Птичка над моим окошком - Яковлева Анна - Страница 4

– В таблетках, если есть.

– Сейчас посмотрю. – Счастливица в окне покинула рабочее место и отошла к многочисленным ящичкам в глубине зала.

В руки Матвею плыл редкий второй шанс. Во всяком случае, именно так он истолковал совместное ожидание у аптечного окна.

Вместо соловьиной трели, пощелкивания и посвистывания Матвей издал хриплый клекот:

– Э-э… мм.

Ангелоподобное существо обернулось.

В ту же секунду вокруг все неуловимо изменилось, Матвей услышал дыхание судьбы с легким перегаром мистики.

– А этот… бромид – это от чего? – наконец выдавил он.

Внезапно в серых глазах зародились волны. Холодные, пенистые, они обдали Матвея брызгами.

– От бессонницы.

– Неужели ангелы спят?

Шторм усилился, отражение Матвея раскачивалось на потемневших грозовых волнах, как щепка.

Видимо, опасаясь, что холодные волны выйдут из берегов, существо на секунду прикрыло глаза:

– Хотела бы я посмотреть на ангела, которому не повезет с соседями, как некоторым смертным.

– Что, сильно достают? – участливо спросил Матвей.

Неожиданно ангел смягчился, и северное море подпустило тепла:

– Сильно. Так сильно, что вот успокоительные потребовались. Не мне, – торопливо добавило существо, – пожилой женщине. У нее гипертония, нервничать совсем нельзя, а тут эти… соседи спать не дают.

– Так, может, иприт или крысиный яд? – вышел с предложением Матвей.

– Это как-то слишком радикально, – проявило гуманность небесное создание, – лучше купить беруши – по крайней мере, уголовно не наказуемо.

В окошке произошло движение, и Матвей активизировался:

– Девушка, не знаете, есть средство от любви с первого взгляда? – Ничего более оригинального в голову не приходило, хоть тресни – совсем отупел в тайге.

– Конечно. Второй взгляд. Обычно помогает.

– Я серьезно. Вот увидел вас, и сердце чуть не выпрыгнуло, не верите? Сами послушайте. – Матвей сделал приглашающий жест.

Ангелоподобное существо отстранилось:

– Купите валокордин.

– А если не поможет?

– Тогда вам к эндокринологу – гормоны по его части, – сердито буркнуло небесное создание и отвернулось, очаровательно поджав губки.

Конечно, на самом интересном месте их прервала аптекарша – выложила на прилавок упаковки с лекарствами, зашелестела, ручонки потянула, полезла с разговором.

Матвей понял, что сейчас все кончится, не успев начаться, и ангел покинет его, грешника, как и положено ангелам, и он останется один-одинешенек в этом бушующем враждебном мире. Отец, мама, родня, Витасик и Тоня-Таня не в счет.

Ангел уже спрятал кошелек в сумку и отступил от витрины.

Близкий к отчаянию, Матвей предложил:

– Так, может, вам помощь нужна? Могу поговорить с соседями.

– Спасибо, не стоит, – сдержанно улыбнулся ангел.

– Молодой человек, не задерживайте очередь, – напирал сзади одышливый астматик.

– Дальше! – настаивала девушка в окне.

Попросить при ангеле резинки – на такой откровенный цинизм Матвей был не способен, никаких лекарств, кроме активированного угля, он не знал, на размышления времени не было, и Матвей сказал то, что первым пришло в голову:

– Мне то же самое.

– Тоже натрия бромид? – Аптекарша смотрела с подозрением.

– Да, – с досадой пробормотал Матвей, – бромид.

Конечно, раньше, чем он успел выкупить товар, ангелоподобное существо упорхнуло, оставив на память о себе аромат ветра и мокрого снега.

Выскочив из аптеки, Степура принюхивался, как потерявшийся щенок, вертел головой в надежде взять след, обнаружить девушку если не на тротуаре, то на крышах домов, в ветвях деревьев или на перистых облаках – тщетно. Видение исчезло, как мираж, как галлюцинация.

Ваза с цветами (семь белых полураскрытых голландских роз на высоких стеблях вперемежку с метелками аспарагуса) занимала все рабочее пространство, и Августа с раздражением сдвинула букет на границу между столами – ее и медсестры Татьяны Ивановны, с которой вела прием.

Теперь ваза мешала видеть Татьяну Ивановну. Раздражение усиливалось, набирало мощь и уже готово было выплеснуться наружу.

