Рожденная для славы - Холт Виктория - Страница 60
- Предыдущая
- 60/131
- Следующая
И все же я постоянно чувствовала исходящую от них угрозу. Катарина, все еще находясь под арестом, умудрилась однако родить сначала одного, а затем и второго сына. Как появился на свет первый, я еще могла понять, но рождение второго застало меня врасплох. Дело в том, что ее мужа, вернувшегося из Франции, я тоже посадила в Тауэр. Очевидно, эта парочка умудрилась каким-то образом встречаться, и в результате появился второй наследник. Итак, претендентка на престол имела двух здоровых сыновей, а я, королева, громогласно заявляла о намерении сохранить девственность. При этом мне пошел уже четвертый десяток… Чума бы забрала эту Катарину Грей, думала я — и накликала беду. В Лондоне началась эпидемия чумы, и узников Тауэра пришлось разослать кого куда: Катарина с младшим сыном отправились к своему дяде в Эссекс, а лорд Хетфорд со старшим переехал к матери.
Из трех сестер Грей Бог наделил здравомыслием одну только Джейн — правда, она сложила голову на эшафоте, но в том не было ее вины. Зато Катарина и Мэри отличались крайним безрассудством. От Мэри я поначалу никаких неприятностей не ожидала. Она была нехороша собой и крошечного росточка, почти карлица. Мне казалось, что мужчины вряд ли заинтересуются столь непрезентабельной особой, пусть даже в ее жилах течет королевская кровь. Однако мне доложили, что Мэри Грей вступила в связь с одним из служителей Вестминстерского дворца. Этот человек состоял в очень дальнем родстве с семейством Ноуллз и поэтому-то и получил должность старшего привратника. Романтическая парочка недолго думая вступила в тайный брак.
Этот союз был вопиющим нарушением законов и приличий. Карлица Мэри принадлежала к королевскому дому, а стало быть, не имела права выходить замуж без согласия королевы и Тайного Совета. Должно быть, дурочка решила, что до нее никому нет дела. Смехотворность положения еще усугубилась тем, что пресловутый привратник, Томас Киз, отличался необычайно высоким ростом, поэтому молодожены смотрелись в высшей степени нелепо.
Но как быть, если в результате этого брака на свет появится младенец? Не исключено, что он окажется самого что ни на есть среднего роста, а через мать вполне сможет стать еще одним претендентом на престол.
Как я могла поступить в этой ситуации? Томас Киз угодил в тюрьму Флит, а крошка Мэри была вверена попечению своей бабушки, герцогини Суффолк. Если она, на мое счастье, еще не успела забеременеть, больше такой возможности у нее не будет.
По этому поводу мы с Сесилом имели продолжительную беседу наедине.
— Итак, обе сестрицы Грей сидят под замком. Теперь я могу спать спокойно, — сказала я.
Сесил кинул на меня скептический взгляд.
— Больше всего я опасаюсь Марии Шотландской, — продолжила я, — но теперь она увлеклась лордом Данли, и это меня успокаивает.
— Она твердо намерена выйти за него замуж. Это усилит ее претензии на престолонаследие, поскольку Данли тоже принадлежит к королевскому дому.
— А как вы оцениваете Данли?
— Слаб, нерешителен.
— Много ли будет пользы королеве Шотландии от такого мужа?
Сесил покачал головой.
— Итак, она объявила, что намерена выйти за него замуж, — сказала я. — Мальчик раздулся от важности, уже воображает себя королем. — Я выдержала паузу и не без ехидства добавила: — Вот что происходит, когда королевы берут себе в мужья честолюбцев.
Сесил улыбнулся. Он уже свыкся с мыслью, что я не стану ни с кем делить трон.
— Итак, мастер Сесил, девицы семейства Грей находятся под присмотром, их теперь опасаться нечего, даже если в этих пустых головах возникнут какие-нибудь амбициозные планы. Естественно, сами сестры ни на что не способны, но ими могут воспользоваться заговорщики вроде тех, что погубили бедную Джейн. Мне спокойнее, когда мои родственницы сидят под запором. Мария Шотландская выходит замуж за Данли. Желаю ей счастья, ибо продлится оно недолго.
Сесил кивнул, а я спросила:
— Вам не кажется, что в связи со всем этим у меня тоже есть основания радоваться?
— Вы совершенно правы, ваше величество. Все идет хорошо.
Вскоре до нас дошла весть, что Мэри вышла замуж за Данли и провозгласила его королем.
