Полет в навсегда - Андерсон Пол Уильям - Страница 13

• Предыдущая
• 13/15
• Следующая

И поэтому она проделала путь в тысячу световых лет к маленькому одинокому солнцу, что было ее домом, прихватив с собой корабли, машины и войска. Сол получит военную базу для своей защиты. Инженеры-климатологи вернул ледники обратно к полюсам Земли и начнут возрождать поселения на других планетах. Появятся школы, заводы, цивилизация, и у Сола будет повод вспомнить Императрицу добрым словом.

Саундерс отправился в ней, потому что для него была невыносима мысль навсегда покинуть Землю, не попрощавшись. Их сопровождал Варгор, ставший еще более молчаливым и угрюмым, но старое товарищество Бронтофора уже начало растворяться в неожиданном потоке дел, войн и сложностей, в который они погрузились.

И теперь Саундерс и Таури снова стояли на балконе древнего замка, глядя на ночную Землю.

Было поздно, остальные, наверное, уже спали. Черные стены под балконом постепенно растворялись в чернильном мраке главного двора. Сквозь пролом в разрушенном участке стены виднелся снег, белый и таинственный в лунном свете. Огромные звезды льдисто вспыхивали и переливались холодным хрустальным светом над силуэтами сосен. Необъятный и молчаливый купол ночного неба величественно вращался над их головами. Луна поднялась уже высоко, ее покрытый шрамами древний лик был единственным, что напоминало Саундерсу о своем времени, а серебристое сияние, заливавшее снег, разбивалось на миллионы осколков.

Было очень тихо, и сами звуки, казалось, оцепенели от сильного безветренного мороза. Поначалу Саундерс стоял один, закутавшись в меха, выпуская из ноздрей призрачно светящиеся облачка пара, глядя на молчаливый зимний мир и погруженный в свои мысли. Потом он услышал мягкие шаги, и обернувшись, увидел приближающуюся Таури.

— Не спится, — сказала она.

Таури вышла на балкон и встала рядом с ним. Лунный свет залил белизной ее лицо и слабо замерцал в глазах и на волосах.

Она показалась Саундерсу призрачной богиней ночи.

— О чем ты думаешь, Мартин? — спросила она немного погодя.

— Я… да так, ни о чем особенном, — ответил он. — Наверное, слегка размечтался. Мне очень странно представить, что я уже навсегда покинул свое время, а теперь покидаю даже свой собственный мир.

Она медленно кивнула.

— Понимаю. У меня такое же чувство. — Ее негромкий голос превратился в шепот. — Ты ведь знаешь, мне не следовало бы прилетать сюда. Я больше нужна там, на Поларисе. Она подумала, что мне надо сказать что-то на прощание тем дням, когда мы сражались за все собственными руками и скитались среди звезд, когда мы были лишь небольшой кучкой преданных друг другу товарищей, мечтавших о том, что нам было не по силам. Да, это было тяжело и горько, но мне кажется, что у нас теперь больше не останется времени для веселья. Когда делаешь что-то для миллионов звезд, у тебя нет больше возможности увидеть, как от сделанного тобой добра осветится изнутри морщинистое лицо крестьянина, или услышать от него, что ты сделала не так. Весь мир превратится для нас в незнакомцев…

На мгновение под далекими холодными звездами наступила тишина, потом она сказала:

— Мартин… я теперь так одинока.

Он обнял ее. Ее губы были холодны от жестокого мороза ночи, но она страстно ответила на его поцелуй.

— Мне кажется, я люблю тебя, Мартин, — произнесла она после очень долгой паузы. Неожиданно она рассмеялась, и ее смех ясной и прелестной музыкой отразился от заиндевевших башен Бронтофора. — Ох, Мартин, и почему только я боялась! Мы никогда больше не будем одиноки…

Когда он проводил ее в комнату, луна успела глубоко утонуть за горизонтом. Он поцеловал ее на прощание, пожелал спокойной ночи и зашагал по гулкому коридору к своей комнате.

Его голова шла кругом — он был пьян от нежности и восхищения, ему хотелось петь и громко смеяться, сотрясая всю звездную вселенную. Таури, Таури, Таури!

— Мартин.

Он замер. Возле его двери застыла чья-то худощавая фигура, укутанная в облегающий темный плащ. Тусклый свет светошара бросал на его лицо скользящие тени. Варгор.

