Наследие страха - Кунц Дин Рей - Страница 4

• Предыдущая
• 4/35
• Следующая

– Конечно, некоторые комнаты превосходны, – согласился Деннис. – Но я говорю об общем впечатлении от дома. Гостиная совсем викторианская – и к тому же безвкусно викторианская. Массивная мебель, вся с мягкой обивкой, плохие обои, Тьфу!

Деннис, двадцати пяти лет, был старшим из братьев Матерли, хотя Элайн считала, что он ведет себя как младший. Он все время пребывал в странном возбуждении, которое действовало ей на нервы. Он все находил интересным и старался показать другим, до чего изумительной будет эта ниша или та мансарда, если ее как следует отделать. Он был невероятно привлекательный мужчина, такой же мускулистый, как и отец. Но был в его лице какой-то изъян, в очертании рта – какая-то излишняя тяжеловесность. У него всегда водились деньги, и это испортило его. Одевался он слишком уж броско. Сейчас на нем были темно-синие расклешенные брюки из рубчатого вельвета и рубашка цвета бордо с чересчур многочисленными пуговицами и бесполезными погончиками на плечах. Волосы его падали на воротник и прятали уши так, что видны были только мочки.

Элайн не испытывала к нему особого интереса.

С другой стороны, она нашла довольно обаятельным Гордона Матерли, младшего брата Денниса. Он был такой же спокойный, как она сама, говорил редко, пока не обращались непосредственно к нему. Он не обладал такой броской красотой, как старший брат, и не был таким мускулистым, как отец. Он был худой, напряженный и очень серьезный. Элайн знала о нем лишь то, что он окончил Питтсбургский университет со степенью бакалавра делового администрирования и собирался продолжить учебу, чтобы получить степень магистра. Иными словами, он был человеком целеустремленным.

Деннис же, насколько Элайн могла судить, мало к чему стремился. Он учился живописи и держал мастерскую в половине мансарды. Он не добился финансового успеха своей работой. И Элайн сомневалась, что когда-нибудь добьется.

– Разумеется, – заговорила Силия Тамлин, – пока я исхожу лишь из первых впечатлений. Но я действительно считаю, что вы выиграли бы от изменений, если бы в целом предпочли использовать ультрасовременный калифорнийский стиль для ваших основных комнат. Пластик и многослойное дерево, хром и специально выделанная кожа. Возможно, светлая стена, меняющиеся узоры и цвета. Контраст между явно готическим видом этого здания и экстравагантной мебелью создаст совершенно новое эстетическое целое.

Ли Матерли был настроен так же скептически, как и Элайн, но он выразил свой скептицизм вслух:

– Мне дом вроде бы всегда нравился. Он неброский и тихий, мебель такая темная.

– А я согласен с Силией, – вставил Пол Хоннекер. – Наверное, это вовсе не мое дело, поскольку я не принадлежу к этой семье, но мне кажется, что в столь сумрачном месте вполне можно использовать светлые стены.

Пол был крупный, румяный мужчина, с ладонями величиной едва ли не с обеденные тарелки. Его волосы были в беспорядке, он и вообще выглядел так, будто спал в одежде. Несмотря на этот признак неорганизованности, Элайн он скорее понравился. Как она поняла, он был до боли правдивый человек, что доказал несколько раз за едой, заявляя о своем несогласии с какой-нибудь особенно безумной идеей, предложенной художником-оформителем. И если он согласился с ней сейчас, то не просто пытался сгладить острые углы, но искренне выражал свое мнение.

– Так вот, – объявил Деннис, закончив с едой, – я попросил Силию остаться у нас по крайней мере на ночь, чтобы ощутить здание изнутри.

– Хорошая мысль, – согласился Ли, как будто надеялся, что теперь неуклюжая темная мебель понравится гостье так же, как и ему.

Даже если художница не сумеет полюбить это место. Ли даст Деннису согласие на крупные перемены без особых возражений. Элайн была уверена в этом. Она уже видела, что Ли благоволит своему более ярко разодетому сыну. Но не могла сказать почему.

– Или еще лучше, – продолжил Ли, – почему бы вам не остаться на весь уик-энд, Силия? Если у вас нет других планов, то милости просим.

