки — то ли наросты сталактитов, то ли сосульки. В стенах тусклым золотом поблескивали слюдяные прожилки. Прямо перед ними начиналась каменная лестница. Она уходила вверх, и вверх, и вверх.
— Вот уж верно — десять миль вверх, — проворчал Эйри.
Они начали подниматься. Доверху добрались через добрых сорок минут, пыхтя и отдуваясь. Отсчитали тринадцать шагов вправо, потом еще тринадцать, и Эбад, самый высокий, протянул руку вверх и нащупал люк. С душераздирающим скрежетом заржавевший металл сдвинулся в сторону. Блеснул дневной свет. Они достигли вершины утеса! Попугаи выпорхнули наружу и торжественно выстроились вдоль края люка, глядя, как не умеющие летать люди помогают друг другу выбраться.
Вдоль края утеса, протянувшегося не меньше чем на милю в обоих направлениях, росла пышная густая трава вперемежку с невысокими деревьями, сгущавшимися к середине поляны. Деревья увивали лозы плюща и орхидеи.
Из расщелины в скале пробивался ручеек. Люди с наслаждением напились — вода была пресной, хотя и с едва ощутимым горьковатым привкусом.
— Четырнадцать шагов вперед к птице из костей.
— Это еще что такое? Птица из костей — да как ее разглядишь? Она же небось маленькая!
Птица оказалась отнюдь не маленькой.
Отсчитывая шаги в упругой высокой траве, Дирк внезапно издал такой вопль, что все двенадцать попугаев испуганно взмыли в воздух. Впрочем, они не улетели, а чинно расселись на ветвях одинокой корявой пальмы.
А под пальмой…
— Да неужто это птица?!
— Птица. Смотри, какой у нее клюв.
— Да это чудище какое-то, вроде птицы Рух из «Тысячи и одной ночи»!
— Я слыхал о таких существах, — пробормотал Эбад. — Это доисторическое животное. Десять футов в высоту.
— Похожа на попугая… громадного, как дерево…
Под деревом стояла окаменелая птица. Она была желтоватая, длинные пряди ползучих растений увивали иссеченный ветром скелет. Между чудовищными когтями пробивалась маленькая финиковая пальма. Одно крыло отвалилось. Другое распростерлось, как арфа с натянутыми струнами. Клюв походил на два изогнутых костяных молота.
Четырнадцать шагов заканчивались как раз перед птицей. Дирк и Уолтер боязливо отступили в сторону. Но Глэд Катберт не скрывал своего восхищения:
— Подумать только, что сказала бы моя старушка, если б я привез ей точь-в-точь такую же пичужку, только маленькую! Живую, в клетке!
— Восемнадцать шагов вправо, и еще восемнадцать. Через девятнадцать, стоят они или упали.
— Камни! — решила Артия.
Камней оказалось девятнадцать, семь из них низко склонились и стали похожи на останки еще одной окаменелой птицы. Еще два лежали на земле, едва заметные среди травы и оплетавших их цветов. Люди приблизились.
— Один шаг вперед, шесть шагов вправо. Три шага вперед.
— Опять камни.
— Сосчитайте. Их должно быть восемь, потом еще восемь.
— Нет. Восемь и восемь это шестнадцать. А тут всего пятнадцать…
Эйри указал на землю.
— Вот. — Среди корней развесистого дерева лежал еще один камень, разбитый, заросший травой. — Шестнадцать: восемь и восемь.
— Но тогда нужно отсчитать девять ступеней вниз. А я не вижу ни одной.
— Да вот же они, у тебя под ногами, скрыты под плющом. Расчисти их.
Люди быстро расчистили девять ступеней. Одиннадцатый попугай приказал:
— Двадцать пять шагов влево. Двадцать пять шагов вперед. Отсчитай двадцать шесть на земле.
— Что значит — на земле? Разве мы не все шаги по земле отсчитываем?
— Заткнитесь! — Артия принялась считать шаги. Остальные остались позади и смотрели на нее, совершенно измотанные дурными предчувствиями и подъемом по лестнице.
Вскоре Артия обнаружила, что если сделать двадцать пять шагов влево, то следующие двадцать пять вперед уже не получатся.
Земля здесь обрывалась глубокой впадиной, усеянной каменной крошкой, дыбилась почвой, выкорчеванными засохшими растениями. Невозможно было ни пройти по ней, ни оценить, как далеко она тянется.
Артия задумалась: отсчитать двадцать пять вперед, потом двадцать шесть на земле. Двадцать шесть чего? Шагов? Дюймов? Ярдов?
Одиннадцатый попугай пролетел мимо нее, перепорхнул через каменистую впадину и уселся в траву.
Артия разбежалась и вслед за попугаем перескочила через расселину. Когда ноги снова коснулись твердой земли, она осмотрелась. Покрыла ли она нужных двадцать пять шагов?
Вот оно! Среди травы валялась груда коротких серых шестов. Древние весла, столетней давности, если не больше. Она обошла вокруг них, пересчитала. Их было ровно двадцать шесть, и лежали они на земле!
Тут подоспели и остальные. Пираты прыгали через расселину, приземлялись в траву, радостно кричали. Тявкал Свин.
— Еще один… еще один намек…
— Осталось еще три совета, мистер Вускери, от попугая номер двенадцать.
Однако эти слова, самые последние, все вспомнили сами. Вслед за двенадцатым попугаем они хором повторили:
— Читай по солнцу. Шесть шагов на север. Один шаг на запад. Четыре ноги приведут тебя ко мне.
Прочитать по солнцу, где север, а где запад, оказалось легко, благо полдень миновал уже часа два назад.
Они отсчитали шаги, и над вершиной утеса повеял прохладный ветерок. Длинные стебли травы заколыхались, как складки на занавесе.
«Четыре ноги приведут тебя ко мне».
Радость поутихла. Этот последний совет казался самым загадочным. Все очень устали и ужасно хотели найти сокровище.
— Четыре ноги?
— Нам что, встать на четвереньки?!
— Это будут не четыре ноги, придурок, а две ноги и две руки.
— Тогда у кого же четыре ноги?
— У львов, коз, лошадей…
— У собак.
— Свин! Иди скорее! Сюда, дружок, сюда!
— Неужели Свин поможет?!
— У него ведь четыре ноги. Смотрите-ка…
Свин долго бегал по траве, выискивая, вынюхивая. Внезапно его что-то заинтересовало. Он принялся копать.
— Давай, малыш, давай!
— Молодец, Свинтус! Самый чистый пес в Ангелии!
— Гений собачьего рода!
— Свинтус, я тебя с золотой тарелочки кормить буду…
Наконец Свин выкопал свое сокровище и радостно затявкал.
Это была девятидюймовая кость гигантского попугая.
Довольный, словно он завоевал весь мир, Свин поскакал по траве, спасаясь от друзей, которые теперь гонялись за ним, грозя свернуть ему шею.
— Оно здесь, — сказала Артия. — Где-то совсем близко. Здесь! Стойте на месте, а то потеряем ориентиры.
Все тотчас же уселись на траву.
Ветер стал заметно прохладнее, хотя в воздухе всё еще стояла удушающая жара. С неба на них пялился бронзовый глаз солнца. По траве бродили попугаи, прихорашиваясь и самодовольно щелкая клювами.
Артия медленно встала.
— Именно здесь, — произнесла она, — и надо копать. Доставайте лопаты!
- Предыдущая
- 48/63
- Следующая