— Что случилось? — спросил Саундерс.

Рука принца поднялась, и он увидел направленный на него тупой ствол парализатора. Варгор улыбнулся, криво и извиняюще.

— Прости, Мартин, — произнес он.

Саундерс оцепенел, не веря своим глазам. Варгор… он сражался рядом с ним, они спасали друг другу жизнь, работали и жили вместе… Варгор!

Парализатор выстрелил. В голове Саундерса загрохотало, и он провалился во мрак.

Он приходил в себя очень медленно, каждый нерв его тела стонал от боли, когда к нему возвращалась чувствительность.

Что-то не давало ему двигаться. Когда зрение прояснилось, он увидел, что лежит, связанный и с кляпом во рту, на полу своего проектора времени.

Машина времени… он совсем позабыл про нее, оставил стоять в подвале, отправляясь к звездам, и даже не собирался взглянуть на нее напоследок. Машина времени!

Варгор стоял возле открытой двери, светошар в одной из его рук освещал его осунувшееся лицо. На его усталое красивое лицо беспорядочно падали волосы, а глаза были такими же дикими, как и слова, что услышал Саундерс.

— Мне жаль, Мартин, очень жаль. Я люблю тебя, и ты оказал Империи такую услугу, которую она никогда не забудет, а то, что я собираюсь с тобой сделать — самое гнусное, что один человек может сделать другому. Но я должен. Память об этой ночи будет терзать меня всю жизнь, но я должен.

Саундерс попытался пошевелиться, из его запечатанного кляпом рта вырвались невнятные звуки. Варгор покачал головой.

— Нет, Мартин, я не могу рисковать, дав тебе шанс крикнуть.

Если уж мне приходится совершать зло, я буду делать его без ошибок.

Видишь ли, я люблю Таури. Я полюбил ее с тех самых пор, как впервые увидел, когда вернулся со звезд ко двору ее отца во главе боевого флота, и ее серые глаза впервые засияли для меня. Любовь к ней настолько сильна, что доставляет мне боль.

Я не перенесу разлуки с ней, и ради нее готов перевернуть весь космос. И я видел, что она постепенно начинает любить меня.

Но когда я сегодня вечером застал вас на балконе, я понял, что проиграл. Но я не могу сдаться! Наш род завоевал ради мечты Галактику, Мартин — и не в наших принципах прекращать борьбу, пока ты еще жив. Сражаться любыми средствами за то, что ты любишь и ценишь — но сражаться!

Варгор сделал протестующий жест.

— Я не срамлюсь к власти, Мартин, поверь мне. Роль супруга Императрицы будет тяжелой, не приносящей славы, удручающей для честолюбивого человека — но только так я смогу обладать ею, и да будет так. И я искренне полагаю, прав я или не прав, что я лучше для нее и для Империи, чем ты. Ты ведь знаешь, что не принадлежишь по-настоящему нашему времени. У тебя нет ни нужных традиций, ни чувств, ни образования — ни даже биологического наследства последних пяти тысяч лет. Таури может любить тебя сейчас, но подумай о том, что будет через двадцать лет!

Варгор едва заметно улыбнулся.

— Конечно же, я рискую.

Если ты найдешь способ перемещения в прошлое и вернешься сюда, для меня это будет означать бесчестье и изгнание. Надежнее было бы убить тебя. Но я вовсе не законченный негодяй, и даю тебе шанс. В худшем случае ты попадешь в то время, когда Вторая Империя достигнет пышного расцвета, в более счастливый век. И если ты найдешь способ вернуться… что ж, вспомни о том, что я тебе говорил по поводу другой эпохи и постарайся действовать с ясностью и добротой. Добротой к Таури, Мартин.

Он приподнял светошар, направив его свет в тусклую внутренность машины.

— Итак, прощай, Мартин. Надеюсь, ты не станешь очень сильно меня ненавидеть. У тебя уйдет несколько тысяч лет, чтобы высвободиться и остановить машину. Я снабдил тебя оружием, припасами и всем прочим, что тебе сможет понадобиться. Но я уверен, что ты перенесешься в более великое и миролюбивое общество и станешь счастливее, чем здесь.

Неожиданно в его голосе появилась странная нежность. Прощай, Мартин, товарищ мой. И… удачи тебе!

• Предыдущая
• 13/15
• Следующая