Тривейн - Ладлэм Роберт - Страница 47

• Предыдущая
• 47/113
• Следующая

– Продолжайте! – Боннер достал блокнот и стал что-то записывать.

– Дальше. Идем на юг, в Пасадену... Заводы уже восемь месяцев опаздывают с производством из-за отсутствия специального оборудования. Они настолько в запарке, что вздохнуть некогда. Прибавьте к этому столкновения с рабочими, жалобы на загрязнение окружающей среды, изменения в кадрах... В общем, неурядиц хватает. Армбрастер должен взять эти заводы, так сказать, на поруки и обеспечить их очистительными сооружениями...

– И что Тривейн хочет на этот раз?

– Как ни смешно, он полон сочувствия... Непреднамеренные ошибки, забота об окружающей среде и все такое! И больше, чем деньги, его интересуют люди – те, у которых возникли сложности... Далее наш любимый Северо-Запад. Капиталы понемногу перекачивают в Сиэтл. «Дженис» приобрела компании «Белстар», истратив огромные суммы для того, чтобы заставить их работать.

– Если не ошибаюсь, эти заводы производят ракеты?

– Ракеты, ракетное топливо, оборудование, направляющие приспособления...

– Все это нужно, – пробормотал Боннер. – Заводы должны работать...

– А-а-а, это, мистер Мото! Не заставляйте меня давать оценку. Помните?

– Помню. Это не ваше дело. Что еще?

– В общем, они утратили лидерство. Лидеры они теперь только по убыткам, Чарли. А причина – та, о которой и подозревает Тривейн. «Дженис» не делает бизнес с самой собой... Ну, а теперь моя очередь давать оценки. – Длинноволосый рассмеялся. – Тривейну нужна информация. Как можно больше информации о «Белстар». И здесь, как и в Пасадене и Хьюстоне, он продолжает копаться в личных делах. Откровенно говоря, особо беспокоиться нечего: никто не намерен ничего ему сообщать. Этот номер у него не пройдет...

– Докопался он до чего-нибудь интересного? – спросил Боннер, делая очередную пометку в блокноте.

– Нет, не смог... Этот ваш мистер Тривейн либо тупица, либо большой хитрец!

Неожиданно от стены отделился какой-то пьяный. По всей видимости, это был заблудившийся турист, одет он был в куртку, слаксы и фуражку Американского легиона. Повернувшись спиной к Боннеру и его спутнику, он, расстегнув «молнию», стал мочиться. Информатор взглянул на Боннера.

– Идемте отсюда, – сказал он. – Подобное соседство может привести черт знает куда! И если это хвост, то вы достаточно изобретательны, майор.

– Можете мне не верить, но я ненавижу таких профессиональных героев.

– Верю, верю. Что-что, а ненавидеть вы умеете, сразу видно... Здесь неподалеку есть одно уютное местечко, закончим нашу беседу там.

– Закончим! Да мы еще не начинали! Я вижу, вам не терпится потратить те двести девяноста долларов, что лежат у вас в кармане?

– Так точно, майор!

Через час с небольшим блокнот Боннера был уже полон заметками. За свои три сотни долларов он получил веские подтверждения тому, что информатор действительно обладает прекрасной памятью. Он мог, если, конечно, ему верить, повторить целые фразы и специфические выражения, которые слышал на встрече.

Конечно, информацию следовало бы проверить. Пока же ясно одно: Тривейн и его команда больше копают вширь, нежели в глубину. Тут можно прийти к ошибочным выводам. Может, другим известно что-то еще...

– Ну как, майор, – проговорил сотрудник «Дженис» из-под своих длинных фальшивых волос, – надеюсь, в ваши силки заскочит пара наших «птичек», если вы, конечно, настоящий солдат, а не авантюрист с большой дороги...

– А если авантюрист?

– Тогда вы прижмете «Дженис индастриз» к ногтю.

– Я вижу, что, когда надо, вы можете быть гибким!

– Даже резиновым... Особенно если учесть, что моя цель – избавление человечества от мерзавцев!

– Наверное, с такой целью легко жить?

– Очень удобно! И за это удобство я должен благодарить таких, как вы!

– То есть?

