Виноградник Ярраби - Иден Дороти - Страница 18

• Предыдущая
• 18/96
• Следующая

Женщина снова желчно рассмеялась:

— Нечего вести себя со мной как гранд-дама. Я вижу, это совсем не то, к чему вы привыкли. И все-таки это лучше, чем буш. — Потом она все же вспомнила о приличиях и добавила: — Приятного сна, миледи.

С этими словами хозяйка удалилась.

— «Миледи»! — повторила Юджиния, заложив руки за голову и позевывая. — Должна признаться, никогда не чувствовала себя миледи в меньшей степени, чем сейчас.

— Бедная моя детка! Не могу передать, как я сожалею о происшедшем. — Гилберт хотел ее обнять, но она отстранилась — тело казалось липким от пота.

— Вы тут ни при чем. Я считаю, что во всем повинно лишь провидение. Как вы думаете, если мы откроем окно, москиты съедят нас заживо?

— Боюсь, что да.

— В таком случае нам суждено умереть от удушья. Но, вообще говоря, у этого окошка такой вид, будто оно просто вывалится наружу, если до него дотронуться. — Юджиния тяжело опустилась на постель. Она действительно ослабела настолько, что не могла больше стоять. — Пожалуйста, перестаньте смотреть на меня с такой тревогой. Единственное, что мне требуется, — это кувшин воды и маленькая плетеная корзинка с моей ночной рубашкой. Когда я их получу, можете действовать по своему усмотрению. Можете даже присоединиться к мужчинам в баре и попробовать убедить их пить ваше вино.

Гилберт хохотнул, глядя на нее глазами, полными любви и восхищения:

— Хотите, я пришлю вам Джейн? Или миссис Джарвис. Должен сказать, что передряги, судя по ее виду, пошли ей только на пользу.

— Мне не нужны ни та, ни другая. Проверьте только, достаточно ли удобно они устроились на ночь.

— Хорошо, моя дорогая.

Но потом он все-таки пришел, чтобы обнять ее, и прижался щекой к ее щекам.

— Я в совершенном восхищении от вас. Вы вели себя великолепно. Но умоляю, не считайте эту ночь брачной. Вы слишком устали, а эта обстановка вряд ли подходит для того, чтобы я доказал, как сильно люблю вас. Ложитесь в постель и спите. Я пойду посмотрю, как там с лошадью, проверю, на месте ли багаж. Обещаю, что не разбужу вас, когда вернусь.

Когда принесли воду, она оказалась красноватой от здешнего грунта. Но как-никак она была холодной, и, подавив брезгливость, Юджиния вымылась. Воду и мешочек с вещами принесла миссис Джарвис.

Она спросила, не нужно ли госпоже что-нибудь еще. Джейн, сообщила Молли, совсем упала духом. Она страшно напугана этой пустынной местностью.

— В таком случае пусть либо привыкает, либо возвращается в Сидней, — коротко ответила Юджиния. — Спасибо вам, миссис Джарвис, мне больше ничего не нужно. Я только достану свою ночную рубашку да еще халатик и лягу в постель.

Ей показалось, что в глазах миссис Джарвис тоже сверкнуло восхищение. Но Юджинии понадобилось собрать в кулак все внутренние силы, чтобы держаться так стойко на людях. По правде говоря, она была очень слабым созданием, которое события этой ночи подвергли в истинный ужас. Когда необходимость прогулки во двор стала несомненной, ее охватила нервная дрожь.

Может, снова позвать миссис Джарвис? Однако она тут же отбросила эту мысль. В каком смехотворном, беспомощном виде она предстанет! Будто она не в состоянии одна найти дорогу.

Лестница и узкий коридор были освещены керосиновой лампой. Дверь, запирающаяся на грубую деревянную задвижку, открылась довольно легко. Из верхнего окошка — вероятно, это было окно кухни, так как оттуда шел сильный запах прогорклого жира, — проникало достаточно света, чтобы разглядеть пыльную тропинку, ведущую к вонючей уборной.

Первый испуг она пережила, выходя из этого весьма неприятного места. Какое-то тощее существо прыгнуло на ее лодыжки и начало тереться о них, громко мяукая.

Кошка! Юджиния громко сказала:

— Ах ты, несчастное маленькое создание! Ну и перепугала же ты меня! Бедная моя. — Она нагнулась, чтобы погладить дрожащее тельце. — До чего же ты худа: кожа да кости. Ты голодаешь! Кормит ли тебя здесь кто-нибудь?

Кошка снова мяукнула жалобно, просительно. Юджиния вспомнила вытянутое жесткое и злобное лицо женщины, впустившей их в дом. Она припомнила также доносящийся из кухни запах жира и логично пришла к выводу, что где-нибудь в кладовке остались куски баранины. Она терпеть не могла людей, плохо обращающихся с животными. Они заслуживают того, чтобы у них что-то крали.

— Пошли, киска, пошли, — сказала Юджиния и, подобрав юбки, бегом направилась к кухонной двери. Убедившись, что она слегка приоткрыта, девушка обрадовалась, хотя про себя отметила: странно, что дверь из коридора во двор заперта на засов, а эта открыта...

На столе стояла лампа с прикрученным фитилем. В полутьме кто-то двигался.

— Миссис Малдуни? — спросила на всякий случай Юджиния. — Ваша кошка, похоже, умирает от голоду! Не осталось ли чего-нибудь из еды?

Скрывавшаяся в тени фигура быстро приблизилась.

— Если это ваша кошка... — продолжала Юджиния, но уже в следующее мгновение чья-то ладонь зажала ей рот, а плечо ухватила железная рука. В нос ударило невыносимое зловоние, исходящее от грязной одежды и немытого тела, а также отвратительный запах изо рта незнакомца. При тусклом свете лампы она разглядела бородатое лицо и блеск безумных глаз.

— Тише! — прорычал мужчина. — Если вы закричите, когда я уберу руку, пристрелю. А теперь говорите, где еда?

Кошка, по-видимому привыкшая получать пинки, оказалась достаточно дальновидной и предательски в комнату не вошла. Юджиния услышала, как ее мяуканье постепенно затихает в дальнем конце двора. Из бара, находящегося на порядочном расстоянии отсюда, донесся смех. Гилберт там, без сомнения, с помощью пива избавляется от набившейся в глотку пыли и рассказывает о своем винограднике. А жена его оказалась один на один с беглым каторжником, ибо кем еще мог быть этот головорез?

Он на минуту убрал свою отвратительную руку, зажимающую рот Юджинии, чтобы посмотреть, как она себя поведет. Убедившись, что крика не последовало, он ослабил свои тиски и одобрительно кивнул головой.

— Еда! — снова хрипло повторил он.

— Тогда поверните лампу так, чтобы я могла видеть, что делаю, — сказала Юджиния. Неужели это ее голос — такой спокойный, невозмутимый?

Он послушно протянул грязную руку к лампе. Когда в кухне стало светлее, Юджиния быстро осмотрелась вокруг. Оборванец угрожающе маячил между ней и дверью. В руке у него был пистолет. Другая дверь, которая вела, по всей видимости, в кладовую, находилась на противоположной стороне комнаты. Юджиния инстинктивно указала на нее:

— Вон там. Кусок баранины, оставшийся от ужина.

Он схватил ее запястье и потащил за собой. Бог ты мой, и вдруг это вовсе не кладовка? Там было так темно, что ни один из них ничего не мог разглядеть. Однако запах жареного мяса ни с чем не спутаешь.

Его пальцы еще крепче сжали ее руку, буквально впились р нее. Пальцы скелета. Этот человек голоден еще больше, чем та бедная кошка.

— Где еда?

— На полке. Неужели вы не чувствуете запаха?

Она снова действовала совершенно инстинктивно, не осознавая, что голод заставит его забыть об осторожности. Со стоном втянув в себя воздух, он выпустил Юджинию и начал обеими руками шарить по полке в поисках невидимого куска мяса, издающего мучительно соблазнительный запах.

В один миг она успела выскочить из кладовки, захлопнуть за собой дверь и всем телом навалиться на нее. Одновременно она закричала не своим голосом:

— Помогите! Гилберт! Гилберт! Помогите!

Человек стал отчаянно трясти дверь за ее спиной. Она услышала голос, осыпавший ее бранью:

— Ах ты шлюха! Сука! Я убью тебя!

Она снова, не слыша себя, пронзительно закричала, и в тот же миг ей показалось, что все вокруг вдруг с грохотом рухнуло.

Юджиния поняла, что он выстрелил, но явно не попал, потому что она все еще была на ногах, прижимаясь всем телом к шаткой двери, начинающей угрожающе приоткрываться у нее за спиной. Она распахнулась одновременно с другой дверью. Комнату внезапно заполнило множество людей. Она ощутила неприятный запах пороха и незабываемое тюремное зловоние.

• Предыдущая
• 18/96
• Следующая