Треугольное колесо - Андерсон Пол Уильям - Страница 3

• Предыдущая
• 3/14
• Следующая

Такое позволение с неохотой, но все же было дано: не столько ради металлов, предложенных в уплату, сколько из-за боязни Посвященных, что отказ вызовет восстание подданных. Все же Посвященные настояли на возможно большем удалении строительства от столицы — чтобы свести к минимуму число жителей Ларсума, оскверненных соприкосновением с чужими идеями. Закончив работы и произвольно присвоив планете имя, первая экспедиция отбыла. Собранные ею данные, вкупе с образовательными лентами, были переданы на все корабли, летавшие в направлении Плеяд. Команды звездолетов надеялись, что эти знания им никогда не понадобятся, но одному из них — «Что за веселье» — не повезло.

Фолкейн ограничился тем, что сказал:

— Не вижу, чем ты можешь нам помочь. На чем эту штуку можно переправить, кроме как на платформе?

— А нельзя ли ее разобрать, перевезти по частям, а потом собрать на корабле? Работников для этого я бы нашел.

— Нет. — Проклятье! Как можно объяснить конструкцию термоядерного генератора существу, никогда в жизни не видевшему даже мельничного колеса? Тупик, из которого нет выхода. — Кроме небольших внешних приспособлений, отсоединить ничего нельзя — по крайней мере, без сложных инструментов, которых у нас нет.

— Ты уверен, что вес слишком велик для волокуши?

— Боюсь, это так — уж очень плохи дороги в здешних местах. Если бы еще сейчас была зима, можно было бы попробовать использовать сани. Но мы умрем от голода гораздо раньше, чем выпадет снег. Подошла бы и баржа, но поблизости нет судоходных рек, а если строить канал, мы не доживем до окончания строительства.

Уже не в первый раз Фолкейн проклинал строителей ремонтной станции — что стоило им оставить, вместе с другим оборудованием, антиграв? Но ведь на каждом корабле есть собственный, а то и несколько. Кто мог предположить отсутствие у «Что за веселье» действующего оборудования или то, что корабль не сможет приземлиться рядом с ремонтной станцией? Даже если бы все это и пришло кому-нибудь в голову, никто не усомнился бы в возможности, если нужно, построить платформу для перевозки груза. Хотя ксенологи и заметили, что местные жители не используют колес, они не поинтересовались причиной этого… Станция была оснащена всем необходимым, включая портативный кран для погрузки и разгрузки тяжестей. Она была настолько хорошо оснащена, что строители не сочли нужным оставить запасы продовольствия — ведь любой звездолетчик, добравшись до ремонтной станции, в считанные дни мог привести в порядок все механизмы жизнеобеспечения своего корабля.

— И, как я понимаю, ни один корабль твоего народа не появится здесь вовремя, чтобы спасти вас, — продолжал Рибо.

— Нет. Расстояния, на которые мы путешествуем, превосходят всякое воображение. Мы направлялись в далекий пограничный мир — страну, по-вашему. Чтобы сбить с толку конкурентов, мы отбыли втайне. Никто не ожидает нашего появления там, куда мы летели, а наши начальники дома не рассчитывают, что мы вернемся раньше чем через несколько месяцев. К тому времени когда они забеспокоятся и начнут нас искать — а на то, чтобы навести справки всюду, где мы могли бы приземлиться, уйдут еще многие недели, — еда у нас давно кончится. Наши запасы продовольствия невелики — нам ведь нужно было загрузить как можно больше ценных товаров для… э-э…

— Для подкупа. — Звук, который сопровождал эти слова, мог бы сойти за смешок. — Понятно. Ну что ж, нужно придумать что-нибудь еще. Повторяю, я сделаю все, чтобы помочь вам. Здание было построено здесь, а не в другом пограничном районе, потому что я настоял на этом — и сделал я так именно потому, что надеялся получше узнать вас, путешественников. — Рука Рибо снова легла на рукоятку топора. Фолкейн еще раньше заметил, что все лезвия у местных орудий, насажены на рукояти после нагрева, — остывая, металл сжимался и плотно охватывал древко. Теперь он понял почему: использование круглых заклепок было бы святотатством. Рибо хриплым голосом продолжал: — Я достаточно благочестив, но я не могу поверить, будто Бог хотел, чтобы Посвященные навеки сделали жизнь Ларсума неизменной. Когда-то в нашей стране был век героев — еще до того, как Урато объединил горцев и жителей равнин под своей властью. Такой век может наступить вновь, если нам удастся сбросить оковы.

