Нагие намерения - Куликова Галина Михайловна - Страница 51

• Предыдущая
• 51/56
• Следующая

– Я вас не понимайт, – неожиданно сказал незнакомец. – Я есть американский гражданин...

– Теперь все ясно, – возликовала Диана. – Это же Купер! Вы ведь Купер? – Она обернулась к Шургину с Алексом и пояснила: – Я ведь говорила, что в Америке живут наши родственники.

– Это те самые Куперы, которые промотали бабушкино наследство? – с неприкрытой ненавистью в голосе спросил Алекс. И даже привстал со стула.

– Успокойся, это было не твое наследство, – напомнил Шургин. – Остынь. Давай поговорим с господином.

– Я будет говорийт толко со свой посол, – важно заявил тот.

Девушка поставила перед ним чашку кофе с ромом, ароматный пар попал ему в ноздри, и он сосредоточенно принюхался.

– А по телефону вы говорили очень даже неплохо, – проворчала Диана, поедая его глазами. – Вы ведь мой родственник, да? Какой-нибудь троюродный дядя или многоюродный кузен?

Американец некоторое время пристально смотрел на нее пылающим взглядом, потом неожиданно улыбнулся и сказал на чистом русском, с легким, почти незаметным акцентом:

– Меня зовут Мэл. Рад познакомиться.

– Разве так знакомятся с дамой? – вознегодовал Алекс, прикончив свой кофе одним глотком. – Девушка, повторите!

– Зачем вы это делали? – спросила Диана. – Вы меня так напугали...

– Я хотел получить шкатулку. Я... как это сказать? Обеднел.

– Сочувствую, – встрял Алекс. – Бедность разрушает личность не только физически, но и духовно.

Диана наступила доморощенному философу на ногу и спросила у Мэла:

– Зачем вам шкатулка, дорогой кузен? В ней ничего нет, только два недорогих аметиста.

– Ваша бабушка перед смертью говорила, что оставила Любе самый дорогой камень из тех, которыми владела. Камень будто так и остался в шкатулке. Бабушка считала, что ее дочь им не воспользовалась. Я выяснил: Люба жила в бедности, ничего не приобретала... Я решил, что она не нашла сокровище. Или так полюбила его, что не хотела с ним расставаться.

– И вы решили его стырить, – с удовлетворением заметил Шургин.

– Стырить? Мне незнакомо слово «стырить». Я решил его взять себе. Я ведь тоже родственник и имею множество прав. Понимаете? Мои права!

Он был очень симпатичным, этот Мэл Купер. Диана против воли прониклась к нему симпатией, хотя он и оказался банальным проходимцем.

– Вы считали, что я просто так откажусь от шкатулки? – с любопытством спросила Диана. – А что, если я тоже хочу получить алмаз?

– Алмаз! – с жадностью повторил Мэл. – Это невероятно. Мы можем поделить прибыль.

– Она не будет с вами делиться, – покачал головой Шургин.

– Нет? – удивился тот. Подумал и с сожалением подвел итог: – Значит, я должен возвращаться?

– Да, возвращаться, – поддержал его Алекс. – К себе, на берег сурового Атлантического океана, где живут акулы и крокодилы.

– И вы не станете иметь ко мне претензий?

– Не станем, – вздохнула Диана.

– Но если я уеду, а вы отыщете алмаз, что тогда?

– Тогда, выходит, ты пролетел, – с сожалением заметил Алекс. – Знаешь, что такое пролетел? – Он изобразил самолет с крыльями и прогудел: – У-у-у!

Мэл охотно засмеялся в ответ на эту пантомиму.

– Ну, и что мы станем делать с вашим бедным родственником? – спросил Шургин, наблюдавший за Купером с тем же неослабевающим вниманием, с каким кошка следит за своим котенком. Первое неосторожное движение – и тот будет схвачен за шкирку и водворен на подстилку.

– Вам ведь кто-то помогал, верно? – спросила Диана. – По телефону со мной разговаривала женщина, пожилая женщина. И русская. Потому что никакого акцента у нее не было.

– Я заплатил одной приятной бабушке. Она горела желанием получить – как вы это выражаетесь? – прибавку к пенсии.

– Засранец, – сделал вывод Шургин. Повернулся к Диане и спросил: – Так что, что мы будем с ним делать?

– Со мной? – живо переспросил Купер. – Мы будем делать со мной что-нибудь очень-очень хорошее.