Угадав по сдвинутым бровям Августы настроение, Татьяна Ивановна сместила вазу чуть в сторону. Теперь букет закрывал календарь на стене, и Августа коротко, но выразительно вздохнула. Этот пациент с дискинезией желчновыводящих путей уже достал ее.

У Дискинезии была фамилия и имя-отчество, но Августа их не помнила.

Вообще, это свойство запоминать не пациента, а болезнь поначалу пугало. Августа отчетливо, во всех подробностях представляла эту самую дискинезию, а образ полнеющего и лысеющего поклонника помнила смутно.

Поклонник был при деньгах, и как он попал в районную поликлинику, для Августы оставалось загадкой. Такие сейчас предпочитают частные клиники.

– Утром Бовбель забегал, передал вам розы, – медовым голосом пропела медсестра. На ее нервном лице мелькнуло мечтательное выражение. – Где мои семнадцать лет?

Бовбель – это и есть Дискинезия, вспомнила Августа. Спаси, Господи, и сохрани от такой фамилии.

– На большом Каретном, очевидно, – буркнула она и устыдилась. Две бессонных ночи и/или целибат сделали ее неврастеничкой?

Дверь открылась, впуская первого пациента. Августа придала лицу значительное выражение. Почему-то пациенты все время принимали ее за медсестру. И этот Бовбель (Августа метнула недовольный взгляд на вазу) тоже не отличался проницательностью.

Вошедшая молодая женщина опустилась на стул сбоку от стола и для убедительности принялась кашлять. В этом кашле, кроме демонстрации, Августа на слух уловила тревожные звуки.

– На что жалуетесь? – стандартно осведомилась она, открывая карту.

– Кашель замучил, доктор.

– Поднимите футболку, – сделав отметку в карте, попросила женщину Августа.

Та безропотно подняла старенькую футболку и обнажила грудь, прикрытую видавшим виды застиранным лифчиком.

Августа вставила в уши стетоскоп:

– Дышите.

В ушах раздался шум морского прибоя, на фоне которого какая-то безголосая птица выводила:

– Фьюить, фьюить.

Августа совершенно явственно почувствовала легкий укол в груди и вспышку в сознании. Хрипы в легких.

– Татьяна Ивановна, – Августа быстро посмотрела на медсестру, но взгляд запутался в букете, – здесь снимок нужен и кровь на анализ.

– Да-да, Августа Михайловна, – вытянув шею, выглянула из-за вазы Татьяна Ивановна и достала бланки.

Эта вряд ли выкупит в аптеке лекарства дороже йода с зеленкой, надо класть в стационар, можно было прочитать во взгляде медсестры. Еще в понедельник главный предупредил, что мест в больнице нет, ответила взглядом Августа. Обмен взглядами продолжился: дня через два видно будет. Не забыть предупредить патронажную сестру…

– Аллергия на антибиотики есть?

– Не замечала. – Исчерпывающий ответ, недовольно подумала Августа, что вообще ты замечала?

Настроение было скверным, на сердце лежала какая-то бетонная плита. ПМС? Рано еще. Тогда от чего так мутно на душе? От жизни, диагностировала Августа.

Подавив вздох, назвала Татьяне Ивановне препараты для лечения и дозировки и, пока та выписывала рецепты, незаметно для себя оказалась далеко.

В результате сложных тестов англичане установили, что если мужчина в упор смотрит на женщину дольше восьми секунд, то этот взгляд может стать предвестником любви. Или влюбленности.

Августа улыбнулась уголками губ.

Под прицелом глаз того парня в аптеке она находилась гораздо дольше восьми секунд. Это значит… Ничего это не значит.

У нее на руках великовозрастный братец-оболтус и работа. Мамы больше нет, а отец ни разу за четырнадцать лет о них не вспомнил. На работе она устает как бобик, а денег все равно хронически не хватает.

Участковые терапевты не задерживались в их районной поликлинике, и у Августы была двойная нагрузка. В первой половине дня она обслуживала вызовы на 3-м участке, после обеда вела прием на 2-м, и наоборот. Перед уходом на работу занималась с братом музыкой, а после работы читала статьи и учебные пособия, готовила обед и ужин. Казалось, еще немного, и она либо ноги вытянет от усталости, либо втянется. Наверное, втянулась, потому что на каникулах выпроводила Даньку к маминой сестре, тетке Наталье, на дачу и не знала, чем себя занять.