Поняв, что сказал лишнее, Рибо поспешно добавил:

— Впрочем, давай лучше не будем касаться столь высоких материй. Важно другое: как доставить этот ваш работопроизводитель к кораблю. Раз уж мы с тобой не можем придумать, как сделать это, не нарушив закона, может быть, это удастся твоим спутникам? Передай им, что Гилригорский Страж Границы не может разрешить сооружение… плат… платформы, хотя и остается их искренним доброжелателем.

— Спасибо, — пробормотал Фолкейн. Внезапно ему показалось, что в сумрачной комнате нечем дышать. — Я завтра же и отправлюсь.

— Так скоро? Твой путь сюда был труден, а переговоры не принесли успеха. До Эски далеко, и если ты отдохнешь здесь день или два, разницы это не составит.

Фолкейн покачал головой:

— Чем скорее я вернусь, тем лучше. У нас совсем мало времени, ты же знаешь.

Отдохнувшая верховая фастига — чуть побольше лошади, длинноухая, длинномордая, с похожей на перья шерстью, громким голосом и своеобразным смолистым запахом — ждала Фолкейна на крестообразном дворе. К седлу были привязаны поводья сменного верхового и вьючного животных. Воин в кожаном с металлическими заклепками нагруднике и таком же подобии шлема на могучей гриве, вооруженный копьем с широким наконечником, держал узду. Вокруг толпились любопытные: привратник в черно-желтой ливрее, одетые в лохмотья крестьяне, растрепанная служанка. Двор окружали приземистые каменные строения, служившие внешними укреплениями замка, соединенные крепостной стеной с воротами в ней. На каждом углу большого квадрата вздымались вверх сторожевые башни, четко вырисовываясь на фоне глубокого зеленоватого неба.

— Так ты определенно не хочешь взять с собой охрану? — спросил Рибо.

— Но ведь ехать одному достаточно безопасно?

— Грр… Думаю, что безопасно. Я слежу за тем, чтобы воины присматривали за порядком на дорогах. Да пошлет тебе Бог быстрое и благополучное путешествие.

Фолкейн, в соответствии с ларсианским обычаем, пожал хозяину руку. Непривычно расположенный большой палец айвенгца делал рукопожатие нелегким для человеческой руки. Еще мгновение Дэвид и Рибо пристально смотрели друг на друга.

Мороз заставил Фолкейна надеть на себя толстое негнущееся одеяние, скрывавшее его по-юношески тонкую фигуру. Дэвид был светловолос и голубоглаз, с курносым веснушчатым носом на круглом лице. Собственная внешность служила для него постоянным источником тайных мучений: сын барона с Гермеса должен быть тощим и стремительным. Правда, он всего лишь младший сын, к тому же умудрившийся оказаться выгнанным из военно-технической Академии. Провинность его была ерундовой, да и выплыло все наружу по чистой случайности, но все же отец Дэвида решил, что ему лучше поискать другое занятие. Так Дэвид отправился на Землю и стал подмастерьем Мартина Шустера из Торгово-технической Лиги — и теперь вместо приключений и славы, положенных космическому торговцу, на его долю приходился тяжелый труд и еще более трудное обучение. Поэтому-то он так обрадовался, когда начальник поручил ему в одиночку добраться до ремонтной станции и организовать с помощью местных жителей доставку генератора! Какая жалость, что он не может задержаться здесь еще ненадолго!

— Спасибо тебе за все, — сказал Фолкейн. Он вскочил в седло — с меньшей грацией, чем ему бы хотелось, поскольку тяготение на Айвенго на 15 % превосходило земное. Воин отпустил поводья, и Дэвид выехал из замка через восточные ворота.

К стенам крепости жалась деревушка из дощатых домиков под дерновыми крышами. За селением тропа, гордо именовавшаяся Дорогой Солнца, круто шла вниз, к лежащей вдалеке долине Траммины. Рытвины, заросли сорняков и камни, год за годом приносимые с верхних склонов тающими снегами, делали путешествие нелегким. Спуск сменился подъемом, и, обогнув скалистую вершину холма, дорога пошла вверх к перевалу.

• Предыдущая
• 3/14
• Следующая