Нелегал - Хаецкая Елена Владимировна - Страница 11

— Так использовали, что мне теперь один путь…

— Именно, — перебил Моран. — Не вижу ничего страшного. Ты ведь выбрасываешь старые мочалки, когда они уже ни на что не годны?

— По-вашему, я — старая мочалка?

— Приблизительно.

— Нет, — сказал Авденаго решительно.

— Что? — Моран приподнялся в кресле. — Мне показалось, или ты мне перечишь?

— Я не старая мочалка.

— А кто же ты?

— Человек, — сказал Авденаго.

— Твоему тону не хватает уверенности, и я вполне понимаю твои сомнения.

— Я человек, и точка.

— Это бунт?

— Нет.

— Хорошо, — сказал Моран. — В таком случае, продолжим беседу. Кольцо по-прежнему у тебя на пальце?

— Да.

— Подними ногу.

— Нет.

— Ясно, — сказал Моран и помрачнел.

Авденаго выпил сразу полстакана вина. С грустью подумал о том, что теперь не скоро выйдет из этой квартиры. Если вообще когда-нибудь выйдет. А припасы скоро закончатся. Джурич Моран не станет обременять себя походами за картошкой. Небось, по ресторанам таскаться начнет, предоставив своему рабу полную свободу подохнуть с голоду.

— Это неправильное кольцо, — сказал Моран. — Можешь оставить себе. Проклятье!

Он сам налил себе еще вина и вдруг грустно улыбнулся. Совсем по-человечески.

— Видишь ли, — сказал Моран, — несколько дней назад я был в том магазинчике и рассматривал разные блестящие побрякушки. Мы, тролли, даже и высшие, из Мастеров, чрезвычайно неравнодушны к блестящим вещицам. Обычно наш интерес бывает вполне невинным, нам достаточно созерцания. Иными предметами, правда, мы непременно должны обладать, но таких предметов, как правило, очень немного. Я как раз размышлял над тем, что мне следовало бы подавить твою волю. Ты становишься неприятным вольнодумцем, что само по себе создает дискомфорт, а при определенных обстоятельствах может быть опасным.

— И вы решили подставить меня? — тихо спросил Авденаго.

— Глупости! «Подставить»! Что за выражение! — Моран поморщился. — Нет, мой замысел был гораздо лучше. Свежее, чище и… как бы это выразить? Более творческий. Однако ради последовательности вернемся к моему первому визиту в ювелирный магазин, который ты так бездарно ограбил. Я глазел на серебряные браслеты, когда одна женщина вдруг показала на кольцо и сказала своему спутнику: «Когда я вижу эту вещь, я полностью теряю волю».

Авденаго посмотрел на кольцо, блестевшее у него на пальце.

— Кстати, не такое уж оно и ценное, и это вовсе не бриллиант, — сказал он. — Просто топаз.

— Откуда ты знаешь? — прищурился Моран. — Ты разбираешься в камнях? Сомнительно, поскольку ты — гопник. Я наводил справки.

— Да тут бирка есть, — объяснил молодой человек.

— Оторви и выбрось эту бирку, а заодно и собственную голову, — посоветовал Моран. — Их ценность примерно одинакова.

Он выждал немного, как будто действительно ожидал, что Авденаго сейчас попытается заняться самообезглавливанием. Но юноша ограничился тем, что сдернул с колечка магазинную бирку и бросил ее на пол.

— Ладно, — вздохнул Моран. — Итак, я принял к сведению бесспорный факт: некая женщина целиком и полностью теряет волю, когда видит некое конкретное кольцо…

Авденаго осенило.

— И вы решили, что это — магический предмет, который отберет волю у меня?

— Именно, — Моран горько вздохнул. — Но ты отказался поднимать ногу. Значит, своя воля осталась при тебе. Это невыносимо!

Он всхлипнул:

— Я готов рыдать с досады!

— Хватит вам распускать сопли, — сказал Авденаго. — Взрослый же человек. Противно!

— Дурак, — Моран высморкался двумя пальцами и прибавил: — Салфетку! Живо! Мне самому противно!

Авденаго подал ему бумажные платки.

Моран сказал:

— Раз эта штуковина бесполезна, оставь ее себе. Не стану отбирать. Она мне вообще не нравится. Топаз какой-то! Я бриллианты люблю, в них есть смысл. Интеллектуальные камни, в отличие от тебя. Все, убирайся, не хочу тебя видеть, не хочу тебя слышать, и завтра не вздумай подавать мне обед.

