Яд для королевы - Бенцони Жюльетта - Страница 15

• Предыдущая
• 15/87
• Следующая

Было уже за полночь, когда возле Пале-Рояля остановился отряд всадников и именем короля потребовал отворить ворота. Стражники начали было упираться, но через секунду подчинились. Людовик XIV собственной персоной в сопровождении личной охраны пожаловал к своему брату, но распорядился, чтобы его не будили. Он приехал совсем к другой особе. Скорым шагом Его величество изволили проследовать во дворец, пройти через анфиладу герцогских покоев и выйти во второй внутренний двор, за которым позади красивой аркады уже виднелся парк. В левом крыле дворца, со стороны двора, виднелась дверь... Да-да, ведущая в покои фрейлин...

Шарлотта уже почти что заснула, когда вдруг услышала стук в наружную дверь, соскочила с кровати и приоткрыла свою, благодаря чему и услышала...

— Ваше королевское величество! — воскликнула приглушенным голосом мадемуазель Дезадре.

Потом послышались быстрые шаги, и вскоре в комнате Шарлотты появились барышни де Теобон и Дезадре в ночных чепчиках, халатах и тапочках на босу ногу. Обе настолько взволнованны и ошеломлены, что даже не удивились стоящей возле дверей Шарлотте.

— Неужели правда сам король? — спросила шепотом Шарлотта.

Жанна Дезадре утвердительно кивнула головой, а потом, говоря, по всей видимости, сама с собой, тихонько спросила:

— На каком основании я могла его не впустить?

— А зачем он приехал?

Теобон не могла не улыбнуться, услышав простодушный вопрос Шарлотты, и ответила, передернув плечами:

— Повидать Фонтанж.

— В такое позднее время? И приехал сюда из Сен-Жермена?

— Ни часов, ни расстояний для отважных! Не смотрите на меня с таким изумлением. Несмотря на то что вам всего пятнадцать, вы находитесь в королевском дворце и вам пора знать правду. Король приехал, чтобы провести ночь с Фонтанж, и поэтому нас выставили вон.

— Но... Что на это скажут герцог и герцогиня?

— Не знаю, что скажет герцогиня... Уже не в первый раз Его величество... ммм... похищает ее фрейлин. Я даже иногда думаю, уж не специально ли она берет себе ко двору самых красивых девушек, при том что сама весьма нехороша собой.

Шарлотта быстро спустилась с небес.

— Почему же она это делает? — все-таки поинтересовалась она.

— Потому что хочет доставить королю удовольствие, — просветила ее Дезадре. — Она относится к нему с большой теплотой и нежностью. Возможно, даже с излишней. И ее можно понять: король обворожителен... Если того захочет. А красивые фрейлины — не худшее средство завоевать его расположение, вызвать желание почаще навещать ее дом... Почему бы нам не присесть, мадемуазель? Огонь в камине погас, а в комнате довольно холодно.

Все втроем они устроились на кровати, укутавшись потеплее в одеяло, и ждали, прямо скажем, довольно долго. Шарлотта уже успела заснуть, но две другие девушки сидели, не смыкая глаз. Шел уже четвертый час утра, когда Луиза, услышав королевские шаги, поспешила в коридор. Дверь она оставила полуоткрытой, так что высочайшее распоряжение было слышно и в ее комнате:

— Придворная карета приедет за мадемуазель де Фонтанж в полдень. Позаботьтесь, мадемуазель, чтобы к этому времени она была готова.

— Слушаюсь, Ваше величество.

Когда она вернулась, Лидия и проснувшаяся Шарлотта смотрели на нее во все глаза.

— Ну вот, — вздохнула она, — кажется, сегодня вечером, мадемуазель де Фонтенак, вы будете ночевать в спальне фрейлин.

Людовик XIV шел не спеша по дворцу, направляясь к дверям, где его дожидалась охрана. Вдруг в главном здании королевской резиденции он, к своему величайшему удивлению, столкнулся лицом к лицу со своим младшим братом. Герцог Орлеанский, красный не столько от жара, сколько от гнева, в двух халатах, в накинутой поверх них меховой шубе и в ночном колпаке стоял поддерживаемый под руку своим врачом и являл собой воплощение крайнего недовольства.

