Заарин - Шаманов Алексей - Страница 19

— Интересно… Продолжай, Федор.

— Словом, состав раствора практически идентичен составу человеческой мочи, с одним отличием: содержание серы превышено десятикратно.

— Как в чешской минеральной воде, — сказала только что вернувшаяся из библиотеки Марина Младич, — не помню только ее названия.

— Или в водах Стикса, — добавил с усмешкой Барлуков.

— Откуда тебе знать? — поинтересовался Степан Юрьевич. — Ты что, приятель Харона и регулярно на уик-энд ездишь к нему купаться?

— Нет, но посудите сами, шеф, близость преисподней должна же хоть как-то сказаться.

— Очень смешно, — не слишком весело заметила Марина.

Химический анализ золы показал наличие всего того, что и горело в деревне: дерева, пластика, камня и металла.

— Все обычно, — резюмировал Барлуков, — если не считать того, что выгорело все без остатка. Подобное возможно лишь в лабораторных условиях при постоянной и очень высокой температуре.

— На обычных пожарах, конечно же, таких условий нет.

— Пожар был необычный, а зола, оставшаяся после него, тем более. Посмотрите.

Барлуков протянул Есько пинцет из нержавеющей стали, концы которого пожелтели от ржавчины.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Степан Юрьевич, возвращая пинцет. — Любая сталь когда-нибудь да окисляется.

— Да, но для этого нужно время, а этот пинцет я оставил в фаянсовой ступке с нашей золой, и вот результат. Он провел в контакте с ней полчаса, может, чуть больше. Время я не засекал.

— Ясно. Ты проверил золу на радиоактивность, на присутствие активных химикатов, вроде щелочи или кислоты?

— Ничего этого в ней нет, радиоактивность тоже не превышает фоновую.

— Странно, — резюмировал Степан Юрьевич.

— И чем дальше, тем странней, — добавила Марина, выкладывая на стол лист бумаги большого формата. — Сейчас я возведу эту нашу странность в квадрат!

Но выслушать Марину решили позднее, а пока, положив в золу двухрублевую монету, навели на нее видеокамеру на штативе.

— Посмотрим, что с ней станет через полчаса, — сказал Есько, запуская камеру.

Тело обнаружил один из продавцов магазина «Стройматериалы». Борис Зыбин, так звали охранника, отсутствовал примерно четверть часа. Продавец вызвал его по рации, но тот не отвечал, тогда он сразу же отправился в кусты за магазином, где и обнаружил тело.

Следователь по особо важным делам Юрий Беликов и продавец магазина «Стройматериалы» стояли на вытоптанном пятачке в кустах бузины около большого плоского камня. Тело после осмотра уже отправили в морг, камень со следами крови на нем — на экспертизу. Отпечатков пальцев на камне было более чем достаточно, преступник не удосужился или не успел их стереть. Впрочем, неизвестно, почему он вообще оставил орудие преступления рядом с трупом, а не попытался от него избавиться, хотя бы забросив подальше в кусты.

— Вы сразу стали искать его именно здесь. Почему? — спросил капитан юстиции, хотя был почти уверен в ответе. Уж больно место характерное, тем паче от мужчины в спецовке слегка попахивало спиртным.

Ответил тот просто, но для Юрия неожиданно, ведь именно с этого и надо было ему начинать свои показания!

— Так я в окно видел, как Боря свернул за угол магазина с мужиком каким-то…

— Спутник Зыбина вам не знаком?

— Нет.

— Но рассмотрели вы его хотя бы? Во что был одет, как выглядел?

То, что видеонаблюдение ведется только в помещении магазина, а единственная наружная камера неисправна вторую неделю, следователь уже выяснил.

— Мужчина лет пятидесяти, в черном рабочем комбинезоне, — морща лоб от напряжения, вспоминал продавец. — Ростом, как Боря…

— Это сколько? — уточнил следователь.

— Метр восемьдесят примерно. А лицо… — Продавец на мгновение задумался. — Даже не знаю, что сказать, совершенно непримечательное, обычное лицо.

Тем временем в кабинете Есько Марина Младич развернула на столе шефа лист формата А2.

— Это план улуса Хандабай, снятый второго июля тысяча девятьсот одиннадцатого года.

Мужчины, как по команде, подались к столу.