Дело было в четверг вечером, до конца рабочей недели оставался еще целый день, но Силия сказала, что может себе это позволить.

– Ну тогда, – оживился Деннис, – вам лучше отправиться в город и собрать вещи. Мне поехать с вами?

Силия отказалась:

– Нет, нет. Я успею съездить в город и вернуться обратно к одиннадцати, это не очень поздно. Мне не нужен провожатый. К тому же я знаю, как сильно вам хочется закончить картину, над которой вы работаете.

– Вообще-то мне действительно не терпится продолжить работу над ней, – признал Деннис.

– Еще один пейзаж? – поинтересовался Гордон. Это был один из немногочисленных случаев, когда он заговорил по собственной инициативе.

– Нет, нечто особенное, – мечтательно протянул Деннис, не обращая внимания на язвительные нотки в голосе брата.

– Тогда портрет Силии? Деннис засмеялся:

– Ты же знаешь, что я бросил портреты, когда отец даже не узнал себя на том, что я рисовал с него. Мой талант не простирается в этом направлении.

Та легкость, с которой старший брат признал пределы своих возможностей, в обычных обстоятельствах понравилась бы Элайн. Но сейчас это показалось просто еще одной составляющей безответственной натуры Денниса. Он знал, что не обладает талантом художника, и все-таки упорно продолжал тратить на это свое время. Элайн видела, что Гордон думает то же самое.

– Тогда вы оба вполне можете покинуть нас, – сказал Ли.

– А как насчет меня? – осведомился Пол. Ли ухмыльнулся:

– Ты не захочешь пропустить десерт.

– Совершенно верно.

Бесс, жена Джерри, грузная женщина, воплощавшая в себе все стандартные материнские добродетели (добродушие, ласку, кротость и фантастические кулинарные способности), принесла персиковый слоеный торт, о котором она гордо объявила как о завершающем блюде еще перед тем, как подать первое. Торт был просто объедение, о чем все не преминули сообщить. Удостоившись похвалы, кухарка удалилась в кухню, сияя от удовольствия.

После обеда Элайн собиралась проведать своего пациента, но ее перехватил Гордон Матерли, который встретил ее на нижней площадке лестницы:

– За обедом вы сказали, что почти не видели дом. Не желаете пройтись?

– Я думаю, что пора взглянуть на вашего дедушку, – возразила девушка.

– Если вы ему понадобитесь, раздастся звонок. К тому же он не ложится спать так рано, как хотелось бы доктору. Он будет читать или попусту тратить время до десяти или одиннадцати.

– Тогда, пожалуй, вреда от задержки не будет никакого, – согласилась Элайн.

– Вот и хорошо, – кивнул Гордон и самым галантным образом подал ей руку, без капли нарочитости.

Все восемь комнат внизу были обставлены, наподобие гостиной, тяжелой мебелью красного дерева, при обоях с темными листиками и цветками, – за исключением рабочего кабинета, обшитого дорогими панелями, и кухни, оборудованной всеми новейшими агрегатами, которые Бесс только могла пожелать. Даже игровая, с бильярдным столом и полками для спортивного инвентаря, походила на старую гостиную, в которую эти атрибуты современности были свалены как попало.

– Мне дом нравится таким, какой он есть, – сказал Гордон, когда они облокотились о бильярдный стол, чтобы немного передохнуть.

– Пожалуй, мне тоже, – согласилась Элайн.

– Вся эта модернистская дрянь, которую так расхваливает Силия, устареет и перестанет быть стильной уже через год. А вот мебель, что у нас есть, – она никогда не устареет. Она прочная и надежная.

– Ваш отец, похоже, согласен с вами.

– Но он позволит Денни гнуть свою линию. Он всегда позволяет Денни гнуть свою линию. – Если в тоне Гордона и промелькнула горечь, то вовсе не та, что ей доводилось слышать прежде. Казалось, он лишь констатирует факт.

– Ваш брат, похоже, весьма увлечен Силией, – вставила Элайн. Она сказала это, чтобы выяснить, не сразила ли эта блондинка также и Гордона. Она надеялась, что нет.

– Денни никем особо не увлекается, кроме себя самого. Все девушки буквально благоговеют перед ним. Ему это нравится.

• Предыдущая
• 4/35
• Следующая