Нет чужих бед - Демченко Оксана Б. - Страница 65

• Предыдущая
• 65/125
• Следующая

— Пустой тракт у самой развилки с летним торговым путем на Брогрим, — отозвался Фарнор без задержки. — Справа Лихие скалы, за ними охотничьи угодья эргрифа. Через час доберемся до…

— Погоди, — заинтересовалась Аэри. — Знаю я это место. Вам было бы полезно посетить тут кое-что. Заседлайте мне коня. Пусть прочие едут и готовят стоянку, мы отлучимся ненадолго.

— Куда? — оживился Фарнор. — Люблю я твои затеи.

— Здесь некогда стоял наш храм равновесия, — задумчиво отметила Аэри. Его не разрушили, кажется. К нему просто нет проезда. Закрыт, опутан сетью убеждения. Неподготовленный человек видит стену камня. Но вот Ёрра… он должен рассмотреть врата. Ему будет полезно их искать, хорошая тренировка для зреца.

— Ты говорила, что у ампари нет храмов, — удивился гласень.

— Нагиал, это особый случай, — живо возразила Аэри. — Сто зим назад мы задали вопрос Адару и Роллу. Для того и нашли место и возвели стены, сориентировав их по сторонам света. Нанесли узор, уложили на весы камни истины. И стали ждать.

— Что за вопрос?

— Будет ли достигнут мир, — усмехнулась Аэри. — Мы спрашивали не столько про людей и себя, сколько про демонов. Хотели узнать, есть ли надежда избавиться от утомительных и полных утрат набегов этих страшных существ.

Во взгляде сотника разгорелось жадное любопытство. О демонах он узнал впервые от Аэри на третий день совместного движения. И с тех пор утратил остатки враждебности к вампирше. Для воина общий враг — лучший повод приложить усилия к налаживанию взаимопонимания со сложным, но все же союзником. О прорывах мирового поля и атаках демонов, их возможностях и типах, тактике борьбы с чудовищами Фарнор мог слушать непрерывно. Без отдыха и сна. Потому что полагал — скоро война и надо заранее знать нового врага Гласень пусть убеждает служителей, а людьми эргрифа займется он. Война — страшное и тяжелое время. Но в итоге люди сплотятся и откажутся от многих прежних заблуждений. Сменят предводителей в конце концов.

Гласень и сотник покинули карету, Аэри быстро переоделась для верховой поездки. И отметила, кряхтя и тяжело устраиваясь в седле, что ей и самой интересно. Боги, по мнению ампари, крайне редко соглашаются отвечать на вопросы смертных. По сути своей такой вопрос — это и есть молитва, посланная высшим от лица всей расы, в едином звучании голосов и душ ее опытнейших лордов.

Зрец нашел проход в скалах довольно быстро, Аэри не пришлось помогать ему в непростом деле, и Ёрра теперь ехал первым, вполне заслуженно гордясь собой. Его способности в присутствии Аэри и при ее наставничестве заметно выросли, это признавал даже гласень. Теперь зрец не только видел явления и обстоятельства дальше и глубже, но и утомлялся гораздо меньше. Вот и сейчас: исполнил сложнейший поиск — и даже не сбилось дыхание. А ведь во время охоты умирал, разбитый усталостью.

— Как вы строили храмы? — спросил Ёрра, и эхо его звучного голоса зашуршало в узком коридоре меж скал.

— Собирали лордов, хранителей равновесия, — отозвалась Аэри. — Для получения ответа на важный вопрос звали всех, их обычно было двенадцать. Искали точку открытости, как мы это называли. Из такого места вопрос уходит вверх и не гаснет, не рассыпается на мелкие случайные мысли, подобные неверному эху. В пределах избранной области находили участок на возвышении, желательно с каменным основанием, защищенный от ветра. Еще много требований, но вряд ли они для вас важны. Затем размечали основание, шлифовали площадку до зеркальной ровности, возводили стены и купол. Внутри устанавливали вопрос.

— Устанавливали? — восхитился гласень.

— Да. Скоро увидите сами. Это похоже на сложные многоярусные весы. На каждом уровне — коромысло с двумя необязательно равными по длине плечами, оканчивающимися ладонями чаш. В чаши укладывались шары. Один из них, отрицание перемен, опускают лорды равновесия. Второй, его противовес, опускают в чашу лорды — настройщики душ.