– О да... Несколько лет назад я одевался точно так же, как вот сейчас. И мне это нравилось. Протесты, марши мира, манифестации – все это было мое, близкое мне. Как были близки и все люди, независимо от цвета их кожи: белые, черные, желтые... Все они были мне братьями. Я хотел изменить мир! Но такие, как вы, майор, послали меня во Вьетнам. Веселая история! Там я лишился половины желудка. А ради чего? Ради жалких, искусственных людишек, пережевывающих одно и то же дерьмо?

– Думаю, что полученный вами опыт мог бы снова подвигнуть вас на передел мира!

– Других, возможно, но не меня. Я потерял слишком много мяса, к тому же рассчитался с долгами. И понял только одно: все святые – сводники, а Иисус Христос – никакая не суперзвезда... Все это лишь чей-то скверный спектакль, а я бы хотел сыграть свой...

Боннер поднялся из-за грязного столика.

– Что ж, замолвлю словечко. Возможно, вас сделают президентом «Дженис индастриз»!

– Бросьте, майор... Я сказал то, что сказал. Хочу сыграть собственный спектакль! И если Тривейн останется в силе, пусть назовет мне свою цену. Я хочу, чтобы все это знали.

– Опасный поворот, парень. А если я выбью оставшуюся половину твоего желудка? Дважды меня просить не нужно...

– Не сомневаюсь... Но я люблю играть честно. А потому вы первым узнаете о моем решении. Если Тривейн, конечно, в силе...

Боннер смотрел на странное выражение лица своего собеседника, на его загадочную улыбку. Не чертовская ли ошибка – весь этот вечер? Может, человек «Дженис» с ним просто играет? Опасная игра... Наклонившись вперед и схватившись обеими руками за стол, Боннер спокойно, но твердо сказал:

– На вашем месте я бы трижды подумал, прежде чем закинуть сети на обоих берегах... Аборигены могут этого не понять...

– Успокойтесь, майор. Мне просто хотелось проверить вашу реакцию. Что ж, реакция мне понятна... Не стоит нервничать: я весьма дорожу тем, что у меня осталось от желудка! Чао!

Пол резко встал со своего места. Хорошо бы никогда больше не встречать этого странного, явно больного парня. Наихудший тип информаторов, хотя работают они прекрасно. Как крысы, что ютятся в грязных подвалах, но не боятся яркого света. Они знают одно лишь чувство: презрение, потому что всем обязаны только себе.

Но как бы там ни было, Боннер допускал существование и таких людей.

– Чао! – ответил он.

Молодой адвокат Сэм Викарсон сроду не видел Рыбацкую пристань. Может, это и глупо, но он пообещал себе, что непременно там побывает. И – сегодня, когда до заседания у Тривейна, назначенного на пять тридцать, оставалось целых два часа. Эти два часа Тривейн даровал ему как премию за прекрасно проведенную конференцию с «Дженис». «Лучше бы дал премию Академии», – подумал тогда Викарсон.

Такси остановилось у бара: рядом с ним стояли корзины с морскими водорослями и валялись большущие рыболовные сети.

– Вот здесь и начинается Рыбацкая пристань, мистер. И тянется отсюда вдоль побережья, на север... Может, вас отвезти куда-нибудь? Например, в «Маджио»?

– Нет, благодарю, я выйду здесь...

Викарсон расплатился, вылез из машины, и в нос ему ударил крепкий запах рыбы. Интересно, здесь всегда так пахло? Улыбнувшись самому себе, Сэм двинулся вдоль улицы, с интересом разглядывая окрестности. Тут было на что посмотреть: стилизованные ресторанчики и такие же бары – «с атмосферой», рыболовные шхуны и лодки, качавшиеся на легкой волне у стапелей, развешанные всюду сети. Он словно увидел перед собой огромный каталог о морском рыболовстве, подготовленный весьма компетентной в этом деле торговой палатой.

Два часа обещали быть весьма занимательными.

Он заглянул в несколько магазинов, шутки ради послал кое-кому из друзей почтовые открытки с жуткими сценами, купил Тривейну и Алану Мартину два маленьких, в три дюйма, электрических фонаря, сделанных в виде акул: стоило нажать на спинной плавник, как в пасти зажигалась лампочка.

Затем он прошел на самый конец пирса, чтобы посмотреть на рыбацкие суденышки вблизи. Возвращаясь, несколько раз останавливался взглянуть на живописное зрелище: как команды выгружают улов. Сети были полны рыбы самой различной формы и различной окраски. Поражали рыбьи глаза: широко открытые и пустые, уже познавшие смерть...

• Предыдущая
• 47/113
• Следующая