Кайсе - ван Ластбадер Эрик - Страница 33
- Предыдущая
- 33/142
- Следующая
Макнотон вытянул ноги. Расслабившись, он снял напряжение и со своего гостя.
— То, что компания Линнера вовлечена в разработку перспективного проекта создания новейших компьютеров, довело сенатора до белого каления. Он хочет задавить Линнера обвинениями, он хочет покончить с этой совместной компанией раз и навсегда.
— Какого рода обвинения он может выдвинуть против Линнера? — тревожно спросил Гаунт. — Ник не сделал ничего незаконного.
— Ты уверен, что это заявление чего-нибудь стоит? Ты можешь поклясться в том, что тебе известно все, что происходит в «Томкин-Сато»?
— Нет, но я... знаю Ника. Он не мог...
— Не так все просто, сынок. Я слышал сплетни. Нечто вроде того, что «Томкин-Сато» использует технологию, полученную от «Хайротек инкорпорейтед» для производства своей модификации компьютера «Хайв» и сейчас гонит свою продукцию за рубеж по завышенным ценам. «Хайв» — это собственность правительства США. Неправильное пользование этой собственностью попахивает изменой.
Гаунт холодно посмотрел на сидящего перед ним пожилого мужчину.
— Продолжай, Терри. Я все равно не верю в это дерьмо.
— Дэвис Манч думает иначе. Это следователь из Пентагона, прикрепленный к Комиссии Рэнса.
— Параноидальный бред в чистом виде.
— Зависит от того, что накопает Манч и его ищейки...
— Ничего дурного там накопать нельзя.
— На все можно взглянуть под разным углом зрения. А уж они постараются придать своим находкам зловещий оттенок.
— Эй, мы же в Америке, Терри. Здесь не принято подобным образом помыкать людьми. Я имею в виду, не на этом уровне, а в общенациональном плане.
Терренс язвительно посмотрел на своего гостя.
— Довольно сомнительное заявление, сынок, особенно странно слышать его из твоих уст, но даже если и принять его к рассмотрению, нам все равно никуда не уйти от Рэнса Бэйна, а ведь у руля стоит он, и подобной личности у нас не было со времен... ну, как это одиозно ни звучит, сенатора Маккарти.
Уровень обеспокоенности Гаунта угрожающе пополз вверх.
— Так что же ты предлагаешь, — спросил он, — подвести черту?
Макнотон наклонился вперед и вдавил кнопку на пристенном столике, выполненном из пластика под слоновую кость.
— Марси, мы бы не отказались от кофе.
Несколько секунд он сидел молча, отбивая пальцами какой-то одному ему известный ритм. Вскоре дверь открылась, и на сороге появилась длинноногая секретарша с изысканнейшим серебряным кофейным сервизом в блюдом с пирожными.
— Премного благодарен, Марси, — сказал Макнотон, глядя, как она располагает всю эту прелесть на кофейном столике.
Секретарша, спросив, будут ли еще какие-нибудь указания в получив ответ «нет», молча удалилась.
Макнотон с неясностью рассматривал сервиз.
— Память о давно минувших днях, — пояснил он. — Его мне подарила Тэтчер. — Он мягко улыбнулся. — Но нет, даже сейчас я не могу говорить об этом.
Терренс принялся разливать кофе. Гаунту он добавил в напиток сливки и положил чайную ложку сахару — Макнотон никогда ничего не забывал. Сам он предпочитал черный кофе.
— Пирожное? — спросил он, протягивая гостю чашку. — Эти с черносливом исключительно хороши.
Гаунт покачал головой. В этот момент он сомневался, способен ли его желудок вообще что-либо выдержать. Молча пригубливая кофе, он наблюдал за тем, как Макнотон выбрал пирожное и впился в него здоровыми белыми зубами.
Только после того как были съедены пирожные и налита вторая чашка кофе, Макнотон ответил на вопрос Гаунта.
— Как подвести эту черту — вот в чем проблема. Видишь ли, вопрос моего имиджа в твоих глазах меня абсолютно не интересует. Подобные дела — это мой хлеб, и нечто похожее я проворачивал без особых трудностей. Но в вашем случае коса нашла на камень; поверь мне, я пытался, но Рэнс настолько глубоко запустил когти в «Томкин», что не успокоится до тех пор, пока не разорвет ее на части.
— Мы должны остановить его.
Макнотон уставился на Гаунта, затем медленно произнес:
— Ты же родился и вырос в этом городе, сынок. Подумай над тем, что ты сейчас сморозил.
