Рукопись Ченселора - Ладлэм Роберт - Страница 61
- Предыдущая
- 61/120
- Следующая
– Куда вы клоните?
– Это часть моего нескладного объяснения. В Вашингтоне я собирал информацию для своего нового романа. Несколько дней спустя я начал писать. Ваша ярость очень помогла мне, ведь это ярость женщины, сделавшей блестящую карьеру. Поэтому было вполне логично наделить один из персонажей подобными качествами. Так я и сделал. Вот и все мое объяснение. Вы подсказали мне идею образа, но вы не есть тот самый образ. Он – всего лишь вымысел.
– Вы придумали и генерала, который вчера был похоронен на Арлингтонском кладбище?
Ченселор сидел не двигаясь, пораженный услышанным. Ее безжизненный взгляд гипнотизировал его.
– Нет, его я не выдумал, – ответил он спокойно. – Кто рассказал вам о нем?
– Вы, конечно, знаете. Страшный, пронзительный шепот. Способ простой, но очень эффективный. Вы наверняка знаете. – Филлис выговаривала каждое слово раздельно, будто боялась произносить их вслух.
– Не знаю, – ответил Питер, действительно не понимая, о чем она говорит, однако уже начиная понимать, что кто-то опять раскинул свою страшную сеть. Он постарался сохранить спокойствие, не выдать волнения, но знал, что вспыхнувшую в нем ярость скрыть не удастся. – Мне кажется, все это зашло слишком далеко. Шепот по телефону. Надписи на стене. Обыск со взломом. Убийство животных. Хватит! – Он встал и огляделся. – Этому нужно положить предел. – Наконец он увидел то, что искал: большую настольную лампу. Неторопливо подошел к ней, протянул руку к шнурку под абажуром и дернул – свет зажегся. – Довольно прятаться, довольно темных комнат! Кто-то пытается свести вас с ума, свести с ума Элисон, свести с ума меня. Хватит! Я не позволю!
Это все, что он успел сказать. Стекло в одном из окон со звоном разлетелось. В тот же миг послышался треск дерева и пуля вонзилась в багет. Затем вдребезги разлетелось еще одно стекло. В воздухе просвистели осколки, трещины изрезали оштукатуренную стену, будто зигзаги молний.
Питер инстинктивно вытянул вперед руку и сбросил лампу на пол. Она упала на абажур, но лампочка продолжала гореть, освещая комнату.
– Ложитесь! – крикнула Филлис.
Бросаясь на пол, Ченселор почему-то вдруг подумал, что не слышал выстрелов, что опять страшные видения вернулись к нему. Вспомнилось, как тогда, в Клойстерсе, на его глазах был убит человек: над его правой бровью неожиданно образовалось красное пятно, и через мгновение тело рухнуло на траву. Но и тогда он не услышал выстрела. Только какие-то странные, чавкающие звуки нарушили тишину и наполнили ее дыханием смерти.
«Действуй! Ради бога, действуй!» – приказал он себе и, охваченный паникой, бросился к Филлис и потянул ее за собой на пол.
Еще одно стекло разбилось – очередная пуля впилась в штукатурку, потом еще одна, рикошетом отлетевшая от чего-то каменного и разбившая стекло на фотографии, висевшей на стене. «Действуй – иначе погибнешь!» – опять приказал он себе. Нужно погасить лампу. Пока светло, он и Филлис служат хорошими мишенями для нападающих. Он оттолкнул Филлис, в то же время удерживая ее на полу и слыша, как она стонет от страха. Бросил взгляд вправо, затем влево. Камин! Наверное, тут есть камин. Камин оказался прямо позади него, и Ченселор сразу увидел то, что искал, – кочергу. Он быстро пополз за ней.
Опять раздался звон разбитого стекла. На стене появились новые трещины, убегающие в тень. Филлис вскрикнула, и на какое-то мгновение Питеру пришла в голову мысль, что ее крик услышат, но затем он вспомнил, что дом стоит на углу, а ближайшее здание находится не менее чем в тридцати пяти ярдах от него. Вечер был холодным, все окна и двери давно закрыты. Так что криков Филлис все равно никто бы не услышал.
Ченселор подполз к лампе, поднял кочергу и так ударил ею по абажуру, словно хотел поразить свирепого хищника.
В прихожей свет все еще горел. Питеру он казался сейчас лучом прожектора, обшаривавшим углы и наполнявшим комнату прямо-таки ослепительным светом. С поднятой кочергой он устремился вперед, к сводчатому проходу, к светильнику, висевшему у потолка. Кочерга взвилась подобно вращающемуся ригелю и врезалась в лампочку. Все погрузилось в темноту.
