Приключение рождественского пудинга - Кристи Агата - Страница 24

• Предыдущая
• 24/49
• Следующая

— Ее сиятельство ожидают вас, сэр.

По устланным мягким ковром ступеням Пуаро повели наверх. Его провожатый, без сомнения, и был тот самый Парсонс: преданный слуга, ни единым жестом не выдающий своих чувств. Поднявшись по лестнице, они свернули в коридор направо и, миновав какую-то дверь, оказались в небольшой прихожей, из которой вели еще две двери. Парсонс распахнул левую и звучно доложил:

— Мосье Пуаро, миледи.

Комната, в которую они попали, была не слишком просторна, да к тому же забита мебелью и множеством всяких безделушек. С дивана поднялась женщина в черном и двинулась навстречу Пуаро.

— Мосье Пуаро, — поздоровалась она, протягивая руку и окидывая взглядом его франтовскую фигуру. Не обратив ни малейшего внимания на ответное «миледи» и явное намерение госта облобызать ей руку, она неожиданно стиснула его пальцы крепким пожатием и после долгой паузы заявила:

— Люблю маленьких мужчин. У них, по крайней мере, голова на плечах.

— Надо полагать, — осведомился Пуаро, — инспектор Миллер — мужчина рослый?

— Миллер — самодовольный болван, — отрезала леди Эстуэлл. — Присаживайтесь, мосье Пуаро. Лили очень старалась отговорить меня, когда я решила послать за вами, но я не ребенок и сама знаю, что мне делать.

— Что ж, это не каждому дано, — отозвался Пуаро, следуя за хозяйкой дома к дивану.

Леди Эстуэлл удобно устроилась среди подушек лицом к сыщику.

— Лили — очень славная девушка, но она уверена, что все знает лучше всех, а такие чаще всего ошибаются, поверьте моему опыту. Я, конечно, особым умом не блещу, что греха таить, но ошибаюсь куда реже других, потому что всегда полагаюсь на свою интуицию. Хотите, я вам скажу, кто убийца, мосье Пуаро? Женщины всегда чувствуют такие вещи!

— А мисс Маргрейв тоже чувствует?

— Что она вам наговорила? — вскинулась леди Эстуэлл.

— Она ознакомила меня с обстоятельствами дела.

— С обстоятельствами? Обстоятельства, конечно, против Чарлза, но поверьте, мосье Пуаро, он здесь ни при чем. Я знаю, что он ни при чем!

Убежденность леди Эстуэлл могла хоть кого сбить с толку, но Пуаро не отступал.

— Вы в этом твердо уверены, леди Эстуэлл?

— Я уверена, что моего мужа убил Трефюзис, мосье Пуаро.

— Почему же?

— Что вы, собственно, хотите знать? Почему убил или почему я в этом уверена? Говорю вам, я это знаю! У меня так всегда. Мне все сразу становится ясно, и с этого меня уже не свернешь.

— Мистер Трефюзис получил что-нибудь по завещанию сэра Рубена?

— Ни пенни, — торжествующе отчеканила леди Эстуэлл. — И из этого следует, что Рубен его не любил и не доверял ему.

— А долго он проработал у сэра Рубена?

— Лет девять.

— Это долгий срок, — вкрадчиво промурлыкал Пуаро. — Столько лет прослужить одному человеку… Да, мистер Трефюзис, должно быть, хорошо изучил своего хозяина.

— К чему вы клоните? — нахмурилась леди Эстуэлл. — При чем здесь это?

— Мне пришла в голову одна идейка, — пояснил Пуаро. — Не то чтобы блестящая, но нетривиальная — относительно того, как сказывается служба на личности человека.

— Говорят, вы очень умный, — с некоторым сомнением обронила леди Эстуэлл, не сводя с Пуаро пристального взгляда.

— Надеюсь, что смогу когда-нибудь убедить в этом и вас, мадам, — рассмеялся Пуаро, — но давайте вернемся к мотиву преступления. Расскажите, кто из ваших домашних был здесь в день трагедии.

— Ну, Чарлз, само собой.

— Он ведь, насколько я понимаю, племянник сэра Рубена, а не ваш?

— Да. Единственный сын сестры Рубена. Она вышла замуж за довольно состоятельного человека, но он не пережил очередного краха на бирже, а вскоре умерла и она сама — вот тогда Чарлз и перебрался к нам. Ему тогда было двадцать три, и он собирался стать юристом, но после этого несчастья Рубен взял его к себе на службу.

— Так он человек усердный, этот мосье Чарлз?