— И потом? — заинтересовался Фарнор, пока не понимающий даже, как выглядит вопрос.

— Поют, используя всю силу голосов. Шаткое равновесие начинает колебаться, чаши приходят в движение. Тогда храм запечатывают и уходят. Надолго. В общем-то по древнему закону узнать настоящий ответ может лишь один из настройщиков душ, почти забывший о храме и случайно оказавшийся возле него.

— Значит, тебя следует именовать лорда Арина, — предположил Нагиал.

— Леди, так правильнее. Я уложила камень в третий ярус весов. В ту часть вопроса, которая предполагает возможность объединения людей и ампари перед ликом общей угрозы, — вздохнула Аэри.

— И ты немало сделала в этом направлении помимо укладки камня, — с уважением отметил Нагиал. — Скажи, а как мы разберем ответ?

— Это просто, — грустно отозвалась леди. — Сами поймете, когда мы откроем двери храма.

Дальше ехали молча. Солнце то высвечивало скальный коридор, то погружало его во мрак, отрезанное очередным поворотом. Ветерок со свистом обтекал каменные бока, то усиливаясь, то стихая до шепота. И тогда торопливые снежинки удивленно замирали в воздухе и принимались неуверенно крутиться, озираясь и выбирая наилучшее место для посадки…

Нагиал дождался очередного момента тишины и негромко пропел несколько звуков полуденного гимна. Отданные скалам в звучании, они не угасли и породили целый вихрь откликов. Как утверждала Арина, можно обновить свои силы, отдавая от всей души. Гласень помнил совет и сейчас как раз пробовал его воплотить.

— Это мне? — удивилась леди, торопливо снимая перчатки и подставляя ладони странному, многозвучному потоку эха. — Спасибо, очень красиво и удачно. Сам видишь, как изменился цвет силы?

— Не совсем отчетливо, — смутился гласень.

— Это оттого, что ты посылал в сомнении, — улыбнулась Аэри. — Сперва пел полный канон. Затем добавил от себя, так показалось точнее. Канон у вас белый, то есть теоретически белый. Но этот цвет и звук не существуют в природе. Они — слияние иных цветов, их превращение. К нам вернулось ставшее красотой эха лишь то, что ты добавил от себя. Попробуй еще раз. И не обесцвечивай голос.

Нагиал покосился на женщину. Трудно с ней. Иногда до полного непонимания или озлобления. «Попробуй»! Да он и так старался во всю силу. Раскрашивал гимн, забыв о правилах. Хотел ее порадовать, а оказалось — бесцветно!

Аэри придержала коня, догадавшись по тяжелому дыханию гласеня о его переживаниях.

— Твой дар куда больше, чем ты сам позволяешь себе увидеть. Не надо думать о каноне. О силе голоса — тоже не надо. И о том, что ты гласень и тебя учили. Просто закрой глаза и сосредоточься или, наоборот, — открой и выбери себе снежинку для наблюдения. Спой мне этот полдень. Не какой-то там чужой, отраженный в канонах и отгоревший сотню зим назад. Свой, этот. Как Ёрра нашел тропу, как мы хотим узнать ответ и как ты пожалел старую вампиршу, у которой болит спина. И что рассердился на меня — тоже.

Нагиал кивнул, прикрыл глаза. Сколько ни твердит ему Арина о свободе звучания, поверить невозможно. Вдруг он оскорбит Адалора или, хуже того, воззовет к Роллу? Ведь канон зачем-то существует! Правда, вампирша ехидно намекала, что весь канон — лишь неполная и плохо переведенная на язык людей часть основ знаний о звуке, присущих ее расе. Прочее либо затерялось, либо осталось непрочитанным. Полная основа как раз и предполагает искусство превращения в звук собственного настроения. И позже, на втором этапе — его изменения. А на третьем — создания… Если поверить Арине до конца, то придется принять и это. Что в ее народе имеются более высокие ступени школы звучания. Именно они дают контроль над людскими массами. Храм же восполняет свою безграмотность особой формой сводов.

Как не верить, если проповеди в семивратном столичном храме куда проще в исполнении и находят больший отклик в душах чад Адалора.

Нагиал так рьяно впился взглядом в снежинку, что та, как ему показалось, вздрогнула и сжалась. Полдень… Настроение у него тревожное, хоть за Ёрру и порадовался от души. Мыслей в голове мало, звучание выйдет коротким и блеклым.

• Предыдущая
• 65/125
• Следующая