— Подождите! — остановила их девушка и наложила на первый лист того же формата кальку, придавив ее края тем, что попалось под руку, а именно антикварной пепельницей в форме головы лошади (шеф не курил, держал для красоты и гостей), откидным календарем, сотовым телефоном и пудреницей (шеф не пудрился, ее Марина достала из сумочки).

— На кальку я перенесла современный план деревни с нашими отметками границ пожара.

После этого Марина отступила в сторону и взмахнула рукой жестом эстрадного фокусника:

— Вот теперь смотрите!

Мужчины склонились над картой.

— М-да… — протянул Степан Юрьевич.

— Впечатляет, — согласился Федор Барлуков.

— Умница, хорошо поработала! — оторвавшись от плана, сказал шеф девушке.

— Полное совпадение! — резюмировала довольная Марина.

Действительно, отмеченные ими утром границы пожара почти полностью совпали с границами улуса 1911 года.

— Вот тут только, — показал Федор, — сгорел дом за границей улуса.

— Может быть, его построили после того, как сняли план, но до какого-то важного события, — предположил шеф.

— До какого события? — не понял Федор.

— Не знаю. Пока не знаю…

Юрий Беликов ехал на своей «японке» с продавцом магазина «Стройматериалы» в качестве пассажира, когда на его сотовый позвонил начальник отдела по особо важным делам:

— Вы где находитесь?

— Еду по Байкальской, везу свидетеля, фоторобот подозреваемого составить надо, — отрапортовал шефу юрист 1-го класса.

— Очень хорошо. Передайте свидетеля в отдел, им там займутся, а сами срочно поезжайте в поселок Олха!

— Который рядом с Хандабаем?

— Да. Там нужен человек, ориентирующийся в местной обстановке. У вас же в Хандабае отец живет, вы там бываете. Ориентируетесь?

— Постольку поскольку… — Беликов засомневался, что будет там полезен, но вспомнил вдруг об Артеме. — Но у меня там брат, он-то точно ориентируется в обстановке!

— Вот и отлично, привлечете брата, — обрадовался шеф, — тем более все равно некого послать. Нет у нас никого из Хандабая. Новый участковый еще не заступил, да он и не местный, а старый под следствием.

— Куда мне ехать конкретно?

— Трехэтажный особняк… — начал было шеф, но тут же сам себя и оборвал: — Что это я… Въедете в Олху, не ошибетесь. Там теперь столпотворение, должно быть…

Спустя примерно час после того, как двухрублевую монету оставили в золе, немногочисленные сотрудники «ЛИАнЯ» собрались возле видеокамеры.

— Монетка как новая, ничего с ней не случилось, — констатировала Марина Младич.

— Подождите-ка…

Федор Барлуков достал ее из посудины, перевернул, и все увидели, что та сторона, которой монета соприкасалась с золой, заметно потемнела.

— А ведь двухрублевки штампуют из стойкого к коррозии медно-никелевого сплава, — заметил Барлуков. — По какой-то, неизвестной нам причине зола многократно ускоряет коррозию металлов.

— Вероятно, не только металлов, — добавил шеф.

— Давайте положим в золу тряпку! — предложила Младич.

Шеф пожертвовал новым носовым платком. Уголок от него срезали ножницами, поместили в золу и снова включили видеокамеру.

— В совокупности все это очень похоже… — Не договорив, Степан Юрьевич смолк, задумался. — Нет, выводы делать рано… — Шеф с улыбкой повернулся к девушке: — Мариночка, пожалуйста, покопайтесь еще в архивах, может, найдете что-нибудь связанное с улусом Хандабай, причем после июля тысяча девятьсот одиннадцатого года, когда делали съемку… Ну, вы меня понимаете.

— Понимаю, Степан Юрьевич, — улыбнулась девушка в ответ.

99 лет назад. Окрестности улуса Усть-Орда

Привычный сумрак — то ли предрассветный, то ли после-закатный, не понять. Тусклый силуэт ущербного диска луны едва пробивался сквозь небесное марево. Гомбо Хандагуров присел на корточки рядом с раскидистой березой, окруженной густым ивняком у речки Ордушка неподалеку от большого улуса Усть-Орда. В его руках лук с подготовленной стрелой. Гомбо выслеживал добычу у звериной тропы на водопой.