Ченселор снова бросился на пол и пополз к Филлис.
– Где телефон? – спросил он шепотом.
Она так дрожала, что была не в состоянии ответить ему.
– Телефон? Где он?
Наконец она поняла его. Он уловил это по выражению ее глаз, которое смог разглядеть в неверном свете уличных фонарей. Голос же ее сквозь рыдания был едва слышен:
– Не здесь. Здесь только розетка, а аппарата нет.
– Что?
«Что она хотела сказать? Розетка? Нет аппарата?..» Комнату снова заполнил звон разбитого стекла – пуля вонзилась в стену в нескольких дюймах над их головами. Вдруг снаружи, как бы вторя приглушенной стрельбе, раздался громкий выстрел и чей-то гортанный крик, резко оборвавшийся. Взвизгнули шины, послышался металлический скрежет, и опять разнесся негодующий крик. Захлопали дверцы автомобиля.
– В кухне, – прошептала Филлис, показывая вправо от себя в темноту.
– Телефон в кухне? Где?
– Вон там.
– Лежите. – Питер, подобно испуганному насекомому, стремительно прополз через сводчатый проход к двери и почувствовал под руками кафельный пол кухни. Телефон, где он? Ченселор пытался приучить глаза к темноте. В панике он ощупывал стены рукой: кухонные телефоны обычно устанавливают на стене, и шнур свисает вниз… Наконец он нашел его, снял трубку и поднес к уху. Другой рукой он нащупал диск, а в нем последний кружок – ноль!
Телефон не работал.
Послышался оглушительный треск. На противоположной стороне абсолютно темной кухни посыпались стекла – верхняя часть наружной двери была разбита. От стены отлетел кирпич – кто-то, видимо, бросил его через окно.
Кирпич! Камин! Он видел какой-то кирпич у каминной решетки. Он был уверен в этом. Вот оно, решение. В их положении единственно правильное.
На четвереньках – где ползком, а где бегом – он устремился назад, в кромешную тьму гостиной. Филлис, сжавшись в комок, лежала около дивана, застыв в ужасе. Вот и кирпич, хозяева, будто нарочно, положили его сюда. Некоторые называют это новоанглийской растопкой, а на Среднем Западе растопкой с озера Эри. Круглый пористый камень, надетый на конец латунного стержня, мок в керосине. Его обычно кладут под поленья, и он служит для разжигания камина.
Ченселор протянул руку к горшку и снял металлическую крышку. Внутри была жидкость. Керосин!
Опять засвистели пули. Некоторые из них ударялись об уцелевшие стекла, а некоторые пролетали через уже разбитые и вонзались в стены и потолок. Ченселор слышал, как взвизгивали те из них, что рикошетировали от металлических предметов.
Пот струился по лицу Питера. Он был уверен, что нашел правильное решение, но не знал, как его осуществить. И тогда вдруг оказалось, что он его давно придумал. Оно пришло к нему со страниц его собственного романа.
«Добрич сорвал с себя рубашку и окунул ее в бочку с бензином. Урожай был собран, и в поле остались лишь стога сена. Ближайший из них загорится, и ветер разнесет пламя. Вскоре все поля будут охвачены огнем и солдатам придется прекратить поиски…»
Подобный прецедент есть в его романе «Сараево!». Это произошло после убийства эрцгерцога Фердинанда.
Питер скинул с себя пиджак, рубашку. Прополз к столу, на котором раньше стояла лампа, сдернул скатерть и вернулся к камину. Там он расстелил рубашку на полу, положил сверху скатерть и облил все это керосином, оставив в горшке совсем немного. Потом он подскочил к дивану, стянул оттуда одну из подушек и вылил на нее оставшийся керосин.
Снаружи снова послышались чавкающие звуки, снова зазвенели разбитые стекла. Ченселору показалось, что его вот-вот стошнит от страха. Боль в висках возобновилась с такой силой, что потемнело в глазах. На какой-то момент он зажмурился, ему захотелось крикнуть, но он знал, что не сделает этого. Он поставил горшок из-под керосина на скатерть и стал обертывать его скатертью и рубашкой. Туго стянув ее рукава, он убедился, что горшок надежно завернут, а один из рукавов торчит наружу. Затем Ченселор сунул руку в карман брюк и достал спички.
- Предыдущая
- 61/120
- Следующая
