Яд для королевы - Бенцони Жюльетта - Страница 14

• Предыдущая
• 14/87
• Следующая

Подтверждение своим догадкам она получила час спустя, когда карета Марии-Жанны остановилась у крыльца Прюнуа вечером, незадолго до ужина. Кучер еще только успел крикнуть лошадям «тпру», а мадам де Фонтенак уже спрыгнула на землю и чуть ли не бегом направилась к дверям, подхватив обеими руками пышную юбку из розового бархата и показывая кружева нижней юбки вместе с маленькими туфельками, тоже бархатными и тоже розовыми. Поверх платья у нее был накинут широкий плащ, более темного и густого оттенка розового цвета, отделанный белым горностаем. При виде разнаряженной невестки брови мадам де Брекур поползли вверх: виданное ли дело, чтобы сорокалетняя вдова рядилась под юную прелестницу? Судя по всему, слухи о скором замужестве — не пустая болтовня...

Не желая видеть, как эта особа расположится у нее в гостиной, графиня решила принять ее внизу, в вестибюле, чтобы у той не возникло никаких иллюзий насчет их отношений, довольно напряженных. Но она даже рта не успела раскрыть, чтобы спросить, что нужно самозванке в ее доме, как баронесса с порога закричала:

— Где Шарлотта? Подумать только! Эти идиоты не смогли ее отыскать, ну так я сама за ней приехала! Приведите мне ее немедленно, у меня совсем нет времени!..

— У меня тоже. А поскольку вы уже извещены, что ее здесь нет, то уезжайте, прошу вас.

Кукольное розовое личико, возраст которого выдавал второй подбородок, покраснело от ярости:

— Без нее я не уеду! Я прекрасно знаю, что она у вас, и советую прекратить вашу игру в кошки-мышки! Это вам дорого обойдется!

Графиня стояла на верхней ступеньке широкой лестницы, скрестив на груди руки. Она посмотрела сверху вниз на розовую баронессу и медленно проговорила:

— Не пытайтесь меня запугать. Вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы понимать, что это невозможно. Но если вы посмели прислать сюда целый отряд солдат, то доверяйте им хоть немного. Они не нашли здесь моей племянницы по той простой причине, что ее здесь нет. Возвращайтесь к себе. Говорить нам больше не о чем.

— Вам не удастся так просто от меня избавиться. Если ее нет здесь, значит, она в вашем парижском особняке или — такое тоже возможно — в замке Брекур.

Клер презрительно повела плечом.

— Что за нелепые домыслы! Может быть, вы мне скажете, как будет жить пятнадцатилетний ребенок в запертом особняке или в огромном старинном замке, продуваемом ледяным морским ветром? Лекарство было бы горше болезни: она сменила бы одну тюрьму на другую.

— Я вам не верю. Вы где-то ее прячете. Но где бы она ни была, я клянусь, что заберу ее. Да! Заберу, чтобы поменять одну тюрьму на другую — я отдам ее в Кармель. Вот куда я ее помещу! Вы, мне кажется, забыли, что я — ее мать.

— Это как раз вы забыли об этом факте! Вы решили прибрать к рукам состояние моего брата и содержать на него капризного красавчика, который мог бы стать вам сыном, если бы вы не решили сделать его мужем! Вот причина, по которой вы вдруг вспомнили о своем материнстве. Странная причина, не так ли? Но спохватились вы слишком поздно.

— Думайте, что хотите, меня это не касается. С моей дочерью я вправе поступать так, как хочу.

— И довести ее до отчаяния? Впрочем, что вам до ее состояния? Оно вас мало волнует, не так ли? Шарлотта не создана для монастырской жизни, а Иисус Христос не принимает насильственных жертв. Шарлотта выйдет замуж...

— Без приданого! — стиснув зубы, проскрипела Мария-Жанна.

— Приданым я ее обеспечу, успокойтесь. Я уверена, что мой сын одобрит это решение.

— Вы дадите ей приданое? Вы?

— Мне кажется, вы не страдаете тугоухостью и прекрасно расслышали, что я сказала.

— Впрочем, что ж, вы и вправду богаты.

Загоревшиеся от жадности глаза на пухлом розовом личике вызвали у мадам де Брекур искреннюю брезгливость.

— Вы тоже. Вернее, пока богаты, потому что ваш милый друг очень скоро разорит вас. Можете в этом не сомневаться. А теперь сделайте милость и покиньте мой дом. Больше вам здесь делать нечего.

— Так легко вы от меня не отделаетесь. Я знаю, кому подам на вас жалобу!

— А я знаю — как вы об этом пожалеете. И говорю вам: доброй ночи!

