О достоверности - Витгенштейн Людвиг - Страница 2

25. Можно ошибиться даже относительно высказывания “Это рука”. Это невозможно лишь при известных обстоятельствах. “Даже в вычислении можно допустить ошибку — это невозможно лишь при определенных условиях”.

26. Но может ли быть видно из самого правилавычисления, при каких обстоятельствах логически исключена ошибка в его применении?

Ведь иначе что толку нам от правила? Разве мы не могли бы совершить (вновь) ошибку при его применении?

27. Но при желании задать здесь некое подобие правила пришлось бы прибегнуть в нем к выражению “при нормальных условиях”. Нормальные же условия известны, но не поддаются точному описанию. Максимум возможного — описать ряд анормальных условий.

28. Что такое “выучить некое правило”? — Вот что.Что значит “сделать ошибку в его применении”? — Вот что.И то, на что здесь указывают, представляет собой нечто неопределенное.

29. Упражнение в использовании правила показывает также, в чем состоит та или иная ошибка в его применении.

30. Убедившись [в отсутствии ошибок], человек говорит: да, расчет правилен, — но он извлек это заключение не из своего состояния уверенности. О положении дел умозаключают не из своей собственной уверенности.

Уверенность — это как бытон, в котором повествуют, как обстоят дела, но из тона нельзя сделать вывод, что сообщение оправданно.

31. Мне хотелось бы искоренить из философского языка предложения, к которым люди, как заколдованные, возвращаются вновь и вновь.

32. Дело не в том, что Мурзнает: это рука, — а в том, что мы его не поняли бы, если бы он сказал: “Конечно, я могу и ошибаться в этом”. Мы спросили бы: “Как была бы явлена эта ошибка на деле?” — скажем, каков процесс выявления того, что это ошибка?

33. Следовательно, мы отвергаем предложения, которые не ведут нас дальше.

34. Обучая кого-то вычислению, учат ли его также и тому, что можно положиться на вычисления учителя? Но ведь такие пояснения не могут длиться бесконечно. Приучают ли его и к тому, что можно доверять собственным органам чувств, — хотя ему, конечно же, много раз говорили, что в таком-то особом случае на них положиться нельзя? ——Правило и исключение.

35. Но разве нельзя представить себе, что никаких физических объектов не существует? Не знаю. И все-таки утверждение “Физические объекты существуют” — бессмыслица. Может ли оно быть эмпирическим предложением?

А является ли эмпирическим вот этопредложение: “Кажется, физические объекты существуют”?

36. Наставление “Л является физическим объектом” мы адресуем лишь тому, кто пока еще не понимает — либо того, что означает А, либо — что значит “физический объект”. Стало быть, это — наставление об употреблении слов, а “физический объект” — это логическое понятие (подобно цвету, величине...). Вот почему нельзя [корректно] сформулировать такое предложение, как “физические объекты существуют”. И все же с неудачными попытками сделать это мы встречаемся на каждом шагу.

37. Однако уместно ли возразить на скепсис идеалиста или уверения реалиста так: утверждение “физические объекты существуют” — бессмыслица? Ведь для них-то это не бессмыслица. Но можно было бы ответить: это утверждение или противоположное ему — неудачная попытка выразить то, что таким способом невыразимо. И то, что это осечка, можно показать; но этим дело еще не улаживается. Нужно принять во внимание: то, что сразу же напрашивается в качестве выражения или же разрешения некоей трудности, пока еще может быть и совершенно искаженным выражением. Так и человек, справедливо порицающий картину, поначалу нередко нацеливает свою критику не на то, что заслуживает порицания. Выявление же подлинно уязвимого места требует исследования .

38. Знание в математике. Следует постоянно помнить, что здесь важен не “внутренний процесс” или “состояние”, и вопрошать:

“Почему это могло бы быть важным? Какое мне до этого дело?” Ведь интересно именно то, как мы употребляемматематические предложения.