— Но...
Макнотон покачал головой.
— Никаких «но» в этом деле быть не может, Харли. У меня есть власть и множество друзей, также облеченных властью, но Бэйн нам не по зубам. Господь с тобой, он даже не подотчетен президенту. Этот человек запугал весь город до безудержного поноса, поскольку пользуется неограниченной поддержкой протестантов; даже влиятельные я наиболее защищенные политики не хотят связываться с ним. Сейчас это не человек, а Джаггернаут[14], несущийся вперед на всех парах, и они понимают, что лучше отрулить в сторону, чем очутиться в морской пучине.
В наступившей после этих слов тишине Гаунт слышал, как Марси или кто-то другой из секретарей печатал на электронной машинке. За стеной в приемной раздался телефонный звонок, донеслись обрывки разговора. Хлопнула дверь.
Наконец терпение Гаунта лопнуло.
— Терри, поскольку это очень важно, — начал он, — я хочу, чтобы ты коротко и ясно, по буквам, изложил бы мне суть дела.
Макнотон кивнул, подтянул ноги, царапая пол каблуками.
— Хорошо, сынок, дело обстоит следующим образом. Ты, а точнее, «Томкин индастриз» выплатили мне определенную сумму за то, чтобы я сделал все возможное, отстаивая в кулуарах ваши интересы, и я, уверяю тебя, это сделал.
Но сейчас я хочу дать тебе один совет, учти, исключительно личного плана. Вспомни, когда твой отец не смог пойти на твой торжественный выпуск в колледже, туда пошел я. На Капитолийском холме я всегда отстаивал его интересы. О нем у меня остались самые приятные воспоминания, и, мне кажется, я был неплохим тебе другом.
Он наклонился вперед.
— Представляется, у тебя есть только две возможности. Первая — предстать перед Комиссией и отвечать на нудные вопросы Бэйна, заранее зная, что тебя все равно потопят. Не обольщайся, «Томкин-Сато» обречена, это так же очевидно, как то, что мы сейчас сидим здесь и беседуем.
В горла Гаунта пересохло, и он сделал последний глоток остывшего кофе, чуть не поперхнувшись кофейной гущей.
— Какова же вторая возможность? — спросил он, хотя ответ ему уже был известен.
— Второй возможностью, на мой взгляд, тебе следует воспользоваться, — размеренным тоном ответил Макнотон. Его глава горели лихорадочным блеском, казалось, он утратил способность улыбаться. — Катапультируйся. Выйди из этого дела. Не лезь на рожон. Пусть Джаггернаут делает свое дело, гибель «Томкин индастриз» и Николаса Линнера неминуема.
Глаза Маргариты Гольдони широко распахнулись, а в груди болезненно заколотилось сердце. Пальцы судорожно вцепились в батистовую простыню. Опять то же самое, в ужасе подумала она, опять это ужасное ощущение падения.
Она лежала в постели рядом со своим мужем, сжав пальцы до белизны в суставах, бессмысленно уставившись в потолок. Тони слегка посапывал во сне. На протяжении всей последней недели она каждую ночь просыпалась с подобным ощущением.
Ужасное чувство падения.
Падения не с лестницы, не с вышки для прыжков в бассейн, а падение в неизвестность — в пустоту, наполненную ее собственными страхами.
И уже нет возможности заснуть — как сейчас, а только лежать в холодном поту, зная, что прошлого не возвратишь.
Поначалу ее ночные кошмары были лишь вспышками воспоминаний этого дичайшего путешествия по дорогам Америки в поисках смерти собственного брата, подобно пятнам краски, небрежно разбрызганной по стенам комнаты. Она постоянно видела перед собой Доминика, а если быть точнее, его похороны, море цветов, бесконечные вереницы лимузинов, фэбзэровцев, снимающих на пленку все происходящее. И эти разверзшиеся в немом крике рты в тот момент, когда она стояла рядом с блестящим, красного дерева гробом. И не было уже сил выносить обращенные на нее взгляды, а оставалась только возможность бросить взор в вырытую яму, где лежал Доминик, изувеченный и обезглавленный, пытающийся подняться, тянущийся к ней и царапающий глинистую землю перебитыми пальцами. Все эти видения наполняли страхом ее легкие, горло и рот.
14
В индийской мифологии одно из воплощений бога Вишну; в переносном значении неумолимая, безжалостная сила, уничтожающая все на своем пути и требующая слепой веры от служащих ей.
- Предыдущая
- 33/142
- Следующая