Сочинения - Поплавский Борис Юлианович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/65
- Следующая
Изменить размер шрифта:
4
1926
«Отрицательный полюс молчит и сияет…»
Григорию Решоткину
Отрицательный полюс молчит и сияет.
Он ни с кем не тягается, он океан.
Спит мертвец в восхитительном синем покое,
Возвращенный судьбой в абсолютную ночь.
С головой опрокинутой к черному небу,
С неподвижным оскалом размытых зубов.
Он уже не мечтает о странах где не был,
В неподвижном стекле абсолютно паря.
На такой глубине умирает теченье
И слова заглухают от нее вдалеке.
На такой глубине мы кончаем ученье,
Боевую повинность и матросскую жизнь.
Запевает машина в электрической башне
И огромным снопом вылетает огонь
И с огромными ртами, оглохшие люди
Наклоняются к счастью совместно с судном.
И прожектор ложится на плоскую воду
И еще полминуты горит под водой.
Металлический дом, точно колокол духов,
Опускается тихо звонит в синеве.
И айсберг проплывает над местом крушенья
Как Венера Милосская в белом трико.
Астральный мир
Ольге Коган
Очищается счастье от всякой надежды,
Черепичными крыльями машет наш дом
И по-птичьему ходит. Удивляйтесь, невежды,
Приходите к нам в гости, когда мы уйдем.
На высоком балконе, над прошлым и будущим
Мы сидим без жилетов и молча жуем.
Возникает меж звезд пассажирское чудище,
Подлетает. И мы улетаем вдвоем.
Воздух свистнул. Молчит безвоздушный прогон
Вот земля провалилась в чернильную лузу,
Застегните, механик, воздушную блузу.
Вот Венера, и мы покидаем вагон.
Бестолков этот мир четырех величин.
Мы идем, мы ползем, мы взлетаем, мы дремлем;
Мы встречаем скучающих дам и мужчин,
Мы живем и хотим возвратиться на землю.
Но таинственный мир, как вода из-под крана,
Нас толкает, и ан, исчезает сквозь пальцы.
Я бросаюсь к Тебе, но шикарное зальце
Освещается, и я перед белым экраном,
Перед синей водою, где круглые рыбы,
Перед воздухом: вертится воздух, как шар.
И над нами как черные айсбергов глыбы
Ходят духи. Там будет и Ваша душа.
Опускаются с неба большие леса.
И со свистом растут исполинские травы.
Водопадом ужасным катится роса
И кузнечик грохочет, как поезд. Вы правы.
Нам пора. Мы вздыхаем, страшимся и машем.
Мы кружимся как стрелка, как белка в часах.
Мы идем в ресторан, где стоит на часах
Злой лакей, недовольный одеждою нашей.
И как светлую и прекрасную розу
Мы закуриваем папиросу.
Paysage d'Enfer
Георгию Шторму
Вода клубилась и вздыхала глухо,
Вода летала надо мной во мгле,
Душа молчала на границе звука.
Как снег упасть решившийся к земле.
А в синем море, где ныряют птицы,
Где я плыву утопленник, готов,
Купался долго вечер краснолицый
Средь водорослей городских садов.
Переливались раковины крыши,
Сгибался поезд, как морской червяк.
А выше, то есть дальше, ближе, ниже,
Как рыба рыскал дирижабль чудак.
Светились чуть медузы облаков,
Оспариваемые торопливой смертью,
Я важно шел походкой моряков
К другому борту корабля над твердью.
И было все на малой глубине,
Куда еще доходит яркий свет.
Вот тонем мы, вот мы стоим на дне.
Нам медный граммофон поет привет.
На глубине летающего моря
Утопленники встретились друзья.
И медленно струясь по плоскогорью
Уж новых мертвецов несет заря.
Вода вздыхает и клубится тихо,
Как жизнь, что Бога кроткая мечта.
И ветра шар несется полем лихо,
Чтоб в лузу пасть, как письма на почтамт.
1926
Звёздный ад
Чу! подражая соловью поет
Безумная звезда над садом сонным.
Из дирижабля ангелы на лед
Сойдя молчат с улыбкой благосклонной.
В тропическую ночь, над кораблем,
Она огнем зеленым загорелась.
И побледнел стоящий за рулем,
А пассажирка в небо засмотрелась.
Блуждая в звуках над горой зажглась,
Где спал стеклянный мальчик в платье снежном,
Заплакал он не раскрывая глаз,
И на заре растаял дымом нежным.
Казалось ей; она цветет в аду.
Она кружится на ночном балу.
Бумажною звездою на полу,
Она лежит среди разбитых душ.
И вдруг проснулась; холод плыл в кустах,
Она сияла на руке Христа.
1926
Артуру Рембо
Никто не знает
Который час
И не желает
Во сне молчать.
Вагон левеет.
Поет свисток.
И розовеет
Пустой восток.
0! Приснодева
Простите мне
Я встретил Еву
В чужой стране.
Слепил прохожих
Зеленый газ.
Была похожа
Она на Вас.
Галдел без толку
Кафе — шантан,
И без умолку
Шипел фонтан.
Был полон Лондон
Толпой шутов
И ехать в Конго
Рембо готов.
Средь сальных фраков
И кутерьмы
У блюда раков
Сидели мы.
Блестит колено
Его штанов
А у Верлена
Был красный нос.
И вдруг по сцене
По головам,
Подняв колени,
Въезжает к нам
Богиня Анна,
Добро во зле
Души желанный
Бог на осле.
О день забытый…
С посудой битой
Людей родня,
Осел копытом
Лягнул меня.
Но знак удара
Мне не стереть
И от удава
Не улететь.
О дева, юный
Погиб твой лик.
Твой полнолунный
Взошел двойник.
Небес богиня,
Ты разве быль
Я даже имя
Твое забыл.
Иду у крупа
В ночи белесой
С улыбкой трупа
И папиросой.
4
- Предыдущая
- 4/65
- Следующая
Перейти на страницу:
