Виноградник Ярраби - Иден Дороти - Страница 17

• Предыдущая
• 17/96
• Следующая

Глава VII

Если ехать резвой рысью, говорил Гилберт, они доберутся до Парраматты затемно. Он договорился, что там они переночуют в комфортабельном отеле и подождут прибытия на следующий день фургона, запряженного волами. После этого до Ярраби останется каких-нибудь десять миль легкой дороги.

Владелец отеля, Майкл Хансен, держит для них лучший номер. После засушливого лета воды не хватает, но он твердо обещал обеспечить достаточное количество, дабы Юджиния могла освежиться с дороги.

Гилберт сообщил об этом, заметив, что даже вуаль не предохранила лицо его жены от толстого налета пыли. Что же касается платья, которое давным-давно с такой тщательностью выбирала и готовила в Лондоне, то оно было вконец испорчено.

Но какое это имело значение? У нее их сколько угодно. Что могло означать какое-то платье в сравнении с тем, что это долгое тряское путешествие скоро благополучно закончится?..

Хотя Юджиния весело улыбалась, тайно снедавший ее страх остался. Ей особенно не нравились участки буша. Конечно, тень — вещь хорошая, но до чего же там удобно прятаться беглецу! Несмотря на жару, она предпочитала открытую местность. Кроме терновника и неизменных эвкалиптов, мало что росло на потрескавшейся от зноя земле. В небе кружили вороны — черные тени, каркающие тоже какими-то зловеще-черными голосами. Иногда заливались безумным смехом маленькие стайки кукабурра. А один раз Юджиния просто ахнула от восторга: перед ними поднялись и облаком взмыли в небо серые попугаи с розовыми, цвета заката, грудками.

— Что это, Гилберт? Какие красивые!

— Это попугаи гала. Их в Ярраби великое множество. Они живут на эвкалиптовых деревьях и дьявольски шумят.

Несчастье произошло сразу же после этой приятной встречи. Лошадь угодила ногой в рытвину и захромала.

Гилберт соскочил с двуколки и, выругавшись, принялся осматривать левую переднюю ногу лошади. Вспомнив, что тут, рядом его жена, он извинился.

— Неприятная история. Придется нам ждать прибытия фургона. Я ужасно огорчен. Десятки раз ездил по этой дороге на этой самой кобыле, и она никогда еще меня не подводила.

Юджиния вышла из экипажа, чтобы взглянуть на дрожащую от боли лошадь.

— Это серьезная травма?

— Может стать серьезной, если мы продолжим путешествие. Ей требуется отдых. Боюсь, что и нам придется тут отдохнуть.

Место было совершенно открытое. Немного тени сохранялось под купой молодых эвкалиптов, где витал приятный аромат. К счастью, возможного укрытия для убийцы нигде поблизости не было. Юджиния призвала на помощь всю свою жизнерадостность:

— В таком случае давайте постараемся устроиться с максимальным комфортом. Расстелим под этими деревьями коврики. Сделаем вид, что мы на пикнике. А какое облегчение снять эту вуаль — от нее так жарко!

— Да, без нее мне тоже больше нравится. Теперь я хоть могу видеть ваше лицо. Какая жалость, что мы не захватили с собой бутылку вина!

— Я бы предпочла холодную воду, — честно призналась Юджиния. — А солнце всегда такое горячее?

— Не жалуйтесь на это. Оно помогает моему винограду созревать. Да, должен признаться, положение преглупое. Боюсь, у нас мало шансов сегодня вечером добраться до Парраматты. Придется остановиться в ближайшей гостинице. Вы не будете возражать?

— А здесь есть гостиница?

— Да, милях в шести отсюда. Заведение не бог весть какое, но все-таки крыша над головой. Черт побери, вот так брачная ночь!

Все это было до того нелепо, что Юджиния прыснула от смеха. Будет о чем написать Саре! Видя ее веселое настроение, Гилберт и сам засмеялся, притянул ее к себе и поцеловал.

— Спасибо вам, моя дорогая, что вы так замечательно все переносите!

— Я всегда предполагала, что в этой стране придется пройти через всевозможные испытания, — сказала она.

Но теперь Юджиния уже не смеялась, осознав не только тягостную пустынность вокруг, но и возможное соседство того на все готового беглеца; он может попытаться использовать их беду.

