Шалако - Ламур Луис - Страница 16

• Предыдущая
• 16/32
• Следующая

— А если он мне доверяет?

— Непохоже. И потом дело не в доверии. Может, он боится, что я схвачу вас и убегу, оставив всех прочих в пустыне.

— Мне надо кое-что сказать вам на этот счет. — Она взглянула на него в упор. — Хотите меня напугать? — Она помолчала. — В конце концов я фактически помолвлена с Фредериком.

— Это ничего не значит.

Он двинулся по тропинке вниз, она глядела ему вслед.

— С Фредериком тяжело, — сказала она.

Он не отвечал, продолжая спускаться по тропе. Тогда она крикнула ему в спину:

— С вами тоже, мистер Карлин.

Она не знала, слышит он ее или нет. До нее доносились звуки шагов, затем они стихли, и она осталась одна. В кедрах шумел ветер, и довольно долго ничего другого она не слышала.

Воздух был очень чист. Она посмотрела на север, в широкую долину, где находилось покинутое ими ранчо. Плавающее марево раскаленного воздуха не позволяло видеть далеко.

Шалако… странное имя, оно почему-то волновало ее. И сам он тоже волновал, хотя его отличало необыкновенное спокойствие. Казалось, он полностью владеет положением… казалось, можно не сомневаться, что они выйдут из испытания живыми, более того, у нее было чувство, что если Шалако и потерпит неудачу, то только после того, как исчерпает все возможности, сделает все, что надо; примет во внимание все необходимое.

Она сказала, что фактически помолвлена с Фредериком. Зачем? Ведь это неправда. Между ними существовали какие-то отношения, но вслух ничего не было произнесено. Она знала, что Фредерик хочет на ней жениться, и обдумывала такой поворот событий.

И вот появился Шалако.

Но как вообще можно принимать его во внимание? Как он будет выглядеть среди ее друзей в Лондоне? Обветренное, обожженное солнцем лицо, большие, сильные руки, косматая голова, властный вид.

Нет, он не вписывается в ее жизнь.

Или вписывается? Некоторые солдаты на северо-западной границе Индии выглядели так же… правда, они не были такие косматые. Но парикмахер позаботится об этом.

Но к чему вообще эти фантазии? И почему она думает, что он будет счастлив, если войдет в ее жизнь?

Нет, его страна, его земля здесь, могучая, прекрасная земля. Она глубоко вдохнула. Что-то в горном воздухе есть такое, что заставляет особенно глубоко дышать… дышишь, словно пьешь свежую, чистую, холодную воду.

Последним по тропе поднимался Баффало Харрис. Ожидая, пока все пройдут, Харрис минуту или две стоял с Шалако, докуривая сигарету.

— На востоке на несколько миль тянется отвесная и высокая стена, поэтому я пойду к Волчьему каньону. Там есть старая индейская тропа на юго-восток, и развилка приведет меня прямо в лощину.

— Будь осторожен. Я не доверяю этому генералу.

— Он хороший человек, Бафф. Просто он не в привычной для себя стихии, вот и все. Не беспокойся.

Баффало стал подниматься на скалу, а Шалако взял за повод чалого и сел на жеребца. Стояла сильная жара, и внезапно на него навалилась усталость. Долгий переход по жаре обессилил чалого, то же случилось и с ним. Давно уже он так не уставал.

Прищурившись, Шалако внимательно изучал местность. Он вез почти все продукты и патроны, поэтому с ним ничего не должно произойти.

За спиной лежала долина Плайас, впереди, за горами, долина Анимас. Он тронул Мохаммета, шагом выбрался из рощи, в которой у них был привал перед подъемом, и повернул на запад.

Солнце жгло спину, веки отяжелели. Болели глаза, веки воспалились от непрерывного вглядывания в знойное, бескрайнее пространство. Кругом ни звука, только стук копыт и скрип седла. Он облизал сухие губы и вытер со лба пот.

Шалако поднялся вверх и перед ним раскинулся Волчий каньон Он слез с жеребца и, укрывшись в тени валунов, заново изучил местность. С усилием он вглядывался в залитую солнцем равнину с огромными шершавыми валунами красного цвета и пятнами зелени — бескрайнюю вздыбленную землю.

Рядом с ним на камень выбежала ящерица и замерла, раздувая от жары бока. Над головой кружил стервятник, голубизна утреннего неба сменилась медным маревом, на котором сверкало солнце. Он потер щетину на подбородке и пустил араба вперед по склону, отыскивая глазами тропу, которая, он знал, была где-то здесь.