— Теперь я засажу в Тауэр графиню Леннокс, устроившую этот брак, — сказала я Сесилу. — Еще одну беспокойную особу за решетку. Публично, мастер Сесил, мы будем всячески осуждать этот брак, а между нами давайте поздравим друг друга.
— Ничего хорошего для Шотландии из этого брака не выйдет, — согласился Сесил. — А что плохо для Шотландии, хорошо для Англии.
Именно в эти дни произошла страшная трагедия.
Моя Кэт уже давно болела. Я настояла, чтобы она лежала в постели и передала свои обязанности другим дамам. Кэт ворчала, но в конце концов была вынуждена смириться, ибо у нее совсем не осталось сил.
Когда мне сообщили, что надежд на выздоровление нет, я пришла в отчаяние и каждую свободную минуту старалась проводить у постели умирающей. Кэт держала меня за руку, говорила о прошлом. Иногда мысли ее путались, ей казалось, будто она вновь находится во дворце Дауэр в Челси, и Томас Сеймур донимает меня своими ухаживаниями.
— Ты была такая легкомысленная, — шептала Кэт. — Кокетничала с ним напропалую. Ах, это было так опасно… и так волнующе. Помнишь, как он разрезал на куски твое платье? А как он явился к тебе в спальню в одной ночной рубашке?
Я ответила, что помню.
— Самое страшное началось, когда меня и Парри арестовали. Помнишь? Тауэр… Я так испугалась… И я предала тебя, предала мою душеньку…
Я опустилась на колени, стала утешать ее. Сказала, что она меня не предала — всего лишь сказала правду, да и то под принуждением. Я напомнила ей, какие счастливые дни настали, когда ее освободили из тюрьмы.
Мы разговаривали часы напролет, но с каждым днем Кэт делалась все слабее, голос ее уже звучал едва слышно, она все чаще путала даты, имена. Томас Сеймур и Роберт Дадли сливались у нее в одного мужчину.
— Такой мужчина, — лепетала она, — самый красивый в мире… Они оба были очень хороши. Мы ведь любили их, и ты, и я.
Я тайком утирала слезы, а потом, удалившись к себе, плакала навзрыд.
Наконец наступил печальный день. Моя верная подруга умерла. Я заперлась в опочивальне и никого не хотела видеть. Горе мое было беспредельно.
Придворные все еще не отказались от надежды выдать меня замуж. Лишь Сесил, кажется, понял, что я и в самом деле не намерена вступать в брак. Тем не менее его, как министра, интересовали политические перспективы, которые возникали при каждом новом проекте сватовства.
Екатерина Медичи предлагала мне в женихи своего сына Карла IX. Мальчику было шестнадцать, мне — за тридцать, поэтому пара из нас получилась бы довольно странная. Кроме того, про французского короля поговаривали, что он слегка помешанный. С другой стороны, как указывал Сесил, французской короной разбрасываться не следовало. Я ответила, что королеве Англии надлежит жить у себя в стране, а королю Французскому — во Франции; напомнила ему также о неудачном браке Филиппа Испанского и моей сестры Мэри. Подобные обсуждения обычно тянутся очень долго. Я всегда любила переговоры, связанные с возможным браком. Слишком уж заманчивые открывались перспективы, отмахиваться от них не хотелось, хоть на самом деле замуж я и не собиралась. В конце концов, получив отказ, Екатерина Медичи предложила мне в мужья своего следующего сына, герцога Анжуйского. Я ответила, что в этом случае разница в возрасте будет еще более разительной, но переговоры между тем шли своим чередом.
Затем я сделала открытие, которое привело меня в ярость. Я давно уже подозревала, что моя кузина Леттис Ноуллз заигрывает с Робертом, да и он к ней неравнодушен. Когда Леттис вышла замуж за Уолтера Девере, я успокоилась. Конечно, для столь легкомысленной особы замужество не могло служить препятствием, но Роберт, как мне казалось, не осмелился бы ставить под угрозу свое будущее, вступив в связь с замужней женщиной прямо у меня на глазах. Я сквозь пальцы смотрела на то, что в жизни Роберта есть другие женщины, ведь он был нормальным, здоровым мужчиной — иначе я бы его не полюбила. Я рассуждала так: пусть Роберт предается утехам плоти, с тоской и вожделением думая о том, что главный предмет его страсти остается недоступным.
- Предыдущая
- 60/131
- Следующая