— Приятно поговорить с таким догадливым человеком. — Леди Эстуэлл одобрительно кивнула. — В том-то и дело, что нет. Ни усердным, ни прилежным Чарлза никак не назовешь. Он вечно что-нибудь путал или забывал, и у них с дядюшкой бывали из-за этого жуткие свары. Конечно, ладить с Рубеном было нелегко. Сколько раз я ему говорила: «Ты что, забыл, каким сам был в молодости?»

Он тогда был совсем другим, мосье Пуаро.

— Все меняется, миледи, — отозвался Пуаро. — Таков закон природы.

— И все же мне он никогда так не грубил, — вздохнула леди Эстуэлл. — Ну, а если и грубил, то всегда потом просил прощения. Бедный мой Рубен…

— Так он, значит, был тяжелый человек? — осведомился Пуаро.

— Ну, я-то умела с ним справляться, — похвалилась леди Эстуэлл с видом бесстрашной укротительницы тигров. — Но вот на слуг он рычал довольно часто — это, конечно, создавало кое-какие неудобства. Внушение тоже надо делать достойно, а Рубен этого не умел.

— А как сэр Рубен распорядился своим наследством?

— Половину мне, половину Чарлзу, — отозвалась, ни секунды не задумываясь, леди Эстуэлл. — Адвокаты, конечно, наводят тень на плетень, но на самом деле примерно так и будет.

— Понятно. понятно, — пробормотал Пуаро. — Теперь, леди Эстуэлл, давайте поговорим о ваших домочадцах. Итак, в доме были вы сами, племянник сэра Рубена, мистер Чарлз Леверсон, секретарь, мистер Оуэн Трефюзис, и мисс Лили Маргрейв. Не могли бы вы поподробнее рассказать об этой юной особе?

— А что бы вы хотели узнать о Лили?

— Ну, например, как давно она у вас служит.

— Около года. До нее у меня тоже были секретарши-компаньонки, но все они жутко действовали мне на нервы. Лили не такая. Она всегда была тактична и отличалась здравым смыслом, да и собой она очень хороша, а я люблю видеть вокруг красивые лица. У меня есть свои причуды, мосье Пуаро: я сразу решаю — либо человек мне нравится, либо нет.

Едва я ее увидела, я сказала себе: «Это то, что надо».

— Вам ее порекомендовали ваши знакомые, леди Эстуэлл?

— Нет, она, кажется, пришла по объявлению. Да, точно, по объявлению.

— Вам что-нибудь известно о ее родных, о семье?

— Родители у нее, кажется, живут в Индии. Я о них толком ничего не знаю, но ведь с первого взгляда видно, что Лили — истинная леди. Разве не так, мосье Пуаро?

— О, разумеется, разумеется.

— Конечно, — продолжала леди Эстуэлл, — меня-то леди никак не назовешь. Я это знаю, и слуги знают, но я свои недостатки ни на ком не вымещаю. Я сразу вижу, что у кого за душой, а лучше Лили ко мне никто не относился.

Она мне как дочь, мосье Пуаро, уж вы поверьте.

Пуаро задумчиво протянул руку и симметрично разложил лежавшие на столике вещицы.

— И что, сэр Рубен разделял ваши чувства? — поинтересовался он, не сводя глаз с изящных безделушек.

— Мужчины все по-другому воспринимают, — отозвалась леди Эстуэлл после приметной паузы. — Но в общем они прекрасно ладили.

— Спасибо, мадам, — поблагодарил Пуаро, улыбаясь в усы. — И больше в доме никого в ту ночь не было? Не считая слуг, конечно.

— Был еще Виктор.

— Виктор?

— Ну да, брат мужа и его деловой партнер.

— Он живет в вашем доме?

— Нет, он просто приехал погостить. Последние несколько лет он живет в Западной Африке.

— Ах, в Западной Африке, — пробормотал Пуаро. Из опыта общения с леди Эстуэлл он понял, что наводящие вопросы здесь ни к чему: почтенная дама сама с удовольствием все расскажет; остается только запастись терпением.

— Говорят, это чудесное место, но, по-моему, мужчинам оно на пользу не идет. Они там слишком много пьют и теряют контроль над собой. У всех Эстуэллов характер кошмарный, но уж Виктор после возвращения из Африки стал просто невыносим. Он и меня-то иногда пугает.

— Интересно, пугает ли он мисс Маргрейв? — пробормотал себе под нос Пуаро.

— Лили? Ну, они не так часто видятся.

Пуаро сделал кое-какие пометки в крошечной записной книжечке, затем вставил карандаш в петельку на развороте и убрал книжечку в карман.

— Благодарю вас, леди Эстуэлл. Теперь, если вы не против, я хотел бы потолковать с Парсонсом.

• Предыдущая
• 24/49
• Следующая