Несколько дней Авденаго действительно не видел Морана. Тот скрывался в кабинете, а заслышав шаги возле своей двери, кидался тяжелыми предметами. Странная мысль посетила Авденаго: он вдруг подумал, что его хозяин, возможно, смущен неудачным грабежом. Мысль эта пришла к Авденаго далеко не сразу. Вообще представить себе Морана Джурича обескураженным было почти невозможно. Но едва лишь Авденаго допустил подобную догадку, как она мгновенно угнездилась в его мозгах и пустила прочные корни. Авденаго и сам поразился скорости, с которой это произошло.

А вместе с образом смущенного Морана пришли и другие соображения.

Например. Почему Моран Джурич, несмотря на все свое могущество, обитает в Петербурге, явно вдали от своих родственников и соплеменников? Почему никто из них никогда его не посещает? Почему сам Моран никогда ими не похваляется?

На пятый день Авденаго без спросу вторгся в комнаты господина и бухнул на кружевную скатерть поднос с двумя тарелками. На одной ошеломительно благоухал борщ со сметаной и зеленью, на другой лежала горка мелко нарезанного чеснока.

Запахи заполнили комнату. Моран поднял голову от книги, которую изучал с великим тщанием, пошевелил ноздрями.

— Русским духом пахнет! — проскрежетал он.

— Извольте покушать, — сказал Авденаго.

— Еще чего! Сам ешь, — буркнул Моран.

— Ладно, — Авденаго уселся за хозяйский стол и взялся за ложку.

Моран уронил книгу, вскочил. Глаза его метали молнии.

— Ты рехнулся?

— Отнюдь, — Авденаго отправил ложку в рот.

— Где ты набрался таких слов?

— Сами приказали мне книги читать.

— Нахал! Наглец! Пошел вон отсюда!

— И не подумаю.

Авденаго не понял, что произошло. Просто он вдруг оказался лежащим на полу, и у него очень болела голова. И рука, когда он ею пошевелил. Рука вообще воспринималась как чужая. Авденаго попытался сесть, и тут дикая боль заставила его опрокинуться обратно на пол и завопить. Моран поморщился.

Авденаго скосил глаз. Он наконец увидел, что произошло: Джурич Моран метнул в него нож и пригвоздил левую ладонь к полу.

— Вытащи… те… — слабо проговорил Авденаго. — Ой, больно!

— Больно? — осведомился Моран. — Вот и хорошо. Лежи и знай свое место.

Джурич Моран уселся за стол и принялся хлебать борщ, посыпая чесноком каждую порцию.

Он любил, чтоб чеснок был наисвежайший, как уже знал Авденаго.

Парень лежал на полу с ножом в руке. Собирался с духом, чтобы вытащить нож. Духа все время не хватало, поэтому он просто дышал ртом, часто и мелко, и боялся двинуться лишний раз, чтобы не тревожить бедную, бедненькую ладонь.

Моран кушал с огромным аппетитом, жадно. Если бы у Авденаго достало сил наблюдать за своим хозяином, он бы понял, что после дурацкого ограбления ювелирного магазина Джурич Моран вообще ничего не ел. Но Авденаго вдруг утратил всякий интерес к чему бы то ни было, кроме своей раны.

Моран доел, отложил ложку и глянул, перегнувшись через стол, на пол:

— Где десерт?

Авденаго ответил ему взглядом, полным муки.

— Где десерт? — повторил Моран. — Если у тебя хватило наглости подать мне обед, изволь завершить начатое.

— Я не могу встать, — прошептал Авденаго.

— Почему? — удивился Моран.

Авденаго не ответил. Моран взял с подноса солонку и запустил ему в голову. Авденаго ахнул и на миг потерял себя в темноте, полной рассыпающихся искр.

Когда мрак немного рассеялся, он увидел, что Моран уже подбрасывает на ладони перечницу, парную к солонке.

— Ты по-прежнему не можешь встать? — поинтересовался Моран. — Или что-то изменилось за последние пять минут?

— Не надо… — выдавил Авденаго. — Я сейчас подам десерт.

— Давно бы так, — преспокойно заявил Моран. Он поставил перечницу на место, откинулся на спинку стула и начал барабанить пальцами по столу.

С утробным воплем Авденаго выдернул из ладони нож, немного побился на полу, как пойманная рыба, затем поднялся на четвереньки и наконец встал. Из ладони по локтю стекала кровь.