И мир, великий и ничтожный - Львова-Запон Светлана - Страница 8

2011

Бутылка открыта – и вылетел джинн, азартно развеял мои миражи… ещё потоптался ногами – свободу почуял, поганец! Да пусть развлекается, мелкий дурак. Мне тоже приелся тот старый мираж, кристально-прозрачный и льдистый, из зимних осколочных истин.

У вечного счастья – отмеренный срок, и полная мера – неверный итог. До донышка выпита мера… шатается пьяная вера. Порывистый ветер ерошит волну. Избытая вечность уходит ко дну. Но дух захмелевший смеётся… пустое в порожнее льётся.

А сивуч на пористой льдине поёт о том, что на бухте ломается лёд.

Горланят коты под балконом по вечным весенним законам…

2011

Ты доплыл, ты догрёб, ты пристал, как сумел.

Я тебя не гоню… что ж ты гонишь теперь

про нежданный маяк, что увидел во тьме,

про любовь и мою судьбоносную твердь?

Уцелевший обломок далёких штормов,

ты сюда прилетел на случайной волне.

Истрепался, продрог, изнемог и промок,

но трепался, что плыл путеводно ко мне.

Ты пристал, как другие пристать не смогли

(кто швартовы отдал, кто на рейде завис).

Ты же насмерть прирос, словно к днищу полип,

прилепился, как в бане берёзовый лист.

Мне тебя не стряхнуть… что ж ты жалко трясёшь

погремушкой разбитых, истёршихся слов?

Я ж поверить могу в эту глупую ложь.

Я ж поверить могу в неслучайность штормов…

2011

Прости мою невнятную печаль,

ты не поймёшь ни глубины, ни смысла,

как не хватает крепкого плеча,

чтоб я на нём как цепкий клещ повисла.

Моя большая пышная душа

уже теряет форму и упругость.

Ты упускаешь уникальный шанс

назвать меня пожизненно подругой.

Ты от меня не скроешься в толпе,

и в одиночку скроешься навряд ли.

Подстерегу на жизненной тропе,

возникну неожиданно, как грабли.

И ты получишь мозговой удар,

который отзовётся прямо в сердце.

Я знаю, ты полюбишь навсегда,

ты от меня не сможешь отвертеться.

2011

Я просто жду. Зову из странных снов. И ты идёшь ко мне неотвратимо. Безмолвный зов ведёт тебя, любимый. Моё никем не найденное дно готово взять живительную плоть, впитать твоё трепещущее тело. Мои объятья сладки и смертельны, во мне кончаются добро и зло. Ты от рожденья предназначен мне. Я пью твоё далёкое дыханье. Я предвкушаю сладкое свиданье. Я просто жду. В безмолвии теней.

Мне всё равно, как долго ты идёшь. Не путай след, мой глупый и мятежный. Я твой итог. Покой. Ты неизбежно войдешь в меня. Мучительная дрожь… блаженное паденье в никуда – ты в первый раз сумел расправить плечи.

Ты знал, что предназначен нашей встрече.

Ну, вот и всё.

Я снова буду ждать.

2011

Давай немного постоим у неухоженного пирса. Сегодня нам с тобой двоим о чём-то хочется напиться. Я закурю… мы помолчим, прижмусь к тебе… чего-то стыло. Вчера здесь жили сивучи, а нынче тихо и пустынно. Они уплыли из весны в своё нетающее счастье, в промёрзшие до звона сны… жаль, не успели попрощаться.

Ты видишь, мягкая волна качает солнечные дольки. Я знаю, не твоя вина, что гаснет золото в ладони и остаётся только соль… И сколько нам ещё до пуда? А блик скользящ и невесом – ничейное смешное чудо… не уловить. И только соль… с чего ты взял, что это слёзы?

Давай напьёмся нынче в ноль… простим взаимные морозы.

2011

Она пыталась его забыть,

она ругалась: подлец! пьянь!

Она из сказки кроила быль…

да вот лекала, видать, дрянь.

Кромсала время-пространство в ноль

и тёрла щёткой в душе след,

а по ночам смотрела в окно,

вдыхая звёздный скупой свет.

Она впустила в свою постель

другого (право, умён, мил) –

не замерзать же ей в пустоте.

Но, боже, дай хоть чуть-чуть сил

играть успешно в тягучий быт,

не путать имя в хмельных снах…

и помоги же того забыть,

кого не стоило ей знать.

2011

Это было забавно до слёз…

ты и я – несуразно и глупо.

Ты до неба выстраивал мост –

мне хватало рассохшейся ступы.

Ты тонул до утра в чертеже,

был до колик задумчив и светел –

я смеялась в крутом вираже

и, прицелившись, сыпала пепел

на неровные линии грёз,

на проекции снов и смятений,

распускала искрящийся хвост,

чтоб прогнать синеватые тени.

Ты чертил свой мучительный сон,

тонкий вектор в прозрачное небо…

Я летала (какой моветон!)

в старой ступе, привычно-нелепой.

Ты смириться со ступой не мог,

презирал мой полёт несерьёзный.

Ты однажды построил свой мост –

и ушёл… в невозвратную звёздность…

2011

Привычно маскирую давний след, что поделил меня на до и после… И слышится в душе тягучий посвист – день ото дня настойчивей и злей. Стегаю время гибкою строкой, гоню себя в неведомое завтра, где в эпилоге ждёт великий Автор, нас пишущий небрежною рукой.

У Вечности искать второе дно – наверно, не сложнее, чем в бутылке. Пульсируют бумажные прожилки – свидетели деления на ноль. Делимому не важен результат – его пугает  неопределённость. Я снова нарушаю просветлённость всезнающего чистого листа…

Да ладно… не единственный мой грех. И ты привык прощать мне эту малость.

У нас с тобой на донышке осталось… но мы ещё у Времени в игре.

2011

Я не хочу Вас огорчать,

но Вами я разочарован.

Я вынужден рубить с плеча

стремительно разящим словом.

Я Вам скажу начистоту –

Вы чистоты не захотели.

Убили мой сердечный стук

в практически готовом теле.

Вы посмеялись надо мной

таким неэстетичным смехом.

А я эстет! и даже сноб!

Меня коробили прорехи –

в душе, мадам, конечно, в ней,

претензий к телу не имелось.

Вы так взвились в своей цене,

что как-то сразу расхотелось.

А я бы мог! я так бы мог!

Но Вы, увы, не оправдали.

Я Вас собою не увлёк –

что ж, повлекусь в иные дали.

2011

Сведение невыплаченных счётов

в открытых круглосуточно ва-банках…

Давай уйдём с тобою за ворота

из плоского бесцветного пространства.

Нас встретит океанская волна…

ей толчея прибрежная смешна.

Нет, не смешна – она ей безразлична.

Волна размеренно качает небо.

Пойдём до кекуров, к базарам птичьим,

где плещутся доверчивые нерпы.