О достоверности - Витгенштейн Людвиг - Страница 10

Если сравнить нашу и их системы знаний, то ихсистема окажется куда более бедной.

23.9.50

287. Белка не заключает с помощью индукции, что ей понадобятся припасы и на следующую зиму. И мы столь же мало нуждаемся в законе индукции для определения наших поступков и предсказаний.

288. Я знаю не только то, что Земля существовала задолго до моего рождения, но и то, что она представляет собой большое тело, что это установлено, что я и остальные люди имеем предков, что обо всем этом написаны книги, что такие книги не лгут и т. д. и т. д. и т. д. И все это я знаю? Я верю в это. Этот корпус знаний мне был передан, и у меня нет никаких оснований в нем сомневаться, напротив, имеются разнообразные подтверждения. А почему мне не следует говорить, что я все это знаю? Разве не говорят именно это?

Не один же я знаю все это или во все это верю, но и другие. Или, скорее, я верю,что они в это верят.

289. Я твердо убежден: другие верят, — верят в то, что они знают, — все обстоит именно так.

290. Я сам написал в своей книге, что ребенок учится понимать некое слово так-то: знаю ли я это или же я так полагаю? Почему в данном случае я записываю не “я полагаю...”, а просто утвердительное предложение?

291. Мы знаем, что Земля круглая. В том, что она круглая, мы убеждены безоговорочно.

Мы будем твердо держаться этой точки зрения, если только не изменится весь наш взгляд на природу. “Откуда ты это знаешь?” — Я верю в это.

292. Последующие опыты не могут уличить предыдущие во лжи;

самое большее — изменяется все наше воззрение.

293. Это относится и к предложению “Вода закипает при 100°С”.

294. Такмы убеждаемся, этоназывается “быть по праву убежденным в чем-то”.

295. Так не располагает ли человек в этом смысле неким доказательствомтакого предложения? Но повторение того же самого — никакое не доказательство; хотя мы и говорим, что оно дает нам право это предполагать.

296. Это мы и называем“эмпирическим обоснованием” своих предположений.

297. Мы же усваиваем не только то, что такой-то опыт завершился тем-то, но и заключительное предложение. И конечно же, в этом нет ничего ошибочного. Ибо это итоговое предложение служит инструментом для определенного употребления.

298. Если мы вполне уверены в чем-то, это означает не только то, что в этом уверен каждый порознь, но и то, что мы принадлежим к сообществу, объединенному наукой и воспитанием. 299. We are satisfied that the earth is round ⁴.

10.3.51

300. Не все исправления наших взглядов находятся на одинаковом уровне.

301. Предполагая, будто неверно, что Земля существовала уже задолго до моего рождения, как можно было бы представить себе обнаружение этой ошибки?

302. Если не доверять никакомусвидетельству, то без толку говорить: “Возможно, мы ошибаемся”, — поскольку и в данном случае на свидетельства нельзя положиться.

303. Если, например, мы всякий раз делаем ошибку в вычислении и получаем, что 12 х 12 не равно 144, то почему бы нам тогда доверять какому-то другому вычислению? Наверняка и оно будет выполнено неверно.

304. Но я же не совершаю ошибокв данной формуле таблицы умножения. Позже я смогу сказать, что в данный момент запутался, но что ошибался — не скажу.

305. Здесь снованеобходим шаг, подобный тому, что был сделан в теории относительности.

306. “Я не знаю, рука ли это”. А ты знаешь, что обозначает слово “рука”? И не говори: “Я знаю, что оно обозначает для меня сейчас”. Разве то, что этослово употребляется таким образом,не является эмпирическим фактом?

307. И странно здесь то, что, даже будучи всецело уверен в употреблении слов, не испытывая в этом никакого сомнения, я все же не могу указать никаких основанийдля своего поведения. Попытайся я это сделать, я мог бы дать тысячу оснований, но ни одно из них не было бы столь же несомненным, как само то, основаниями чего они должны служить.

308. “Знание” и “уверенность” принадлежат к разным категориям.Это не два “душевных состояния”, как, скажем, “догадываться” и “быть уверенным”. (Здесь, я считаю, для меня имеет смысл сказать: “Я знаю, что обозначает слово (например) „сомнение"”. Думаю, что это предложение отводит слову “сомнение” некую логическую роль.) Что нас тут занимает, так это не состояние уверенности, а знание. То есть предметом нашего интереса является то, что определенные эмпирические высказывания — если о них вообще возможно судить — не способны вызывать каких-либо сомнений. Или же: я склонен думать, что не все, чему присуща форма эмпирического высказывания, является эмпирическим высказыванием.

309. Что же, правило и эмпирическое предложение переходят друг в друга?

310. Ученик и учитель. Ученик не дает ничего объяснить, то и дело перебивая (учителя) своими сомнениями, например в существовании вещей, значении слов и т. д. Учитель заявляет: “Перестань меня перебивать и делай то, что я тебе говорю; твои сомнения пока что не имеют никакого смысла”.

311. Или представь себе, что ученик поставил под сомнение историю (и все, что с нею связано), даже и то, что Земля вообще существовала 100 лет назад.

312. Мне кажется, это было бы пустое сомнение. Но разве не пуста тогда и верав историю? Нет; ведь с ней связано столь многое.

313. Стало быть, именно этои вселяет в нас веру в то или иное высказывание. Ну, грамматика слова “верить” как раз связана с грамматикой высказывания, в которое верят.

314. Представь себе, что ученик действительно спросил бы: “А остается ли здесь стол, когда я отворачиваюсь: и даже когда его никтоне видит?” Должен ли учитель его успокоить и сказать: “Конечно, он остается тут!”? — Пожалуй, учитель слегка выйдет из себя, но подумает, что ученик

отвыкнет задавать такие вопросы.

315. То есть учитель почувствует, что это, собственно, неправомерный вопрос.

И то же самое было бы, если бы ученик усомнился в единообразии природы, а значит, и в оправданности индуктивных выводов. — Учитель почувствовал бы. что такое сомнение лишь задерживает их,что из за этого учеба только застопоривается и не продвигается. — И он был бы прав. Это походило бы на то, как кто-то искал бы в комнате какой-то предмет так: выдвигая ящик и не находя искомого, он бы снова его закрывал и, подождав, опять открывал, чтобы посмотреть, не появилось ли там что-нибудь, и продолжал в том же духе. Он еще не научился искать. Вот так и ученик еще не научился задавать вопросы. Не научился той игре, которой мы хотим его обучить.

316. И разве это не было бы равнозначно тому, что ученик приостанавливал бы занятия по истории сомнением в том, действительно ли Земля...?

317. Такое сомнение непричастно к сомнениям в нашей игре. (Но эту игру мы не выбирали!)

12.3.51

318. “Вопрос вообще не возникает”. Ответ на него характеризовал бы метод.Но не существует резкой границы между методологическими предложениями и предложениями, входящими в сферу действия того или иного метода.

319. А тогда разве не следовало бы заявить, что между предложениями логики и эмпирическими предложениями отсутствует четкая граница? Это как раз и есть неотчетливость границы между правиломи эмпирическим предложением.

320. Я полагаю, здесь следует вспомнить о том, что само понятие “предложение” не слишком отчетливо.

321. Ведь я говорю: каждое эмпирическое предложение может быть преобразовано в некий постулат — и тогда оно становится нормой изложения. Но даже это вызывает у меня некоторое недоверие. Это слишком общее предложение. Так и хочется сказать:

“Теоретически каждое эмпирическое предложение может быть преобразовано...” — но что значит здесь “теоретически”? Это звучит слишком уж в духе Логико-философского трактата.