– Давайте сделаем из него чучело, – предложил Алекс, взяв в руки открытку с изображением Семена Морозова и крутя ее в руках. – Оно станет первым экспонатом вашего семейного музея, Дианочка. Кстати, как получилось, Мэл, что вы спасли нас от смерти?

– Я следил от дома Дианы, – охотно пояснил тот. – Взял напрокат автомобиль и ехал за вами всеми. Но потом Диану похитили, и я не знал, как ее освободить. Что я мог бы сделать, да? Я не понимаю ваших порядков. Без Дианы я бы не нашел шкатулку. Вдруг она спрятана? Вдруг она у кого-то на сохранении? В сейфе, наконец? Я хотел сделать так, чтобы она сама отдала мне ее.

– Я бы не отдала, – обрадовала его Диана. – Так что было дальше?

– Я решил, что вы лучше и быстрее освободите Диану, чем я, подкрался и – раз! – разрезал ваши веревки.

– Если бы у меня был орден, я бы тебе его вручил, – сказал Алекс. – Но ордена нет. Могу предложить только чашку кофе.

– С ромом? – заинтересовался Купер.

– Как пожелаете.

– Ну, что, мы его отпустим? – спросил Шургин у Дианы. – Надо бы, конечно, настучать на него... послу. Но возиться не хочется.

– Тем, что он вас спас, – торжественно произнесла Диана, – он искупил свое преступление.

– Преступление? – удивился Мэл. – Я не делал преступлений на территории вашей страны. Я законопослушный гражданин.

– С чем я тебя и поздравляю, – с чувством сказал Алекс. Повернулся к Диане с Шургиным, потряс перед ними открыткой и неожиданно добавил: – А я понял, в чем тут дело. Все так просто, что даже неинтересно.

Оба они мгновенно потеряли интерес к Мэлу Куперу и вытянулись в струнку.

– Ты расшифровал послание?! – не поверила Диана. – Ты?!

– Алекс Душкин не глуп, – важно сказал тот. – Алекс Душкин может такое, что не снилось никаким академикам. Если отбросить от Мастроянни эту непонятную половину и вытащить из списка фильмов все цифры, которые фигурируют в названиях, то их будет ровно семь штук. Семь!

– Номер телефона, – подхватил Шургин.

– Только я не знаю, в каком порядке нужно эти цифры расположить...

– Все головы артистов пронумерованы, – поспешно подсказала Диана.

– Это тоже наши родственники? – с любопытством спросил Купер, издали разглядывая фотографии актеров. – С ними нужно делиться?

– Вот что, Мэл, – с лучезарной улыбкой повернулась к нему Диана. – Я была ужасно рада с вами познакомиться, но теперь вам пора.

– Ты его отпустишь... вот так? – на всякий случай переспросил Шургин. – А ведь это наверняка он разгромил квартиру тети Любы в Тихорецке. Больше некому. Не твой же муж, в самом деле.

– А что я могу с ним сделать? – прошипела она в ответ. – Пусть катится, у нас слишком много дел, чтобы устраивать его судьбу.

– Моя судьба в моих руках, – сообщил тот, услышав ее слова.

– Может, у вас и билет на самолет есть? – ласково спросил Алекс.

– Воздушное сообщение между Соединенными Штатами и Москвой налажено хорошо.

– Как приятно, – поддакнул тот. Встал и протянул руку: – Спасибо за поддержку, которую вы оказали нам в трудные минуты жизни, всего вам хорошего.

– Я могу идти? – спросил Мэл, комкая в руках парик. Со своей собственной прической и в женском костюме он выглядел, как актер, только что вошедший в гримерку.

– Скатертью, как говорят у нас в России, дорога! – пожелал Алекс.

Американец, пятясь, выбрался в проход, развернулся и, часто оглядываясь, пошел к двери.

– Может быть, нужно было взять у него адрес? – вслух подумал Шургин. – А впрочем... Не в гости же к нему ехать. Вы ведь не станете родниться с Мэлом? – уточнил он у Дианы.

Но та его не слушала. Она целиком и полностью сосредоточилась на Алексе и его манипуляциях. Будущий пластиковый король достал из барсетки маленький блокнот и приступил к делу.

– Сначала Мастроянни, – прокомментировал он. – Из знаменитых «Восьми с половиной недель» берем восьмерку.

Он выписал цифру, которая получилась большой и жирной – так сильно он нажимал на лист. От волнения, безусловно.

– Больше в списке у Марчелло нет фильмов, в названии которых встречаются цифры.

• Предыдущая
• 51/56
• Следующая