На горе Гиллеспи Татс-а-дас-ай-го устремил холодный взгляд на юго-восток… Он заметил там какое-то движение! Среди залитых солнцем скал что-то шевелилось.

Скорчившись в тени утеса, Быстрый Убийца всмотрелся в самую дальнюю скалу. Что-то мелькнуло… не баран, а других крупных животных там нет.

Снова!

Он прищурился. Человек. Всадник с двумя лошадьми. Быстрый Убийца мигом спустился к своему коню.

Пусть Чато идет своим путем… пусть Локо и другие уходят… он отыщет себе жертвы и оставит их там, где найдет.

Рио Хокетт уводил угнанный фургон и груз все дальше на юго-восток вдоль подножия Больших Хетчетов. Рядом с ним ехал Боб Маркер.

По обеим сторонам фургона ехали двое всадников, двое сидели на козлах. Двое ехали сзади, поодаль от фургона, чтобы спастись от поднимаемой им пыли. Еще двое сидели в фургоне с оружием наготове. Боски Фултон ехал сзади, выбрал он эту позицию не случайно.

От апачей ни слуху ни духу, никаких признаков. Рио Хокетт и Маркер далеко оторвались от основной группы. Они ехали шагом, когда он учуял запах пыли. Резко остановившись, он повернулся в седле. Ветра не было.

Хокетт с тревогой огляделся Нигде никакого движения. Запах пыли исчез. Он взглянул на горы Анимас, но ничего там не увидел. Поблизости торчали несколько занесенных песком скал.

Хокетт вытер лоб и снова осмотрелся. Боб Маркер, свирепого вида миссуриец, бросил на него взгляд.

— В чем дело?

— Не нравится мне обстановка. Вроде пылью запахло.

— Нашей, наверное. Поехали. Южнее скал — вода, а там и до Мексики недалеко.

— Боски хочет, чтобы мы ехали на восток, в Хуарес… неплохая мысль. Слушай, я знаю в Хуаресе одну мексиканочку, которая…

И тут Хокетт заметил следы.

Он быстро развернулся, пришпорил коня и поскакал к фургону. Но фургон пошел в сторону, с козлов на песок упал человек, прогремел выстрел… через секунду последовали новые.

Хокетт оглянулся в поисках Маркера и увидел, что его лошадь несется без всадника с болтающимися стременами. Он почувствовал, как под ним падает его лошадь, высвободил ноги из стремян и спрыгнул, как акробат, несмотря на то, что конь перевернулся через голову. Хокетт обернулся, стреляя из винтовки навскидку.

Хокетт был крепким и смелым человеком, он охотился на бизонов, гонял скот, снимал скальпы и не трусил ни при каких обстоятельствах. Он стрелял и стрелял. Уложил одного, увидел, как падает другой. Он буквально поливал индейцев огнем, и очень скоро винчестер щелкнул вхолостую, он отбросил его, и выхватил револьвер. Пуля пролетела мимо его рукава, у ног брызнул песок. Упала еще одна лошадь, за спиной раздался вопль боли, но он хладнокровно продолжал нажимать спусковой крючок 44-калиберного револьвера.

Сомнений не оставалось. С ослепительной ясностью Хокетт понял, что это конец.

Пуля впилась ему в плечо. Он выронил было револьвер, но успел молниеносно подхватить его другой рукой и продолжал стрелять. Он стоял на вершине песчаной дюны, широко расставив ноги, длинные волосы разметал ветер, по лицу стекала кровь.

Пуля пробила ногу, но он спокойно набивал барабан, стоя на одном колене. Плечо болело, но он мог им двигать, значит, кость не тронута. За спиной слышались крики боли, треск пламени.

Дюжина индейцев окружила его, дразня, словно раненого медведя. Не переставая стрелять, он вытер с лица кровь.

Его лошадь упала неподалеку, фляжка висела у седла. До нее было не более тридцати ярдов. Поднявшись с колена, он захромал к лошади, взял фляжку и повесил ее на плечо.

Оглянувшись, он увидел, что крыша фургона вспыхнула, вокруг беспорядочно лежали утыканные стрелами трупы его товарищей. Индейцы грабили фургон, пока не обрушилась вниз горящая крыша.

Прихватив ружье, он мельком взглянул на индейцев, которые с любопытством следили за ним, и двинулся к скалам.

• Предыдущая
• 16/32
• Следующая