— Вы здесь, сир, брат мой? В такой час? Вы что, принимаете мой дом за бордель?

Ярость душила его, он заикался. На беду, его ночной наряд придавал ему необыкновенно комичный вид. Король, едва сдерживая смех, не удержался и все-таки расхохотался, но, взглянув на брата, тут же совладал с собой.

— Ваш дом?! — с неожиданной резкостью вскинулся он. — Вы забыли, брат мой, что этот дворец предоставлен вам лишь во временное пользование. Трудно было бы предположить, что я не волен появляться в своем собственном жилище тогда, когда захочу этого...

Багрово-красное лицо Филиппа стало мертвенно-бледным, но черные глаза его метали молнии.

— Значит, родство с вами отнимает у меня право на уважение?

— Ну, что вы... Но в следующий раз, когда надумаете возмущаться, постарайтесь не выглядеть смешным.

Пустив на прощание эту ядовитую стрелу, Людовик вскочил на коня и в сопровождении гвардейского эскорта поскакал по дороге, ведущей в Сен-Жермен.

Несколько часов спустя Анжелика де Фонтанж, сияя от радости и гордости, попрощалась с герцогиней Орлеанской, с фрейлинами и села в карету, которую прислал за ней тот, кто стал ее любовником...

Придворные герцогской четы виделись между собой не так уж часто и совсем немного времени проводили вместе. Господа и слуги размещались в разных концах дворца и проводили время каждый по-своему. Встречались они по вечерам за ужином, во время приема гостей, просмотра спектаклей, на концертах, участвовали в общих развлечениях в большом дворцовом зале, где обычно все собирались. Иногда даже прогуливались вместе по парку, если погода была хорошая.

Хотя Шарлотте нравилась любая погода, и большую часть дня она обычно проводила в парке. Она любила сидеть на краю одного из бассейнов и кормить хлебными крошками птичек, ей нравилось читать, сидя на скамейке. Лидия де Теобон отвела ее в дворцовую библиотеку, где библиотекарь дал ей томик басен Лафонтена, и теперь Шарлотта от души ими наслаждалась.

В то утро она была свободна от службы и, увидев в окно, что проглянуло солнышко, накинула подбитый мехом плащ, взяла книжку и отправилась в парк к своей любимой скамейке. Но ее ожидало непредвиденное огорчение — скамейка оказалась занята. Два молодых человека, которые могли быть только придворными дворянами герцога, если принимать во внимание изобилие бантов и лент на их камзолах — васильковых на одном, и ярко-красных на другом, — сидели на ее любимой скамейке и оживленно беседовали.

К Шарлотте они оба сидели спиной и ей, конечно же, стало ужасно любопытно, о чем они так горячо беседуют. Она потихоньку приблизилась к ним и предусмотрительно спряталась за статуей.

— Неужели ты в самом деле ходил туда, маркиз? И с какой же целью?

— Разумеется, чтобы она погадала мне, черт побери! Есть вещи, которые мне просто необходимо было узнать, и представь себе — я еще не успел открыть рта, а она уже рассказала мне все, что меня интересовало. На вид она отвратительна, но дара ясновидения у нее не отнимешь. Мой тебе совет: сходи к ней непременно, — с этими словами он похлопал приятеля по плечу. — Она потрясаю-ща-я!

Голос у молодого человека был петушиный, жесты жеманные, и при каждом движении его кружевных манжет до Шарлотты долетали благоуханные волны аромата амбры.

Его друг производил впечатление человека более уравновешенного, бантиков на его одежде было гораздо меньше, а тембр его голоса — на октаву ниже.— Не вижу в этом необходимости, — рассудительно заметил он. — Такого рода визиты кажутся мне небезопасными. Д'Асиньи тоже рассказывал что-то подобное в салоне мадам де Суассон. Он говорил, что эта гадалка творит чудеса, она же, кстати, превосходно готовит любовные порошки.

— И замечательно! Что может быть лучше любви?

— И еще порошки для тех, кто тебе мешает. А мне не мешает никто.

— Мне тоже. Но я думаю, что она их готовит, только если ее об этом попросить. Главное, она великолепно предсказывает будущее. Оно у меня будет потрясающим, и это все, что я хотел узнать. Ну, что? Возвращаемся?

• Предыдущая
• 15/87
• Следующая