39. Вот такпроизводится вычисление, при таких условиях его считаютабсолютно достоверным, безусловно корректным.

40. Утверждение “Я знаю, что тут моя рука” может вызвать вопрос “Как ты это знаешь?”, и ответ на него предполагает, что этоможно узнать такимобразом. Так, вместо “Я знаю, что это моя рука” можно было бы сказать “Это моя рука”, а затем добавить, какэто узнают.

41. “Я знаю, где я чувствую боль”, “Я знаю, что я чувствую ее здесь" —так же ошибочны, как и “Я знаю, что мне больно”. Однако же “Я знаю, где ты коснулся моей руки” — правильно.

42. Можно сказать “Он верит в это, но это не так”, но нельзя — “Он знает это, но это не так”. Вызвано ли это различием душевных состояний веры и знания? Нет. “Душевным состоянием” можно, например, назвать то, что выражается в речевой тональности, жестах и т. д. Так, возможнобыло бы говорить о душевном состоянии убежденности, а оно может быть одним и тем же и для знания, и для ложной веры. Думать, что словам “верить” и “знать” должны соответствовать разные состояния, — все равно что полагать, будто слову “я” и имени Людвиг должны соответствовать разные люди, поскольку различны эти понятия.

43. Какого типа вот это предложение: “Мы не можемошибиться при вычислении 12х 12==144”? Оно ведь должно быть предложением логики. — Но в таком случае разве оно не то же или не сводится к тому же, что и констатация 12х 12=144?

44. Если ты требуешь правила, из которого следует, что здесь нельзя допустить ошибку в счете, то ответом послужит то, что научились мы этому не через некое правило, но лишь научившись считать.

45. Мы смогли усвоить сутьсчета, обучаясь считать.

46. Но ведь тогда нельзя описать, как мы убеждаемся в надежности того или иного вычисления? Почему же! Вот только никакое правило здесь не обнаруживается. — Но самое важное вот что: правило и не нужно. Все при нас. Считаем-то мы на самом деле по определенному правилу, и этого достаточно.

47. Вот такчеловек вычисляет. Этои есть вычисление. То, чему мы, например, учимся в школе. Забудь эту трансцендентную достоверность, которая связана с твоим представлением о духе.

48. Однако из множества вычислений некоторые могут быть определены как достоверные раз и навсегда, другие же — как пока еще не устоявшиеся. И что же, разве это — логическоеразличение?

49. А поразмысли: даже когда вычисление явлено мне как нечто утвердившееся, это ведь определяется только с практической точки зрения.

50. Когда говорят: я знаю, что ...x... =...? Когда вычисление проверено.

51. Какого же рода следующее предложение: “Какова была бы эта ошибка в действии”? Ему следовало бы быть логическим предложением. Но это не та логика, которая реально употребляется, ибо она обучает нас тому, что усваивается не с помощью предложений. — Это — логическое предложение: ведь оно описывает понятийную (языковую) ситуацию.

52. Так, эта ситуация не одинакова для предложений “На данном расстоянии от Солнца находится некая планета” и “Это рука” (притом моя). Второе предложение не назовешь гипотезой. Но между ними нет резкой границы.

53. Поэтому можно признать, что мур был прав, если истолковывать его в таком духе: предложение, сообщающее, что здесь есть физический объект, может иметь такой же логический статус, какой имеет предложение, сообщающее, что здесь есть красное пятно.

54. Ибо неверно, что с переходом от планеты к моей собственной руке ошибка делается лишь все менее вероятной. Нет, в каком-то пункте она перестает быть возможной. Это предполагается уже тем, что в противном случае пришлось бы допустить, что мы заблуждались в каждомнашем утверждении о физических объектах, что любое из когда-либо делавшихся нами утверждений ошибочно.

55. Итак, возможна ли гипотеза,что все вещи вокруг нас не существуют? Разве это не было бы равноценно предположению, что мы ошибаемся во всех своих вычислениях?