— Что с ним будет, когда его поймают? — невольно спросила она.

— Вы опять об этом беглом? Его отправят на каторгу. Если не повесят, то закуют в кандалы.

— Наверное, у него был плохой хозяин.

— Вполне возможно. Здесь таких очень много. Но это не тема для разговора в день нашей свадьбы. Постарайтесь получить удовольствие от тишины и покоя. Вряд ли нам придется долго ждать.

Однако солнце уже опускалось в пылающий на западе костер заката, а эвкалипты превратились в черные тени, когда наконец-то на дороге показался скрипучий фургон. Он остановился около них, и сразу же с криком из него выкатилась Джейн, устремившаяся к хозяйке.

— О мэм, ну как вы, все в порядке? Ах, какой ужас, подумать только!

Миссис Джарвис пыталась ее сдерживать:

— Тише, глупая ты девчушка! Ты же видишь, что с хозяйкой ничего плохого не случилось.

— Совершенно верно. Ничего плохого со мной не случилось. Я только устала, страшно хочу пить и с головы до ног в пыли. У нас лошадь хромает. Такое невезение! — От радостного чувства, что они теперь не одни, Юджинии хотелось смеяться. — Я так рада вас видеть! Мы должны немедленно отправиться в гостиницу. Муж говорит, что она где-то совсем близко.

Теперь уже не существовало госпожи и служанок — были три женщины, затерянные в необозримой пустыне. Пока Гилберт и Мерфи перетаскивали вещи из экипажа в фургон и привязывали сзади хромую лошадь, женщины боязливо жались друг к другу.

— А теперь все залезайте внутрь, — скомандовал Гильберт, — если не хотите потеряться в темноте.

Из окна падал свет, над дверью раскачивалась металлическая вывеска с надписью «Малдуни». Где-то лаяла собака. Дверь открыла женщина с растрепанными волосами, в грязном переднике. Поглядев на фургон и усталых путников, она сказала:

— Вам нужны комнаты? Входите.

Так они нашли себе убежище на ночь.

Узкий коридор вел к лестнице. По одну его сторону сквозь открытую дверь видна была стойка, возле которой собралось несколько громкоголосых бородатых мужчин.

— Любители рома, — с отвращением сообщил Юджинии Гилберт.

— Идемте за мной и закройте дверь, — сказала хозяйка, у которой появилась в руках зажженная лампа. — Из-под стражи бежал преступник. Мы не хотим, чтобы нам во сне перерезали глотки. Которая из них ваша жена, сэр?

Гилберт взял Юджинию за руку.

Женщина на мгновение остановила взгляд на модное платье Юджинии:

— Это придется снять, иначе умрете от жары. Вам я могу предложить большую спальню, а остальным дамам придется довольствоваться маленькой, в задней части дома.

Юджиния спросила:

— Так вы уже слышали о бежавшем заключенном?

— Да. Здесь побывали солдаты. Они велели поднять на ночь решетки. Мы уже несколько месяцев не подвергались налетам, и я не хочу опять пережить что-нибудь в этом роде. Вы тут недавно, миссис?

— Она прибыла всего лишь на прошлой неделе, — несколько натянутым тоном ответил Гилберт, которому не понравилась фамильярность хозяйки.

Женщина коротко рассмеялась:

— Ничего, попривыкнет, а не то с ума сойдет. Ведь привыкнете, моя милая? Я покажу вашу комнату. Есть не хотите?

Гилберт уже собирался сказать, что они бы поели, но Юджиния остановила его:

— Я не голодна, Гилберт, и пойду сразу же наверх.

Наверное, спальня могла оказаться и хуже той, что им предложили. На полу лежали дерюжные дорожки; в комнате помещались двуспальная кровать под чистым ситцевым покрывалом, два деревянных стула с прямой спинкой и стол, на котором стояли кувшин с водой и таз. Ни платяного шкафа, ни зеркала, ни даже самого маленького чуланчика на случай нужды, что означало одно: придется, подавляя страх, выходить во двор. Вот так брачная ночь! Такую ночку не забудешь — это уж точно.

Каким-то образом она заставила себя улыбнуться неряшливой хозяйке:

— Спасибо. Нам это вполне подойдет.

• Предыдущая
• 17/96
• Следующая