Графиня величественно спустилась с лестницы, вынудив отступить на несколько шагов своего врага — да, теперь это было самое точное слово в определении их отношений с невесткой — и проследовала, не проронив больше ни слова, в нижнюю гостиную, постаравшись как можно плотнее закрыть за собою дверь. Несколько минут спустя послышались цоканье копыт и шум колес — непрошеная гостья покинула дом.

Карета еще не успела выехать за ограду, а Маргарита уже была в гостиной рядом со своей госпожой. Само собой разумеется, что ни один выпад их словесного поединка не миновал ее бдительного слуха.

— Что она имела в виду, сказав «я знаю, кому подать на вас жалобу»?

— Ничего особенного. Просто хотела меня припугнуть.

— На вашем месте я бы ожидала худшего. Она же не человек — змея подколодная, а они очень опасны.

— Я в этом не сомневаюсь, Маргарита, но, помнишь, я тебе говорила, что ее не принимают при дворе? Своим поведением и несносным характером она сумела восстановить против себя всех. После ночи, проведенной с королем, она возомнила себя на вершине Олимпа и на следующий же день ухитрилась оскорбить королеву, говоря с ней с большой небрежностью, и рассердить грозную маркизу де Монтеспан. На следующий же день ее отослали подальше от двора.

— Об этом-то я помню, но теперь у короля новое увлечение...— Ментенон? Я вполне допускаю, что она улыбается баронессе, но вряд ли она настолько глупа, чтобы просить за нее короля. У Его величества память долгая, и воспоминание, которое он сохранил о Марии-Жанне, не из лучших.

— Сами знаете нрав короля, с ним никогда нельзя быть в чем-то уверенной.

— Ну, хорошо, предположим, что она ухитрится подать ему жалобу. Но Шарлотта теперь под покровительством герцогини Орлеанской, которую король необыкновенно ценит, во-первых, за ее искренность, а во-вторых, за страсть к охоте и обильным трапезам. Таких молодых женщин он еще не встречал. Вряд ли он пойдет против воли невестки, зная, что она может не только разгневаться, но и обидеться. Так что не тревожься, Шарлотта в безопасности. Сейчас я напишу ей несколько строк, пусть знает, что мы выяснили отношения с ее матушкой. Надеюсь, она почувствует себя спокойнее и увереннее. А завтра, когда я отправлюсь дежурить к Ее величеству...

Письмо очень обрадовало и действительно успокоило Шарлотту... Перечитав его несколько раз, она бережно сложила и убрала листок в сумочку, которую держала под кроватью вместе со своими немногочисленными личными вещами. Заняв место в гостиной фрейлин, куда каждая из них могла войти в любую минуту, Шарлотта чувствовала временность своего пребывания в этом помещении. Ее снабдили сундучком для одежды, но ключа у него не было. Мадемуазель Дезадре, отвечающая за порядок в покоях фрейлин, объяснила Шарлотте, что ей еще очень повезло, что для нее поставили кровать в отдельной комнате. Из-за столь внезапного появления она могла бы получить всего лишь матрас и одеяло в одной из спален.

Остаток дня прошел обыденно и монотонно. Зато следующая ночь...

Во дворце в этот день все улеглись непривычно рано, не было даже общего ужина в большой столовой. Дело было в том, что герцог Филипп простудился и лежал в постели, надсадно, с хрипами, кашляя, а его придворный врач, Жан Эспри, поил его горячими травяными отварами, подслащенными медом. После каждой чашки Филипп смотрелся в ручное зеркальце, надеясь, что температура, от которой у него покраснело лицо и слезились глаза, хоть немного снизилась, и он стал выглядеть лучше.

Герцогиня распорядилась принести ужин к себе в покои, заказав по этому случаю свое любимое блюдо — тушеную кислую капусту с копченой грудинкой, сосисками, ветчиной и разными сортами колбас, которые ей привозили из Гейдельберга. Начала она трапезу с пирога с дичью и завершила, после изрядной порции капусты, фрикадельками из печени, мюнстерским сыром и всевозможными сладостями. Выпив еще и несколько больших кружек пива, она почувствовала болезненную тяжесть в желудке, а поскольку природа отказала ей в возможности легкого облегчения с помощью испытанного средства древних римлян, она сразу улеглась в постель, положив на раздутый живот пузырь с горячей водой в надежде, что тепло поможет ей побыстрее переварить обильный ужин. Мадемуазель фон Венинген осталась сидеть возле нее, чтобы читать ей по-немецки старинные немецкие легенды и предания.

• Предыдущая
• 14/87
• Следующая